— Да, родной?

— Что ты вытворяешь?

— Ты о чём? — много чего, нужно уточнить о чём он конкретно.

— О шоу. Ты вообще не отдыхаешь, Дана.

— Прости, что не сказала. Я сначала злилась, а потом боялась.

— Я уже понял. Где ты сейчас?

— Ты только не волнуйся. Я в больницу еду, что-то мне плохо.

— Что с тобой?

— Живот болит. Температура.

— Ты с водителем?

— Нет, я сама. Всё хорошо.

— Дана, блять, ты сумасшедшая? В какую больницу?

— В первую. Да всё пучком. Я уже тут. Сейчас посмотрят, и сразу домой поеду.

— На связи будь, пожалуйста, сейчас ребят отправлю.

— Ладно.

Видя моё состояние, врачи тут же принимают.

Проводят осмотр, измеряют всё.

— Кажется, у неё кровотечение. Киста лопнула.

— Сообщите Марку, пожалуйста, — тяну бумажку с номером, которую написала в регистратуре, медсестре.

Меня увозят в реанимацию, а после введения анестезии я ничего не помню.

Открываю глаза, но от света закрываю обратно. Чувствую, что кто-то держит меня за руку, а ещё слабую боль. Собравшись с силами, открываю глаза и жду, когда вертолёты пройдут. Поворачиваю голову и вижу Марка, голова которого лежит рядом со мной, а руку он взял в тиски. Протягиваю к нему вторую руку, поглаживая по волосам, от чего он сразу просыпается.

— Дана, как ты? — тут же активизируется. — Как себя чувствуешь, малышка?

— Как будто операцию сделали, — тихо смеюсь.

— У тебя был разрыв кисты и кровотечение, но всё будет хорошо. Ты ведь несколько дней болела? Почему не поехала?

— Некогда было.

— Я убью тебя, — выдыхает, осторожно утыкаясь лицом в живот. — Я чуть с ума не сошёл. Ты довести меня хочешь? То в слезах звонишь, то думаешь, что я тебя не люблю, потом мне звонят и говорят, что у тебя кровотечение.

— Прости, — пару слезинок затекает в уши, а руками я перебираю волосы Марка. Он здесь, со мной. — Ты из-за меня сорвался?

— Да. Сами закончат. Основное я сделал.

Словецкий целует руки, щёки, чмокает в нос и невесомо касается губ.

— Неделю покоя минимум, прописали. Я буду настаивать на большем.

— Слава Богу, в универе каникулы начинаются. С Максом я договорюсь, в детском доме тож каникулы организуем, Леону я больше не нужна.

Заглядывает врач, который обещает выписать через пару дней, сообщает ещё и о половом покое на какое-то время. А вот это будет тяжело.

— А ты уверен, что мы сможем в одном доме?

— Да. Я же не животное, у которого стоит постоянно. Просто хочу свою женщину, но если тебе нельзя, то я сдержусь.

— А я нет, — смеюсь я, вызывая улыбку у Словецкого. Он выглядит очень уставшим. — Поезжай-ка домой, родной. Я тут одна полежать могу. Приехала сама, в шоу участвовала сама.

— Вот-вот. Боюсь тебя одну оставлять. На Луну улетишь сама.

— Нет, больше никуда.

Марк соглашается, но оставляет со мной охрану. На следующий день звонит Леон, Вика, Макс, девчонки и весь мир. Говорят, что видели меня, и это офигенно. Вика ругается, что я запустила здоровье, а я не нахожу сил пререкаться.

Через пару дней меня выписывают, и Марк отвезит к себе. Дома чисто и приготовлено.

— Я вызвал клининг и доставку еды.

— Ты — лучший мужчина на свете, ты знал?

— Можешь чаще говорить, чтобы я не забывал, — улыбается, крепко прижимая к себе. — Моя девочка.

— Прости меня, — шепчу отрывисто. — Я была дурой.

— Мне не за что тебя прощать.

— Есть за что. Я тебе немало треволнений принесла.

— Всё хорошо. С Николь я решил, это была она. Больше такого не повторится.

— Ты виделся с ней?

— Нет. Я всё решил выше, — лыбится. — Мне так нравится, как ты ревнуешь и пытаешься держаться. Только ты зря. Я только тебя люблю, не изводи себя. Я же супер понимающий и прочее.

— Ты смотрел, — улыбаюсь я. — И как тебе?

— Ну Леону бы руки вырвал, но вообще хорошо. И как оно, встречаться с завидным холостяком?

— 10 из 10, - начинаю смеяться.

— У меня для тебя сюрприз. Помнишь?

— Конечно. Сейчас?

