Казалось, что этот американский пижон заблудился в переплетении переулков столицы Аргентины. Казалось бы, если бы не трое итальянских громил, следующих за ним по пятам. Только от одного взгляда, брошенного на них случайными прохожими, обывателей бросало в дрожь, и они переходили на другую сторону улицы, поспешно уступая дорогу необычной процессии.

Наконец мужчина дошёл до неприметной, но массивной двери ночного заведения. Здесь не было аляповатой вывески и кричащей рекламы, но все местные обыватели знали, что это элитный частный ресторан. Посетители оного приезжали на дорогих машинах и такси, а иногда машины заезжали прямо в просторный двор, скрывающий своих посетителей не хуже тёмных аргентинских ночей.

Мужчина остановился перед дверью и негромко постучал тростью в дверь, без особенного, впрочем, успеха. Выждав пару мгновений, он постучал вновь, с таким же результатом, опять подождал, пожал плечами, как бы недоумевая, и отступил на шаг в сторону. То, что произошло потом ни внимательно наблюдавшие за бесплатным представлением обыватели, ни этот элитный клуб, ни даже эта древняя мостовая не видели никогда в жизни.

Один из мордоворотов, сопровождавших мужчину, сделав короткий шаг, обрушил на дверь мощный удар шипастого кастета, потом ещё один, ещё и ещё. Он бы вынес дверь или, скорее всего, разнёс бы её на куски, но послышался лязг засова и дверь распахнулась.

Услышав звук отодвигаемого засова, громила отступил на пару шагов назад. Открывший дверь мужчина выглядел не менее колоритно.

Двухметровый рост, длинные почти до колен руки с широкими лопатами ладоней, сжатыми сейчас в огромные кулаки. Массивные колонны ног со ступнями сорок седьмого размера обутыми в пошитые хорошим обувным мастером туфли. Жгуты мышц, перекатывающихся под тонкой тканью белоснежной сорочки с короткими рукавами. Но эта машина неумолимой и неотвратимой смерти не успела ни произнести, ни слова, ни что-то предпринять. Давешний франт, стоявший справа от двери, негромко, но иронично сказал по-немецки.

— О мой Бог! Какая встреча! Да не может этого быть! Это же Отто Крюгель он же штурмшарфюрер СС Артур Вернер, погибший в декабре сорок третьего года под бомбёжкой этих несносных русских штурмовиков. Собственной персоной.

Друг мой! Вы неплохо выглядите для покойника. — И тут же сменив тон с ироничного на жёсткий, добавил.

— Вернер доложите группенфюреру, что к нему Вальтер Рихтер. Без приглашения, разумеется. — Мужчина издевательски усмехнулся, но смутить охранника не удалось.

— Я не знаю, о чём вы говорите. Это частный ресторан. Немедле… — но договорить охраннику, было не суждено, мужчина жёстко перебил его.

— Рот закрой обезьяна. Я жду десять минут. Передай группенфюреру Рихарду фон Готтербергу дословно. После того как я уйду все его люди, которых я пригласил к себе в гости за последние пять дней будут скормлены аллигаторам и акулам. Через полчаса я начну вас отстреливать, взрывать ваши магазины, жечь предприятия, машины и дома. Начну я с твоей матери и твоей местной жены. Это ведь они живут в небольшом домишке с жёлтой крышей в пригороде. Как он там называется?

Впрочем, тебе ведь всё равно. Штурмшарфюрера СС Артура Вернера с сорок третьего года нет в живых. Жаль. Очень жаль старушку. Ты ведь её так любил, да и формы твоей местной подружки весьма впечатляющи. Мои итальянские друзья напоследок с удовольствием их оценят. — Мужчина опять издевательски усмехался, но глаза его были холодны.

На охранника было страшно смотреть. Кулаки его сжались ещё больше, так, что костяшки побелели, на лбу мгновенно выступила испарина, а зубы издали скрежет как будто он грыз стекло. Но на франта это не произвело должного впечатления. Он поднял руку, демонстративно посмотрел на часы и спокойно продо́лжил.

— Десять минут. Время пошло. — И мужчина опять широко улыбнулся, моментально превратившись в безмятежного американского туриста.

Охранник, отступив, закрыл за собой дверь и вернулся уже через несколько минут.

— Проходите. Вас ждут. — Невыразительным голосом сказал он.

