– Извини, приборы и посуду я упаковала. Остались только местные ложки, – сказала, подавая на стол случайно оставшуюся в живых алюминиевую ложку тёть Зои, – Сейчас откопаю чашки для чая. Подожди.

Закопалась в коробку, давая себе время немного отдышаться и прийти в себя от испуга. Сильно меня зацепила вчерашняя история с полицией и преображёнными фуриями.

Я не конфликтный человек. Мне сложно даются все выяснения отношений. Мне легче уступить, чем биться за свои убеждения. Тем более, когда приходится скандалить с близкими. Я за свою жизнь не припомню ни одного скандала, подобного вчерашнему.

Вот и закономерный итог моей политики уступок. Вышвырнули, словно нагадившего котенка. Выдохнула, и, подхватив пару кружек, вернулась на кухню.

– Всегда нравилось, как ты готовишь! – похвалила мою стряпню Ника, запросто облизывая ложку.

– Сонечка! Послушай! – начала Ника, вздохнув, – И, пожалуй, присядь.

Ника с аппетитом доела один лоточек и придвинула к себе второй.

– Знаешь, отчего я с братом не особо поддерживаю отношения? – спросила она?

– В общих чертах. Ты вроде что-то нелицеприятное сказала о нём своему начальству, и у Ника из-за этого сорвался выгодный контракт? Что-то в этом духе… – пожала я плечами, усаживаясь за стол с горячей кружкой в руках.

Руки холодели нещадно. Да и мне в целом хотелось тепла.

– Никитос с детства врёт. Безбожно и самозабвенно. А ещё он очень необязательный, ну, это ты и так знаешь. То, что он не терпит никого рядом, кто хоть чем-то его превосходит, ты тоже убедилась, – заговорила Ника-Вероника.

– Да в чём же это я его превзошла? – изумилась, вскидывая взгляд на сестру своего мужа.

– В работе, Сонечка! В работе… Ты не так ярко талантлива, как Никитос, но благодаря трудолюбию и усидчивости ты более востребована. Интересных и требующих неординарных решений задач на рынке услуг единицы. А вот рядовых и трудоёмких миллионы, – усмехнулась моему непониманию Ника.

– Это ты меня сейчас так оригинально бездарем обозвала? – вернула ей усмешку, – но ты права. Мне до Никиты как до неба. Я исполнитель, я иду в разработке проторенными дорогами. По инструкции. Но я никогда не попрекала до вчерашнего вечера, мужа его неудачами на работе. И всегда восхищалась его талантом. Да, я полюбила его за светлый ум и гениальность решений!

Почти прокричала последнюю фразу, срываясь на хрип. И закрыла лицо ладонями.

Согретыми кружкой с чаем. Почти горячими. Сосредоточившись на этом тепле, я смогла успокоиться, переключиться.

– Но ты ведь пришла не только для того, чтобы сообщить мне о зависти Никиты к моим доходам? Ведь я права? – спросила Нику, вглядываясь в её, так похожие на брата, глаза.

Ника посмотрела на меня с сочувствием. Помолчала немного. Затем тряхнув головой так, что послышался тонкий перезвон серёжек, сказала:

– Сонечка, где-то около полугода Никитос льёт в уши нашей маме на тебя всякое. И что ты спишь с начальством ради хорошей зарплаты, и что ты ничего не готовишь ему дома из еды… Прикинь, припрётся среди бела дня и накидывается на мамкин борщ, будто ничего вкуснее не видел. Нахваливает, и как бы между делом вякает, что не ел толком три дня. Киса, блин, Воробьянинов! А ещё ты у нас дома не убираешься, за его одеждой не следишь, и он вынужден ходить к маме, чтобы она утюжила ему сорочку. В общем, дорогая, ты в глазах всех наших кумушек просто образец порока и разврата. Поэтому вчерашний скандал был неизбежен. Не надумывай ничего и не ищи, как ты это любишь, причину в себе.

Ника говорила и говорила, а у меня её голос будто уплывал в сторону. Уши заложило, и последние слова доносились как сквозь вату.

Я не понимала – за что? Ведь не чужие люди. Родной муж.

То есть он давно готовился от меня уйти? Так зачем настолько грязно? Для чего всё это?

Если разлюбил и невыносимо больше быть вместе – просто скажи, и разойдёмся. Будет больно. Но не было бы наворочено столько лжи.

