– Куда?

Роудс смотрит сочувственно.

– На похороны.

Это логично. Как и то, что раз теперь «отца» нет в живых, мне незачем сюда возвращаться. Наказывать-то меня больше некому. Но я не могу улететь навсегда!

– Я… я могу вернуться?

Роудс внимательно вглядывается в мои глаза. Уж не знаю, что он там видит, но чувствую я полнейшую безысходность. Если он откажет, мне конец.

– Конечно, – ободряющим тоном говорит мужчина.

Судорожно вдыхаю и с благодарностью киваю. Отлепляюсь от Хэйса, чтобы собрать вещи и быть готовой. Только сейчас понимаю, что смогу увидеть Рони и при возможности попытаться уговорить Альвареса спрятать ее. Но мои надежды тут же обрываются, когда до слуха долетает непреклонный голос Роудса.

– Хэйс, полетишь с ней. Займешься организационными вопросами. Даю вам четыре дня, потом жду здесь.

Украдкой заглядываю в лицо Хэйса. По нему ничего невозможно прочесть. Даже глаза непроницаемые.

– Понял, – говорит он ровным тоном, после чего обращается ко мне. – Собирайся. Как только прилетит вертолет, встречаемся в холле.

Молча обхожу стоящего неподалеку от выхода Роудса и спешу в свою спальню. Эта поездка – мой шанс сделать хоть что-то, чтобы обезопасить сестру. Не верю, что Брюсты умерли просто так. Мое чутье прямо-таки вопит об этом, и я согласна с ним как никогда.

Осталось только придумать, как избавиться от Хэйса.

Лицо пылает от направленного на меня пристального внимания Хэйса. Кожей чувствую, что он смотрит, и как могу игнорирую это, стараясь делать вид, что меня вообще не волнует ничего вокруг. Не знаю, что он хочет увидеть, но по большей части мне даже не приходится играть состояние прострации. Стоит только подумать о том, что с Рони может случиться что-то плохое, и меня тут же бросает в дрожь, а тело покрывается холодной испариной.

Чтобы максимально избежать проблем из-за своего внепланового возвращения, я отправила сообщение Данэму, как только оказалась в своей комнате. Он не ответил, из-за чего нервы шалят еще больше, а в голову лезут всякие ужасы. Но сейчас, будучи в вертолете, что вскоре доставит нас в город, я даже мысли не допускаю о том, чтобы проверить чат. Уверена, Хэйс (будь он неладен), который только и делает, что пялится, не упустит из внимания столь странное поведение. Я ведь скорблю, не время зависать с телефоном. И какого черта Роудс вообще отправил его со мной. Да, Хэйс мой куратор, но к жизни вне Центра Z это ведь не относится. Или нет?

Весь полет проходит в нервном напряжении, то и дело запускаю пальцы в волосы и с силой провожу ногтями по коже головы. Увы, прийти в себя это не помогает. Когда до меня в полной мере доходит весь ужас ситуации, становится по-настоящему страшно оттого, что наше с Данэмом вранье вскроется. Да, я собирала досье на Брюста, но, более чем уверена, львиная доля информации прошла мимо, так как не относилась к делу. Что если мне зададут какой-нибудь вопрос, ответа на который я просто не знаю? Как выкручиваться? Надеюсь, хренов ублюдок Данэм выйдет на связь и снабдит меня инструкциями по поведению, которое будет правильным в нашем деле. Сейчас я ощущаю себя как никогда беспомощной, и мне это совершенно не нравится.

Вечереет, когда вертолет приземляется в том же ангаре, из которого я улетала к Барьеру несколько недель назад. Хэйс берет на себя улаживание формальностей, и я впервые за все время рада, что мне не придется делать это самостоятельно.

Как только садимся на заднее сиденье большого внедорожника и отъезжаем от аэродрома, куратор нарушает тишину.

– Тори?

Поворачиваюсь к нему и, не скрывая усталости, смотрю в темные глаза, в которых нет ни единой эмоции. Заставляю себя ответить:

– Да?

– У твоей семьи было еще какое-то жилье, помимо сгоревшего дома?

Свожу брови к переносице и не спешу с ответом. Когда я шпионила за Брюстом, выяснила, что у него есть небольшая квартира в центре города. Туда он водил женщин, если не развлекался с ними в очередном борделе. Так что сомневаюсь, что хоть кто-то из семьи подонка знал про это жилье.

