Аргумент 3: свобода как фактор человеческого достоинства
В-третьих, идея свободы имеет значение в недопущении подавления человеческого достоинства.
Человек свободен, значит он не является рабом. А ведь, следует напомнить, Христос пришел в мир, в котором существовало рабовладение. Раб не может быть свободным, потому что он ни есть человек – на этом положение базировалась вся античная социальная философия. Для христиан все человечество едино во Христе, а потому и нет раба. Рабовладение вступало в диссонанс с христианством и начинает под влиянием распространения христианских ценностей свертываться. Происходит освобождение человека.
То, что рабство сохранялось в виде рабства негров в США еще в девятнадцатом веке лишь свидетельствует как о деформированном восприятии христианства, так и ограниченном восприятии категории свободы, как свободы для господ 71. А как же быть с символом американской нации статуей Свободы? Свободная нация статуе Свободы скульптуру вряд ли бы установила. Обычно создаются культовые образы тому, чего нет, или что находится в дефиците.
Негры, равно как и индейцы, не считались либералами людьми в полном смысле слова. Так же как не воспринимаются и никогда не воспринимались либералами людьми большинство российского населения. Они для них находятся в качестве дикарей или варваров в классификации просветителей, удостаиваясь маркеров – «совки», «ватники», «быдло», «анчоусы» и др.
С отменой рабства отношения господства и подчинения, эксплуатации человека человеком не были искоренены. Соответственно, не была снята с повестки и тема свободы человека от эксплуатационного принуждения. Экономическое принуждение, вынужденность найма для того, чтобы существовать физически – на этом будет акцентирована марксистская критика капитализма. Капитализм давал человеку формальную свободу – не хочешь, не нанимайся. Но это было фикцией. Реальной свободой человек, лишенный средств существования, не обладал. В этом отношении концепт преодоления отчуждения, развиваемый в ранних трудах К. Маркса, являлось прежде всего учением об освобождении человека 72.
Посткапитализм идет еще дальше. Современные технологии позволяют уже манипулятивно управлять сознанием человека, осуществлять социальное программирование. Развиваются системы цифрового контроля, характеризуемые как умные системы. Они уже получили характеристику со стороны населения как «цифровой концлагерь», «цифровой фашизм», «цифровой тоталитаризм». Нужно ли в условиях этих вызовов отстаивать свободу человека? Безусловно. Борьба за свободу человека оказывается в этой ситуацией борьбой за самого человека, противодействием его расчеловечиванию. И в этой борьбе даже классические либералы могут оказаться союзниками, поскольку, с другой стороны, на человечество наступает сила, переходящая грани инфернального, античеловеческого 73.
Аргумент 4: свобода воли как фундаментальная характеристика сознания человека
В-четвертых, наличие свободы воли есть фундаментальная характеристика человеческого бытия.
Свободной волей не обладают животные, подчиняющиеся биологической программе вида, действующее инстинктивно. Свободной волей не может обладать и машина, что принципиально важно зафиксировать в связи с перспективой внедрения технологий Искусственного интеллекта. Робот не выбирает альтернатив, а программируем на принятие того или иного решения. Он может просчитывать лучшее в соответствии с заложенными программой функциями лучшее действие. Но мыслить дихотомически он не способен. Соответственно, к роботу не может быть приложима категория ценностей, так как ценности всегда субъекты.74
Человек выбирает, что для него наиболее значимо, незначимо, или неприемлемо. На выборе ценностей выстраиваются оппонирующие друг другу идеологии. Выбор же невозможен без свободы воли. Для того, чтобы выбирать, нужна свобода этого выбора. Без свободы воли не существует и дихотомии добра и зла. Выбрать добро можно только отвергая зло. Для этого выбора нужна опять-таки свобода. Только будучи свободен в воле человек может сделать свой выбор в пользу добра и тем самым спастись. Но он может сделать свой выбор и в пользу зла. Свобода таким образом связана с познанием добра и зла и спасением, а потому ее категориальное отрицание подрывала бы базовые основы всей христианской мировоззренческой системы.
Это относится, впрочем, и ко всем другим религиозным традициям, ввиду заложенных в них в разном категориальном выражении дихотомичнрсти выбора – Бог —дьявол, добро – зло, свет – тьма, чистое – нечистое, праведное – грешное 75.
Особую акцентировку идея свободы воли приобрела в православном богословии. Дискуссия, развернувшаяся внутри христианского богословия, касалась вопроса о происхождении праведников и грешников. Если мир был сотворен Богом, и Бог всемогущ, то и зло в этом мире и грешники есть тоже часть Божьего замысла. Именно так и рассуждал Августин, выстраивавший свою позицию на теории Божественного предопределения. Линия Августина была еще более усилена в кальвинизме. Сообразно с Кальвином, Бог предопределил, кто будет материально успешным, и они и есть богоизбранные. Но он определил и тех, кто окажется неуспешным – богоотверженным. Человек на уровне человеческого сознания выбирает между добром и злом, но это иллюзия выбора. В действительности же все детерминировано, а соответственно, и свободы не существует 76.
Православие разрешало эту коллизию иначе. Всемогущество Бога сложно понять в логике человеческих представлений о могуществе. Бог мог предопределить судьбу каждого, но дал человеку свободу. Свобода нужна для выбора между добром и злом. Никто не предопределен быть праведником, или грешников, никто не избран и не отвержен. Человеку дана свобода, и это есть величайший дар.
Перспектива трансгуманизма, сообразно с которой, как предсказывает Рэймонд Курцвейл, произойдет киборгизация человека, содержит ряд фундаментальных вызовов, и, прежде всего вызов упразднения свободы. Компьютер сообразно с курцвейловской футурологией будет вживлен в мозг человека. Выбор альтернатив окажется заменен по подобию функционирования искусственного интеллекта просчетом наиболее эффективного решения 77. Лишение свободы воли стало бы антропологической катастрофой, духовной смертью человека.
Интеллектуальная деятельность человека включает четыре возможные составляющие – рациональная, рассудочная, иррациональная и духовная. Духовная интеллектуальность – особый вид интеллектуальной практики, сопряжённый, как правило, с религиозными формами бытия и познания. Символически духовный интеллект может быть выражен фигурой Иисуса, тогда как ряд других видов интеллекта традиционно выражается образами богов древнегреческой мифологии: рациональный – Аполлона, рассудочный – Кибелы, иррациональный – Диониса. Интеллект киборга может функционировать в системах рационального и рассудочного мышления. Но он не способен работать ни в иррациональной, ни, тем более, в духовной системах.
Человек-машина потенциально может мыслить в системе рациональности Рене Декарта. Это система парадигмальной рациональности. Однако функционировать в системе иррациональности, диалектических противоречий и полифонического нарратива Фёдора Достоевского машины уже не в состоянии.
Герой Достоевского в «Записках из подполья» говорит о разрушении хрустального дворца из-за желания человека своей волей пожить. Он же размышляет о благостности страдания. Поступки героев Достоевского и их речи не будут просчитываться посредством компьютера.
Человек имеет возможность выбирать. В этом заключается высший смысл свободы человека – в праве выбора. Этически человек выбирает между добром и злом. Аксиологически выбор его выстраивается между тремя позициями – важное, неважное, неприемлемое.
