Второй бросок наотмашь, очень сложен в исполнении — среднеазиатская техника. Я четыре месяца, по двенадцать часов в день разучивал его, ещё там, в той моей почти мирной жизни.

Узкие как шила, специально утяжелённые к остриям, обоюдоострые ножи были закреплены на боках, чуть сзади, спереди их не видно. Надо было только сорвать их с маленьких кожаных захватов.

Ножи я подхватил при развороте, этого никто не заметил. Все смотрели на вращающийся штык и танцевальный разворот. Это как раз то самое дополнение к стандартному исполнению этого номера — ловить падающий штык я не собирался.

Я встал на ноги перед пятерыми и тут же на мостовую рухнули два трупа, левый ещё держался за горло, в агонии скребя каблуками по мостовой. Мой противник стремительно отходил в мир иной за моей спиной, заливая мостовую под собой чёрной кровью. Вырывая нож, я полностью развалил ему правый бок. С такими ранениями долго не живут. Не жить и испанцу — своё он уже отбегал.

— Идите со мной или умрите. — Жестко по-немецки сказал я пожилому, но крепкому мужику с густой сединой на густой шапке кучерявых волос. То, что это старший группы я ни на секунду не сомневался.

— Да «Командир». — Мгновенно вытянувшись и глядя мне прямо в глаза, так же по-немецки сказал мне лейтенант итальянских карабинеров. Это были первые пятеро, потом их стало намного больше.

[i] Неполный обрез охотничьего ружья, при изготовлении которого несколько укорачивается блок стволов, но иногда сохраняется приклад. Использовалась сицилийскими пастухами для защиты стада от волков, откуда и произошло название оружия. Затем стало распространенным оружием Коза Ностры.

Это было три с половиной года назад. Паула со мной почти четыре года. Характером она совсем не похожа на Майку, а вот отношением ко мне один в один. Девушка меня боготворит, за все, что я для неё сделал.

Паула не вернулась домой. Она что-то говорила, но я тогда так и не понял. Я не знал как себя с ней вести, словил адреналиновый отходняк, но эта, не по годам умная, девочка всё сделала сама. Молча, склонив голову, подала мне ножи, помогла закрепить, потом помогла надеть рубашку, сама застегнула и только потом, что-то быстро залопотала. Я взял ребёнка за ладошку, повернулся к ошарашенному моим выступлением напарнику и негромко сказал.

— Кубик! Прикажи чтобы прибрали трупы. Собери ножи, забери новых бойцов и выясни о них всё. Если с семьями, спроси, сколько человек и есть ли где им жить. Выдай командиру денег и узнай, есть ли у них еще такие же, как и они. Пора менять охрану в кабаке и борделе. Я к себе, надо помыться и отдохнуть.

— Ja der Kommandant. — Громко опять по-немецки сказал Кубик. Понятно, мои новые бойцы подтянулись.

Этот бой изменил весь расклад в трущобах Аргентинской столицы. Авторитет моего компаньона взлетел на недосягаемую высоту. Ещё бы! Такого зверя держит в подручных и в состоянии его контролировать, значит сам круче варёных яиц. Я никого не разубеждал, меня всё более чем устраивало.

Через пару недель Генри рассказал мне местную версию этого боя в художественном пересказе и где-то в середине весьма эмоционального рассказа я заржал так, что чуть было, не напоролся на свой собственный нож. Пришлось мне всё же восстанавливать навыки. Заодно я учил своих бойцов, в том числе и карабинеров. Мне нужна была своя армия, а прокормить её я смогу даже без компаньона, хотя он не отказывался платить, потому что одно дело, мелкая шпана с «Навахами», а другое двадцать лупар одновременно, да ещё и под моим руководством. Мой компаньон понимал это лучше других.

К тому же сразу пошли различные нестандартные заказы, а любой нестандарт — это совсем другие деньги, которые мой компаньон получает из воздуха. Но лупары это для мебели, так я лейтенанту и сказал. У солдата должно быть то оружие, к которому он привык или то которое лучше всего. Все они вооружены и зарабатывают так, что любая армия обзавидуется, а их родственники работают в моей системе.

