— В общем, Дан, всё хорошо. В школе тоже хорошо, Лика отлично справляется, но мы ждём тебя!

— Конечно, Люб. Спасибо большое. Я вас всех обнимаю!

Кладу трубку, и больше не держу слёзы. Я не знаю, как это возможно. Я даже толком понять не могла, что за эмоции испытывала. В первую очередь, конечно, страх. Но с другой стороны где-то в глубине души зарождалась крошечная радость. Радость, что частичка Марка со мной. Того Марка, которого я знала и любила.

— Дан, всё хорошо? — спрашивает Анжела.

— Да, сейчас выйду.

Умываюсь и прячу тест у себя в комнате.

Ребята понимают всё по одному моему виду. Расстроенно-счастливому.

— Я договорюсь с врачом, — выходит Леон.

— Я испытывала примерно такие же эмоции, — успокаиваете меня.

— Я… просто мы с отцом ребёнка не вместе, и говорить ему я не собираюсь.

— Что у вас случилось?

Я рассказываю вкратце, не сдерживая слёз. Леон просто забирает Эми, уводя гулять во дворе. Анжела приобнимает меня.

— Я думаю, стоит всё же сказать. Даже если не сейчас. Пусть сам решает, какое место занимать.

— Сначала тур. Потом посмотрим.

— Тебе нельзя, наверное.

— Можно. У нас не такие великие нагрузки.

— Я бы побоялась. Я чуть не потеряла Эми на шестом месяце. Мать Леона тогда хорошо постралась. Она и до этого не сдерживала себя, — я вижу, что девушке с трудом даются слова. — С тех пор мы живём тут, а Леон про нас никому не рассказывает. Чтобы не вмешалась мать, не лезли журналисты. Оберегает наш покой, как может.

— Да, Ада Бориславовна очень тяжёлый человек.

— Я переживаю, что он с ними не общается, но Леон категорически против.

— Если честно, я поражена тому, как он с вами меняется. Больше ни с кем его таким не видела.

Анжела улыбается, с любовью глядя на мужа и дочь.

А я решаю плыть по течению. Ребята отвозят меня в больницу, где беременность подтверждается.

— Срок маленький, около пяти-шести недель, — переводит мне Анжела.

— Спроси про тур.

— Нагрузки не противопоказаны, но нужно быть очень осторожной, особенно не утруждать мышцы живота, пресс. Поберечься от эмоционального стресса. Вот необходимые препараты и витамины.

Я киваю. На всё.

До дома едем молча. Лишь за обедом Леон говорит, что надо переносить тур.

— Я буду танцевать.

— Нет. Это опасно. Сама потом пожалеешь.

— Я буду, Леон. Я не просто так всё бросила дома. Всё будет хорошо. Заменим какие-то сложные элементы на что-то попроще.

— Дана…

— Не обсуждается, Леон. Думаю, месяца два у нас есть, пока не будет видно живот, и пока я смогу крутиться на обруче, а не срывать его.

Леон тяжело вздыхает. Впереди нас ждёт двухмесячный тур.

24

С Ликой по поводу школы мы созваниваемся каждую неделю. Она рассказывает новости, просит совета, узнаёт как дела.

— Ты отдала?

— Да.

— Спасибо.

— Он был удивлён всему происходящему, но ничего не сказал.

— Хорошо.

Она согласилась на отношения с Максом, и сейчас у них был период притирок. В клубе всё тоже было хорошо. Лика нашла свой стиль и подход, и посещаемость с выручкой не упала.

Артём подыскал квартиру, попутно открывая своё агентство. Вика успокоилась на тему неправильности их отношений.

Людмила Павловна просто была рада меня слышать, но о беременности я не сказала никому.

Наш тур начался в конце февраля. Выступления преимущественно проходили в театрах и дворцах культуры. На выходные мы возвращались домой к Леону, так как он очень скучал по семье.

На одном из выступлений у нас брала интервью русская журналистка для новостного блога о культуре.

— Даная, позволь спросить, на Родине ваш роман с крупным бизнесменом Марком Словецким активно обсуждался, помню, баже статьи какие-то были. Скажи, неужели всё?

— Вы знаете, — с улыбкой произношу. — Всё хорошее имеет свойство заканчиваться, как и наш роман с Марком. Я очень ему за всё благодарна, это была одна из самых ярких глав моей жизни.

— Сейчас твоё сердце свободно?

— Нет, — оно занято. Любовью к нашему общему ребёнку, о котором никто не знает.

