В авангарде данной пропагандистской деятельности находится движение ЛГБТ. Оно в последние годы оказалось в эпицентре ряда скандалов и массовых конфликтов. Наиболее резонансный из конфликтных вопросов – легализация однополых браков. Скандальный резонанс часто приобретает проведение, равно как и запрет, гей-парадов.
Необходимым было бы, разобраться в причинах продуцируемых конфликтных ситуаций. Однако тема ЛГБТ–пропаганды оказалась табуирована как предмет научного анализа.
Естественный тип семьи является элементарным основанием социогенеза. Рассмотрение возникновения института семьи в контексте социальной эволюции человечества составляет классический подход в исследованиях происхождения общества. Для отечественного читателя эта традиция известна, прежде всего, по работе Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». В ней генезис семьи логически и исторически связывался с происхождением государственности 62.
Важнейшим шагом в переходе от биологической к социальной жизни являлось появление табу. Первые табу касались именно установления ограничений в половых отношениях. С этих установлений, принято считать, и происходит социум. Снятие же фундаментальных запретов в половых отношениях объективно ведет по логике контрверзы в направлении десоциализации. В классической работе З. Фрейда «Тотем и табу» природа происхождения сексуальных комплексов и половых девиаций связывалась именно с практикой табуизации. ЛГБТ-пропаганда, очевидно, и представляет линию детабуизиции жизни человека 63.
Система сексуальных запретов получила закрепление в рамках традиций всех классических религий. Необходимо ответить на вопрос – случайно ли это единодушие? Традиционные религии и сегодня находятся в жестком антагонизме к ЛГБТ. Сексуальное извращение для религиозной этики – однозначный грех. И, напротив, ЛГБТ-пропаганда резко враждебна к традиционным религиям и церковной иерархии. Членство в ЛГБТ-движении фактически синонимично враждебности к Церкви.
Сравнительно лояльное отношение проявляется из всех значительных религиозных конфессий только к протестантизму, допускающему теологический индивидуализм. Вместе с тем, характерна нормативизация, ритуальная обязанность половых девиаций во многих еретических культах 64. Это позволяет рассматривать определенный сегмент еретичества как историческую, главным образом средневековую, модификацию ЛГБТ-движения. Известны ритуальные содомитские практики, используемые многими из еретических группировок. Закрытые сообщества более поздних времен, генетически связанные с организациями еретиков, наследовали и их специфические ритуалы фильтрации. Данный фактор отбора, дающего инструмент контроля за неофитами, играл, как минимум, не последнюю роль в кооптации западной, а соответственно, и мировой, элиты.
Вопрос о ЛГБТ-пропаганде целесообразно рассмотреть и в контексте общей проблемы меньшинства и большинства. Репрессинг в отношении меньшинств, будь то меньшинства этнические, религиозные или сексуальные, конечно же, недопустим. Но недопустима и ситуация, когда меньшинство устанавливает свой корпоративный диктат в отношении большинства. И в этом плане опасно не само по себе ЛГБТ – сообщество, а его попытки фактического захвата власти. Существует де-факто идеология антропологического превосходства, особого избранничества сексуальных меньшинств. Она преломляется также в рамках иных вариантов элитаристских учений.
В ряде стран мира ЛГБТ-движение установило свой контроль за важными механизмами фильтрации элит. Действует система ЛГБТ- непотизма и ЛГБТ – лоббирования. От невходящих непосредственно в круг ЛГБТ политических и общественных деятелей требуется демонстрация лояльности. Лояльность к ЛГБТ-движению подразумевает в лояльность к мировой западноценоричной системе элитаризма. И напротив, политики и общественные деятели, демонстрирующие нелояльность к ЛГБТ бросают, считается, вызов всей мировой элите. Покушение же на элитаризм – это то, что Запад (точнее мировой бенефицариат) не простит ни в каком случае.
Идеология ЛГБТ является на современном этапе логическим следствием развития идеологии неолиберализма. Утверждая высшую ценность свободы, либеральная идеология последовательно освобождала его от подчинения различным социальным скрепам. Исторически вначале либерализм «освобождает человека» от власти церкви, затем – государства, потом – всякой иной социальной принадлежности. На стадии неолиберализма происходит освобождение – человека и от уз семьи. Но и на этом не ставится точка. Человек освобождается от гендера. Идентификаторы «мужчина» и «женщина» упраздняются. Именно так и ставит вопрос ЛГБТ-пропаганда. Пониманию эволюции как социализации человека она противопоставляет вектор его десоциализации. По существу, через ЛГБТ-пропаганду продвигается проект расчеловечивания.
Уже сегодня вопрос об однополых браках геополитически расколол мир. Нормативизировавший половые аномалии либеральный Запад противостоит объединенному в неприятии гей-пропаганды коллективному нелиберальному не-Западу.
Соответственно с данной логикой возникает предположение, что фиксируемая в настоящее время тенденция фашизации мира факторно связана с его криминализацией. Следовательно, для реального противодействия фашизму необходимо вести борьбу с его криминальным фундаментом.
Известно, что из всех контролируемых криминалитетом сфер наиболее доходной является сфера наркоторговли. Еще в девятнадцатом столетии она оттеснила на второй план по доходности работорговлю, служившую основой процветания атлантического пиратства. Работорговля, впрочем, широко существует и в настоящее время, получив новый импульс распространения в связи с разрастанием географии войн, беженством и нелегальной миграцией. Наркоторговле покровительствовали именно государства, ассоциируемые с либеральной идеологией.
«Торговля рабами, – цитировал К. Маркс одного британского экономиста, – была просто милосердной по сравнению с торговлей опиумом; мы не разрушали организм африканских негров, ибо наш непосредственный интерес требовал сохранения их жизни … А продавец опиума убивает тело после того, как развратил, унизил и опустошил нравственное существо» 65. Дивиденды от наркоторговли традиционно получала британская корона и видные представители английского олигархата. С наркоторговлей связывалась латентно деятельность Британской Ост-Индской компании. Это в значительной мере определяло направленность английской колониальной политики. Зверства колонизаторов оказывались зачастую в своей сущности тривиальным обслуживанием доходов наркоторговцев. На местах при поддержке колониальной администрации устанавливалась власть автохтонного криминала. И за двести лет в этом отношении мало что изменилось.
Уже в девятнадцатом веке была выстроена система мирового наркотрафика. Выделялось четыре основные очага производства и транспортировки наркотиков – центральноазиатский, восточноазиатский, африканский и латиноамериканский. Наиболее резонансным проявлением наркополитики девятнадцатого века явились две опиумные войны в Поднебесной.
«Опиумные корабли» стали организовываться для отправки в Китай уже в 70-е гг. XVIII века. Опиум в Бенгали погружался на корабли, которые шли в Китай, где контрабандный товар обменивался на чай, а тот отправлялся в Лондон. Запоздалые попытки китайских властей противодействовать этой схеме и стали причиной войн против Китая объединенных сил Запада. Западные государства предельно цинично защищали права свободной торговли наркоторговцев. Потерпевшая поражение империя Цин вынуждена была подписать неравноправные договора. Среди положений этих договоров было и такое, как право использования китайцев в качестве рабочей силы в английских и французских колониях. Огромные земельные площади Китая были заняты под опиум. На начало двадцатого века количества наркоманов в Поднебесной оценивается в 20 миллионов человек. Нация стояла на пороге физического вырождения. Колониальный наркофашизм в практическом воплощении! И только с приходом коммунистов, уничтожавших физически заподозренных в наркоторговле, ситуацию удалось исправить. Наркотрговым центром продолжал оставаться только Гонконг, находившийся под управлением англичан 66.