Сославшись на это, наконец, отвечаю:

– Нет.

– Тогда остановимся в гостинице для Стражей, а потом займемся похоронами.

Молча киваю и отворачиваюсь к окну. Меня мало интересует подготовка к похоронам людей, которых я даже не знала. Сейчас мне больше всего на свете хочется вернуться домой, чтобы просто обнять сестру. А затем схватить ее и утащить подальше от всех свалившихся на нас проблем.

Краем уха слушаю, как Хэйс отдает распоряжения водителю, куда тому стоит вести автомобиль. Задумываюсь настолько, что не сразу понимаю, в какой район заезжает машина. Хмурюсь и обращаюсь к Хэйсу:

– Что мы здесь делаем?

Он невозмутимо встречает мой взгляд и признается:

– Хочу взглянуть на дом.

– Зачем? Ты что, эксперт в пожарах?

В его глазах мелькает раздражение, которого я уже давно не видела.

– Нет, не эксперт. Но необходимо узнать причины произошедшего, чтобы понять, как действовать дальше.

– Как знаешь, – сдаюсь я и снова отворачиваюсь.

Наблюдаю за мелькающими снаружи домами, которые таким приземленным словом можно назвать с большой натяжкой, ведь они один пафоснее другого.

Вскоре водитель сворачивает на знакомую улицу, дома здесь расположены так далеко друг от друга, что соседям ни за что не дозваться на помощь, если произойдет что-то экстренное.

Когда наша цель появляется в поле зрения, непроизвольно подаюсь вперед, испытывая при этом странное волнение. Дом, вернее его остатки, выглядит ужасно. Это скорее бесформенная черная масса, распространяющая едкий запах гари, который проникает в салон автомобиля несмотря на то, что окна закрыты.

Проезжаем через распахнутые ворота и вскоре останавливаемся неподалеку от того, что когда-то было центральным входом. Вокруг пепелища кружат люди, и один из сурового вида мужчин тут же направляется в нашу сторону.

– Останешься в машине? – уточняет Хэйс.

Отрицательно качаю головой и тяну за дверную ручку, как только внедорожник окончательно останавливается. Оказавшись снаружи, едва сдерживаюсь, чтобы не уткнуться носом в рукав куртки, потому что здесь запах в сотни раз ужаснее, чем в салоне автомобиля.

– Здесь нельзя находиться посторонним, – не грубо, но твердо сообщает незнакомец, хотя до нас ему идти еще метров пять.

Мазнув по нему безразличным взглядам, возвращаю внимание на дом. Пусть Хэйс сам разбирается. От невыносимой вони на глаза наворачиваются слезы, но мельком взглянувший на меня наставник явно воспринимает их за скорбь. Я же не могу поверить, что все это происходит со мной. Как бы цинично это ни звучало, но мне наплевать на смерть Брюста. Ладно, возможно, его родные это не заслужили, но сделать я все равно ничего не могу. Вопрос в другом. Как все это отразится на моей собственной семье? И сейчас, стоя перед почерневшими руинами, всем нутром ощущаю, что даром это не пройдет.

– Мы не посторонние, – уверенно заявляет Хэйс, становясь так, что практически полностью закрывает меня собой.

Незнакомец наконец приближается и останавливается, окидывая нас скептическим взглядом.

– И кто же вы, позвольте узнать?

– Я – Страж Хэйс, а это Тория Брюст. Этот дом принадлежал ее семье.

Выражение лица мужчины тут же меняется, его глаза бегают от меня к Хэйсу и обратно. В них явно читаются мелькающие в мыслях вопросы. Что здесь делает Страж? Еще одна дочь, что чудом спаслась?

В конце концов он принимает сочувственное выражение.

– Мне очень жаль, Страж, но, как видите, здесь вы не найдете ничего полезного, уничтожено все. Тела уже доставили в морг, но… – он запинается и с опаской косится на меня, будто ждет, когда же я впаду в истерику. – От них мало что осталось, опознать невозможно.

– Благодарим за информацию, – безэмоционально говорит Хэйс, но даже не думает двигаться с места. – Позвольте еще один вопрос, прежде чем мы уйдем?