Первое. Равноправного союза с англосаксами у России быть не может. В принципе. Никогда… Или, во всяком случае, в обозримом будущем. Именно с них, с их мировосприятия, князь Бисмарк срисовал свою формулу «В любом политическом союзе один из союзников – наездник, а другой – его скаковая лошадь». Сами англичане высказались конкретнее: «У Британии нет постоянных друзей или врагов, у нее есть лишь постоянные интересы». Смысл этого утверждения прост: для бриттов все остальные двуногие – человеческие существа второго сорта. Независимо от цвета кожи, веры или языка. Их можно и должно использовать во благо себе.
– Ну, это для нас не откровение. Английский эгоизм давно притча во языцех.
– Но согласитесь, государь, что такой взгляд на прочих себе подобных скорее подходит для ортодоксального иудея с его талмудной богоизбранностью и определенным ею отношением к гоям-иноверцам, чем для христианина, пусть даже и протестанта?
– Англиканство, Всеволод Федорович, это нечто особенное. Но соглашусь, что есть там моменты, которые сложно увязать с пониманием морали и человечности.
– Вот-вот. И пока во главе прочих держав стоят люди, исповедующие принципы и мораль, им трудно буквально следовать таким формулам. В этом заключается их слабость при столкновении с бездушной машиной, которая действует, исходя из этих постулатов. Причем личность, формально ею управляющая, имеет не большее значение, чем ее фотография на стене. Реальная власть у группы субъектов, всегда находящихся в тени. Стоящих за троном, так сказать.
Британия сегодня, САСШ завтра суть такие машины. Во главе их интересов стоит тотальная, всемирная власть, какой бы мишурной, газетной риторикой эта цель не прикрывалась. А главный механизм ее достижения – морская мощь, дающая монополию глобальной торговли и утверждающая их интересы на любом побережье. Конечная форма реализации такой власти – контроль над мировыми финансами. И ничто иное. Они же – финансы – смазка механизма.
С этим моментом прямо связано и второе: с тех самых пор, как благодаря жадности британской аристократии несколько семейств иудеев-ростовщиков ухитрились в Лондоне не просто выплыть на самый верх, но даже породниться с сэрами-пэрами, смазки этой у англосаксов в достатке. Даже в избытке. Все эти новоявленные джентльмены, привыкшие жить без родины, давно уже не смотрят на такие мелочи, как границы, союзы и подобные формальные пустяки. Зато виртуозно используют в своих интересах местных имперцев-идеалистов из числа приютивших их аборигенов, типа Родса, Керзона, которые в своей наивности просто не в силах понять, что сейчас за их спиной Британскую империю цинично хоронят, уже определив будущей мировой столицей капитала Нью-Йорк.
Какой смысл в колониях, протекторатах и всех прочих формах прямого закабаления, если достаточно подмять, подчинить своим интересам финансовую систему другой страны? И уже не важно, кто там сидит на троне или толкает громкие речи в парламенте… Увы, в отношении России во время пребывания фон Витте в Минфине, господа парижский и лондонский Ротшильды с их местными подельниками этим-то как раз и занимались. И преуспели здесь больше, нежели в отношении Германии. Два серьезных экономических кризиса немцы прошли, так и не проглотив «золотую» блесну Сити, в чем есть и личная заслуга кайзера, и бисмарковского германского законодательства. Благодаря им даже немецкие банкиры-евреи в большинстве своем пока еще патриоты фатерлянда.
Конечно, Вильгельм II Гогенцоллерн отличается от Бисмарка во многом. И порой не в лучшую для России сторону. Но в главном их различие нам на руку. Германский император, ваш дядя и кузен, человек слова и чести. Пока еще, во всяком случае… Сейчас он не чувствует себя, простите ваше величество, в роли раненой крысы, окончательно загнанной в угол и готовой бросаться на всех, лишь бы подороже продать свою жизнь. А ведь именно это готовят ему англосаксы, упорно пытаясь сколотить Антанту с нашим участием. Окружают загонщиками их главного врага, дерзнувшего бросить открытый вызов британскому морскому всевластию.