Франт, молча, протянул левую руку и один из итальянцев вложил в неё несколько картонных папок. Мужчина, так же молча, взял их и вошёл внутрь ресторана. Массивная дверь за ним закрылась, и итальянцы просто пошли дальше по улице.

Массивная дубовая дверь, обитая изнутри железными полосами, отгородила меня от внешнего мира. Сделав несколько шагов, Вернер, развернулся и сквозь зубы процедил.

— Я должен вас обыскать. — Чуть усмехнувшись, я дружелюбно сказал, распахивая полы пиджака.

— Я не ношу оружия штурмшарфюрер. У меня другие методы. — Впрочем, обыск был весьма условным. Небрежно охлопав меня по бокам, Вернер развернулся и, пересекая полутёмный холл, двинулся дальше.

«Вот они красавцы! Хоть бы конуру, какую им придумали. Секьюрити мля!» В полутьме широкого холла стояли ещё четверо так же одетых охранников.

«Молодец Диего! Правильно смену просчитал. Что ж продо́лжим спектакль». И я негромко, как бы ни к кому, не обращаясь, произнёс.

— Хуго Берендс, Альфред Егер, Карл Кабаста и Фриц Лозакер. Как вы считаете, мальчики мои люди умеют работать? Могу перечислить тех ваших приятелей, кто стоит на воротах и у калиток. — Теперь я позволил себе дружескую улыбку, притормозившему Вернеру.

— Пойдёмте Отто! Ваши досье я отдам господину Дитриху. Кстати, пока я не выйду из этого милого заведения, никто не сможет отсюда выйти. Живым. Не рискуйте мальчики, мои люди неплохо стреляют. — Оставив за спиной медленно выпадающих в осадок эсэсовцев, я неспешно двинулся за прошедшим вперёд Вернером.

Недлинный коридор, тяжёлая портьера и вот я в зале классического немецкого ресторана, полупустого в этот слишком ранний вечерний час. Удобные столики, массивные стулья, приглушённый общий свет, уютные светильники на столах, классическая эстрада с небольшой сценой впереди и отдельные ложа по бокам зала.

Хотя, впрочем, конечно же, нет. Разумеется, все нужные мне персонажи здесь, иначе я не пришёл бы так рано.

Ах, моя красотка Грета! Она совсем не ожидала меня здесь увидеть. Бедняжка даже поперхнулась шампанским, увидев меня на входе в зал. Лучше бы ты бокалом подавилась гадина. Я так страдал от твоей измены. Прямо не знал, как тебя благодарить. Умел бы танцевать, ей богу сплясал бы.

Сегодня моя бывшая любовница в обществе своего нового старого бойфренда. Гауптштурмфюрер СС Карл Ценнер. Заместитель начальника Шталаг 12S/Z во Франции. Военный преступник. Покуролесил он во Франции. Очень кровавым затейником оказался и очень шустрым. Крайне вовремя свинтил из Европы.

Нашли его люди Малышева с моей подачи. Восемь стран Ценнера разыскивают, а французы даже премию за него объявили. Мало того, они ему персональную гильотину выделили, а обслуживают эту гильотину родственники казнённых Ценнером французов.

Обязательно возьму этого ублюдка живым и продам его им. Гильотина такая штука прикольная, заждалась она этого скота! Да и деньги в моей стране не лишние. Опять-таки огромное количество французских граждан будут лично признательны Советскому Союзу.

Вернер проследовал через весь зал к дальней левой ложе прикрытой тяжёлой портьерой, а я чуть притормозил, давая присутствующим рассмотреть себя и, казалось, рассеянно оглядывая обстановку. Затем неспешно пошёл по широкому проходу, отделяющему основной зал от ряда уединённых лож, скрытых от любопытных взглядов тяжёлыми бархатными портьерами. Проходя мимо столика своей бывшей любовницы, я остановился, достал из одной из картонных папок плотный конверт и с лёгким полупоклоном положил на край стола, небрежно и лениво сказав при этом.

— Мой Вам подарок фрау Бенке! Вы собираете подобные вещи. Спешу вас обрадовать. Ателье «Лерман Центра» в самом ближайшем будущем будет открыто совсем недалеко от вашего салона, так что вы сами сможете покупать свои любимые журналы.

А вам гауптштурмфюрер я бы посоветовал только одно. В следующий раз, когда вы будете набирать в свою службу наружного наблюдения новых агентов, не набирайте непрофессиональных болванов. Приятного вечера. — Эх! Жаль, что никто не видел эти рожи!