– Он обокрал меня, Вероника! Он украл всё, что было возможно, – прохрипела я.

– Так, милая, давай-ка, выпей вот! – подала Ника мне холодной воды, – и прекрати тут падать. Ещё обморока не хватало! Много чести для него!

Сонечка! Тебе двадцать семь лет! Пора уже жить без розовых очков! Нельзя никому верить и раскрываться никому нельзя. Пустишь человека в душу, он там все и обгадит! Как ты могла все деньги ему доверить?

Он же смеялся над тобой! Вместе со своими бабами!

Представила, как свекровь в компании с тёткой Зоей, обсуждают мою личную жизнь, как перебирают его любовниц, смачно сравнивая, и мне стало дурно.

В прямом смысле.

Еле успела добежать.

Умылась ледяной водой и, глядя на своё бледное лицо в зеркале, пообещала, что сегодня же заеду в аптеку за тестом. Вот только беременности мне сейчас не хватает.

Без денег, без жилья и без подушки безопасности на первое время, когда я не смогу работать.

В теорию «Будет зайка, будет и лужайка» я, по складу своего характера и мировоззрения, не верила. Только упорный и целенаправленный труд может дать результат. Сколько не «мысли позитивно», а если при этом будешь сидеть на попе ровно, то ничего не получишь. Кроме психоза.

Ещё раз взглянув на себя внимательно, я решила, что не буду заранее психовать на тему возможной беременности. Ещё ничего не ясно. Вот тест сделаю, и тогда можно начинать впадать в отчаяние. Пока можно повременить.

Вероника с подозрением вглядывалась в моё лицо, когда я вернулась на кухню, и уже собралась было задать вопрос, но я её опередила:

– Ника, скажи, почему ты раньше не пришла и не рассказала мне?

– Ха! Видела бы ты себя со стороны! Влюблённо-восторженный взгляд и полное отсутствие критического восприятия. Как бы я до тебя достучалась? Ты бы просто не поверила мне. Смотрела бы на меня своими ведьмовскими глазами и в лучшем случае промолчала, подумав про себя обо мне всякое. – Ника усмехнулась и достала из сумочки сигареты.

Потом посмотрела на меня и убрала обратно. Все родственники знают, что я сложно реагирую на резкие запахи. И практически не переношу табачный дым. Да и духами пользуюсь очень редко и с осторожностью.

– То есть ты видела, что твой брат изменяет мне направо и налево, тащит в мой дом, к моему ребенку, грязищу от всех этих… женщин и молчала? А если он подхватил заразу? Мне даже думать об этом омерзительно! Это настолько грязно, что вне моего понимания! – зажмурила сильнее глаза, стараясь отвлечься на что угодно, только бы не думать.

Не представлять!

Вероника резко засобиралась, и я не стала противиться.

Мне нужно было, наверное, попросить у Ники денег. Но… Она сама мне не предлагала. А просить… Через десять дней зарплата, и это снимет остроту проблемы. И после обустройства в маминой квартире я собираюсь впрячься ещё в один проект. Нужно заработать на аренду жилья.

Причём с привязкой к району, в котором расположен детский садик Анюты. Сейчас сентябрь, самое начало учебного сезона и сады все заполнены. Искать новое место для дочери я не хочу.

Когда Ника ушла, поймала себя на мысли, что я бы никогда не пришла к жене брата рассказывать, какой он козел. А уж если бы пришла, то реально помогала собираться, и предложила свой кров и стол. Ну, денег бы точно скинула бы молча на карточку. Телефон-то под рукой. Да и где гарантия, что она говорила правду?

Да уж. Все люди разные. И как Вероника не пыжится, а родная кровь не водица. Они с Никитой значительно более близки, чем Ника думает.

Стоять и ждать, когда я попрошу? Ведь когда она в коридоре топталась, не решаясь, как мне казалось, на какие-то слова, то, похоже, ждала от меня просьбы о помощи!

Не хочу больше ничего общего с этим семейством! Никогда! Все они там хороши! Не поймешь, где правда.

Картина того, как Никита, стоило мне уехать на работу, тут же достаёт грязную мятую майку из стирки и едет вначале к любовнице, затем к свекрови канючить стояла перед моим мысленным взором словно кино.