Третье. Бытует мнение, что Англия – это кит, а Россия – медведь. Им-де всерьез драться не за что и не с руки. Это очень большая ошибка. Интересы океанской империи, каковую построили англосаксы, лежат именно на нашем континенте, где и сосредоточено большинство богатств мира, как материальных, так и человеческих. Регулярные раздоры, конфликты и войны на этом пространстве, не позволяющие его странам опередить островитян в развитии, постоянная нужда континенталов во фрахте, в заемных деньгах для этих войн, как и для восстановления регулярного разора, – вот она, основа благоденствия господ атлантистов.
И пока они в силах, будут из кожи вон лезть для организации в Евразии очередной бойни, ибо появление на материке государства-гегемона или союза нескольких сил, к такому гегемону де факто приравненного, угрожает существованию их паразитической империи и планам тотального мирового господства, поскольку ресурсов континента достаточно, чтобы быстро разрушить их главный силовой инструмент – морскую мощь. А без контроля над морской торговлей благоденствие атлантистов обречено. Поэтому «англичанка» гадила, гадит и будет гадить как нам, так и немцам.
Четвертое. В той, в моей истории англо-американцам и их придворным кукловодам удалось в течение двадцатого века дважды стравить нас с рейхом. В результате – десятки миллионов смертей. Увы, в этих войнах мы потеряли намного больше, чем германцы. Были и чудовищные злодеяния, и даже попытка уморить голодом все население Петербурга. И был наш ответ, когда в степях Поволжья у Царицына от голода и холода вымерла практически целиком полумиллионная армия немцев. Только, несмотря на все это, ни у нас, ни у них не выработалось стойкой, врожденной взаимной ненависти. Что говорит о том, что между Россией и Германией не было и нет непримиримых противоречий. И получается, что Петр и Екатерина были правы в немецком вопросе. Может быть, поэтому также они – Великие.
И наконец, пятое. Нравится это нам, великороссам, или нет, но очень во многом технический и научный прогресс России невозможен без германского участия. Приведу лишь один пример, для меня наиболее близкий и понятный. Это школа подводного кораблестроения. Без немецкого влияния в 1930-е годы, без их наследства после Второй мировой войны в пятидесятые мы не смогли бы создать того воистину могучего подводного флота, который к концу двадцатого века стал важнейшим фактором мировой стабильности. Он не позволил янки, бриттам и их союзникам начать против нас войну даже в момент, когда Россия оказалась в крайне затруднительном, почти беспомощном положении…
– Миша уже рассказывал мне о том безумии, что едва не погубило у вас русскую державу. Я много думал об этом. Семена бунтарства в народе вызревают постоянно, к сожалению. Но не зря сказано: если Господь желает кого-то покарать, он лишает его разума. И я бы добавил еще: а душу – веры и смысла существования. У вас там святая Церковь изгонялась, рушились храмы, людей истинно воцерковленных было крайне мало. Вот вам и закономерный результат.
– Но сейчас Россия тоже, как говорится, беременна революцией. Только причины этого разве в вопросах церкви и веры, государь? Земельный вопрос, еврейский, рабочий; кризис системы государственного управления, прямо вытекающий из катастрофического недостатка грамотных, профессиональных кадров, порождающий хроническое отставание от держав-конкурентов. И на каком тут месте стоит религия, простите?
– В самую первую голову! – Во взгляде Николая полыхнуло пламя истовой убежденности. – «Возлюби ближнего своего как самого себя», так учит Спаситель. От забвения сей заповеди идут все несправедливости. Силой в счастье не загонишь, любезный Всеволод Федорович. Вы вот попытались, а в итоге все затрещало по швам и рухнуло. Верить надобно в Бога, в Высшую справедливость и смысл, а не в абстрактное всеобщее равенство.
У нас же проблемы с церковью иного рода. Как мне сегодня представляется, во многом правы те, кто предлагает ввести патриаршество и государственное управление церковью прекратить или существенно ослабить. Не столько управление, сколько ее обеспечение. Дурно, если молодой человек идет учиться в семинарию единственно с надеждой на свое будущее, безусловно, доходное место. Гарантированное. И таких, увы, много. Отсюда определенное падение авторитета церкви, явление проходимцев вроде того же Георгия Аполлоновича.