— Да, собирайся, надо в одно место съездить.

Я принимаю душ, одеваюсь в свободный спортивный костюм, и мы выдвигаемся. Едем около двадцати минут. Останавливаемся у красивого двухэтажного здания. Марк берёт меня за руку, и ведёт к нему.

— Я был занят последний месяц особенно. Но одним из моих проектов было это, — он тянет мне папку с документами.

Я листаю, не вчитываясь, а ищу ключевые слова. Когда понимаю, что это, то хмурюсь, а руки начинают подрагивать.

— Школа танцев?

— Да. Это мой сюрприз. Она твоя. Ну по документам на мне, но это чисто юридический вопрос.

— Ты… ты с ума сошёл?

— Да, в конце августа примерно.

— Марк, я не могу, ты чего. Нет, нет, нет.

— Да, моя хорошая, да. Лучшие дизайнеры уже все сделали, скоро закончится ремонт, и можно вводить в эксплуатацию.

Мне бы в пору радоваться, а у меня из глаз текут слёзы.

— Ну что это за женщина. То выводы какие-то делает, если я занят работой, то плачет, когда дарю подарки.

Ничего не могу ответить, поэтому просто обнимаю его. Марк гладит меня по волосам, целует в лоб, держит за талию и усмехается:

— Ну вот, я думал, настроение подниму.

— Ты поднял. Спасибо большое, — шепчу в надежде, что он слышит. — А ещё я хочу, чтобы ты знал, что я не смогу уже без тебя.

— Я рад, — смеётся, а я с каждой его улыбкой или смехом влюбляюсь всё сильнее, хотя мне казалось, что это невозможно. — Потому что тоже не могу без тебя, моя хорошая.

Я не знаю, сколько мы стоим так, но Словецкий тянет меня внутрь, чтобы показать начинающийся ремонт. Всё рассказывает и показывает, пока я цепляюсь за его руку.

— Тебе нравится? — с горящими глазами спрашивает мой мужчина.

— Мне очень всё нравится. Спасибо тебе.

Меня настолько переполняла вся эта нежность к нему, что я не знала, как её выразить.

— А ещё мои родители хотят познакомиться, — с улыбкой добавляет Марк

— Хорошо, — если честно, если бы он сказал прыгнуть под поезд, я бы сделала это.

— Завтра поедем к ним.

— Хорошо.

— Была бы всегда такая сговорчивая.

— Ты бы меня такую не любил, — усмехаюсь я.

Я ещё несколько раз обхожу школу, осматривая, и уже вижу где и что у меня будет. Марк наблюдает за мной с улыбкой и горящими глазами.

Когда едем домой, я всё же задаю ему вопросы, волнующие меня.

— Тебе, правда, без разницы, что я "обычная стриптизёрша"?

— Ты не обычная. Ты лучшая, — смеётся Марк, а глаза серьёзные. — Правда. На всё там сказанное.

— А родители как отреагируют?

— У меня отличные родители. Они не лезут в мою личную жизнь, ничего не скажут, даже если видели статьи.

— Что там ещё было, — пытаюсь вспомнить, но мысли сменились на позитив, поэтому сложно воспроизвести ту грязь. — Билет в жизнь.

Усмехаюсь. Да, это было так. Только здесь не имела значение финансовая сторона, связи Марка и его статус.

— А про билет в жизнь — это она правильно сказала. Мне кажется, без тебя я не жила. Точнее, жила, конечно, но не полностью. Даже не представляю кто, если бы не ты, — задумчиво, даже не глядя на него, говорю.

— И не представляй. Только я, — вырывает из размышлений, поглаживая по руке.

— Ты сегодня не уедешь?

— Нет. Я освободился на какое-то время. Не будет такой занятости.

— Я рада.

Дома я изъявляю желание приготовить ужин. Марк долго возмущается, но в итоге сдаётся. Запекаю утку, купленную в магазине, готовлю лёгкий салат. Вечер проходит спокойно, даже скучно. Непривычно, что он не заканчивается страстно в кровати. У меня немного тянет бок, есть слабость и боль при резких движениях, но я стараюсь не показывать этого, ведь Марк тот ещё надзиратель. Он итак относится ещё бережнее, чем обычно.

На следующий день мы, как и планировали, едем к его родителям. Максим был в курсе, что я выпала, и девочки будут танцевать старую программу. А в детском доме я отменила занятия на неделю, но обещала приехать к своим детям. Ребята очень полюбили меня, а я их. У меня каждый раз сердце кровью обливалось, когда они бежали ко мне обниматься, и просили посидеть с ними подольше. Я понимала, что сердца на всех не хватит, и я должна относиться проще, но у меня не выходило.