Пауле я купил небольшой магазин с цветочной лавкой и две небольшие квартирки в этом же доме, почти в центре города, а несколько позднее она забрала из дома младшую сестрёнку и самого младшего брата и стала им отцом и матерью. Характер у этой девочки железный. Я сразу отгородил её от своих дел, а позже расширил сеть магазинов, пристроив на работу жён и дочерей итальянских карабинеров.

Именно в магазин Паулы должен прийти связник генерал-лейтенанта Малышева, и именно Пауле и её маленькому братишке, перебравшемуся к сёстрам, я обязан и своим знанием испанского, и разветвлённой сетью мальчишек, бегающих по всему городу и собирающих самую разнообразную информацию, которую систематизирует Генри.

Генри с Паулой лучшие друзья и родственники. Паула познакомила Генри со своей двоюродной тётей, и Генри просто пропал на несколько недель, влюбившись как мальчишка. Сейчас этот счастливый и уверенный в себе мужчина, помолодевший на десяток лет, ждёт своего первенца.

Это было почти четыре года назад, а сегодня в магазин к Пауле в назначенное время пришёл Ким. Пришёл, сказал пароль, оставил записку, купил цветы, наговорил комплементов Пауле, по-английски, конечно же.

Тормоза. Не могли прислать испанца. Меня что ли ожидали увидеть в магазине? С Геком и Рубиком в обнимку.

Паула понимает английский язык, но так — с пятое на десятое. Мы с ней и немецкий учим. Портовый город, почти центр, хочешь жить хорошо, учись всю жизнь. Вместе с цветами Киму отдали мою записку, и повели его. Лошара. Он даже не заметил, что его ведут не только малыши Паулы и Генри.

Впрочем, прояснилось всё быстро — портовые грабители. Вот и главарь. Лукас, по-моему. Странно — это не его район. От порта Лукас так далеко не забирается, и это не его уровень. Болтаться почти в центре города и вести богатого американца, наступая на пятки местным бандитам, это не самый лёгкий и простой способ самоубийства.

Либо Ким засветил реальные деньги, либо Лукаса наняли следить или уничтожить. Где Ким мог засветить деньги перед Лукасом? Только в порту.

Так. Пойдём от обратного. Ну да, это я «тормоз». От подачи нашей весточки прошёл всего месяц. Если это не самолёт, значит частная яхта «Лерман Центра». Если это судно «Лерман Центра» значит, может быть всё что угодно, от портового грабежа, до слежки ЦРУ или Организации. Но если Ким пришёл на судне «Лерман Центра», значит, где-то здесь болтается не меньше десятка прикрытия во главе с Лисом или подобным ему Лисом.

Добегался Лукас. Надо сказать ребятам, чтобы приняли его с бандой. Они вечером всё равно в наш кабак подтянутся.

Как в воду смотрел. Лукаса наняли двое богатых американцев последить за приятелем. Гора с плеч. Американцы — это ЦРУ, а не Организация, что в этой стране намного проще. Четверо этих самоуверенных кретинов снимали квартиру в центре города.

На встречу с Лукасом пришли двое. Один встречался, а второй водил жалом на улице, видимо отсекая возможную слежку, но это же портовый город. К этому секьюрити взвод парашютистов надо было приставлять для охраны. В нашем кабаке и то безопасней. Так что, когда ходивший на встречу с Лукасом вышел в проулок, то он был девственно пуст, только крысы бегали да ветер шелестел мусором. Здесь такое бывает — портовый район, может, где-нибудь и найдут, но вряд ли. Акулы здесь в еде неразборчивы.

Американца уже жёстко допрашивал Кубик в подвале одного из наших домов, совсем недалеко от кабака. Впрочем, выражение «экстренное потрошение» здесь подходит значительно больше.

Шайку Лукаса скормили акулам, вместе с тем, что осталось от американца. Моим карабинерам эта как высморкаться, даже спрашивать не будут за что, а вместо Лукаса в порту тут же появится такой же Лукас с пятаком своих приятелей. Поговорка: «свято место пусто не бывает» в данном случае тоже подходит идеально.

Оставшихся троих американских агентов ранним утром нашли зарезанными в их шикарной квартире. Не надо быть такими богатыми, это вам не Америка. Зарезали и ограбили. Местным разбойникам достаточно было шепнуть, что у вас пачку долларов видели.