Несколько раз Вика хотела мне рассказать, что там узнал Артём, но я останавливала её. Сейчас я успокоилась, полност погрузившись в танцы и предстоящее метеринство. Много читала, часто сидела с Эми, отпуская ребят побыть вдвоём. Леон переживал за меня, и все выступления он старался беречь меня больше обычного. Настаивал на страховке, которой я никогда не пользовалась. А я? А я обрела крылью и второе дыхание.

Здесь же делаю первое узи, на котором мне говорят, что с малышкой всё хорошо. Никаких отклонений. Малышка. Девочка. Дочь.

Когда время приближается к семнадцатой недели наш тур заканчивается. Гонорары выливаются в колоссальные цифры. Алаева боготворят, как и меня. Я отдыхаю с ребятами ещё около месяца, зазывая в гости, гуляю с Эмилией, мы делаем красивые фотографии, которые я обещаю никуда не выкладывать, рассказываю ей о России. Анжела мне очень нравится. Но когда приходит время, ребята провожают меня в аэропорт.

— Спасибо тебе за всё, — крепко обнимаю Леона.

— Это тебе спасибо. Всё же нам по судьбе написано друг с другом в паре танцевать.

— Анжела, спасибо. Приезжайте, не пожалеете.

— Я с удовольствием, если Леон решится. Очень рада познакомиться и подружиться с тобой, Дана. Я бы очень хотела иметь такую подругу.

— Я всегда на связи, — улыбаюсь и обнимаю девушку.

Эми прикипела ко мне, как и я к ней, и мы плачем, обнимаясь, но я обещаю приезжать в гости.

— Девочка моя, я тебя познакомлю с одним хорошим мальчиком. Его зовут Артём.

— А точно плиедешь?

— Точно, малышка. Я никогда не обманываю.

— Papa, on va rendre visite à Dana? (п

— Посмотрим, конфетка.

Переглядываемся с Анжелой, так как Леон сдвинулся с мёртвой точки.

— Я буду звонить тебе, хорошо?

— Холошо.

Обнимаю Анжелу, а потом Леона.

— Данка, очень тебя прошу, не впадай снова в депрессию, когда пересечётесь. Ты большая молодец, но это того не стоит, — обнимает и гладит по плечу.

— Спасибо, Леон. Без тебя я бы сдохла раньше, чем узнала о беременности.

— Ему расскажешь?

— Всё равно узнает.

— Простишь?

— Вряд ли, — широко улыбаюсь. — Слишком много боли он мне причинил. Да и потом, не факт, что он всё узнал и я сейчас ему нужна.

— Всегда звони, если что. Мы всегда ждём в гости.

— И я. Правда, Леон, приезжай. Сколько ты будешь скрывать их от всех? Разберёмся с Адой.

— Посмотрим. Я просто очень боюсь их потерять, Дан.

— Я всегда тебе помогу, ты же знаешь, что я не боюсь твою маму, — смеюсь я.

— Знаю. Ну всё, удачи. Позвони сразу, как прилетишь. Зря ты никому не сказала.

— Хочу сделать сюрприз, Леош.

Машу ребятам на прощание, садясь в самолёт, который вернёт меня на Родину.

25

Самолёт приземляется в пять вечера, и я уже предвкушаю пробки до дома. Вызываю такси, ощущая тяжесть от жары. Мне было грех жаловаться на беременность, несмотря на все приметы о том, как тяжело носить девочек. Сейчас я уже чувствовала её шевеления и тычки.

— Сейчас, малышка, — поглаживаю слегка округлившийся живот. — Мне тоже тяжело.

Мы с Леоном успели аккурат к моменту, когда прошёл льготный период, и живот стал более заметным. Таксист приезжает через семь минут, помогая загрузить сумки.

Дорога занимает целый час, и я даже в самолёте не так выдохлась. У подъезда вижу машину Артёма и прошу водителя подождать немного, пока за моими вещами спустятся.

Всю дорогу до квартиры предвкушаю реакцию ребят. Когда Вика открывает дверь, то первые две секунды неверяще смотрит, а потом кидается обниматься. А потом снова неверяще смотрит, натыкаясь на живот. Уж она то точно сразу смекнула что к чему.

— Поговорим обязательно. Тёмыч, привет, — обнимаю мужчину. — Спустись, пожалуйста, за моими вещами.

— Привет, конечно.

Ерёмин тоже обнимает меня, но до него не сразу доходит. Я специально надела максимально свободную футболку, которая была мне, как туника.