**** Спустя три дня. Родовой особняк сенатора Де Браго ****

— И всё-таки я думаю, ты специально подсунул мне это тело, — произнесла Клодин, поддевая вилкой кусок нежной телятины.

Я вздохнул:

— Клодин, ну скажи, как я мог предугадать появление хаоситов?

Сегодня я выписался из больницы и сейчас имел счастье присутствовать на семейном ужине. Кроме моей жены Клодин у меня ещё было трое детей: Марк, Анна и Крис, но они жили отдельно и имели свои семьи. Из краткой справки следовало, что дети пошли в мать. Не семейка, а клубок змей какой-то.

— У тебя всегда так получается, — фыркнула моя жёнушка.

Я лишь покачал головой. Её уже не изменить, деменция процветает.

— Скажи, как продвигается процесс? — спросил я, намекая на «ломку».

— Продвигается, — снова фыркнула она. — Никак не продвигается, она с самого начала не сказала ни одного слова.

«Вдовушка молодец, заперлась в своей раковине, полностью отключилась от реальности, но надолго её не хватит.»

Тогда в парке она впервые дала волю своим чувствам. То, что она рассказала, повергло в шок даже такого прожжённого циника, как я. За неделю они систематически унижали и уничтожали личность Чёрной Вдовы. Как оказалось, каждый красный ошейник, или по-простому раб, привязывался к своему хозяину/хозяйке и они были в полном подчинении своего господина. Я не буду описывать, через что прошла Вдова, но я дал себе клятву, что я сделаю всё, чтобы освободить её.

— Ну, ничего, — видя, что я никак не реагирую, продолжила Клодин, — я пригласила своего брата — он разберётся.

— Нормана? — вырвалось у меня.

— Да, — усмехнулась она. — Надеюсь, вы поладите.

Как выдала мне Справка, с братом Клодин у меня было ещё меньше точек соприкосновения, чем со своей женой, а если быть честным, мы друг друга просто презирали. Но чувства отдельно, а голоса избирателей — отдельно. Брат Клодин был моим лоббистом. Тут надо сделать небольшое отступление: политика в мире Орегона была уникальной, там не было партий, от слова совсем. Голоса депутатов или сенаторов, как их называли в этом мире, были зависимы от лоббистов. Самая крупная группа лоббистов шла от промышленников, затем финансисты и, наконец, самые последние — от олигархов. Норман, брат Клодин, был именно таким олигархом, и именно из-за него молодой и амбициозный Густав де Браго женился на совершенно невыносимой женщине. Задним умом, он бы подумал дважды, прежде чем сделать такой шаг, но тогда он был движим тщеславием, и попал в сети этой сумашедшей семейки. Так что не принять Нормана он не мог. Норман — это голоса его избирателей, и ему придётся сделать над собой усилие и выслушать, что хочет брат этой ведьмы.

— И когда он собирается приехать? — поинтересовался я.

— Так уже, обещал быть к ужину, — равнодушно ответила Клодин.

И как в сказке, дверь гостиной отворилась, и в неё вошёл Норман. Норман был большим и шумным. Ростом два метра и весом за центнер, он занимал практически всё пространство помещения.

— Сестрёнка, — пробасил он, сгрёб Клодин в своих объятиях, и, повернувшись ко мне, произнёс: — Густав, привет.

Я скривился в ответ. Мы друг друга хоть и не переносили, но были зависимы друг от друга. Я от его голосов в Сенате, он от того, что я лоббировал его интересы. Норман был гением в психологии и вместе с тем гением в инвестициях, эдакий Илон Маск этого мира.

— Ну рассказывай, что у тебя произошло? — спросил он Клодин, как только мы расселись.

— Вот, — показала рукой Клодин, — уже неделя как, а она даже слова не сказала.

— Хм, хаоситка, — покачал головой Норман и заключил: — Сильная, это будет даже интересно.

Меня передёрнуло. Воспалённый мозг братца моей жены мог придумать что-то совсем извращённое. Но к моему удивлению, Норман не стал развивать тему, а уселся за стол и стал с завидной скоростью поглощать еду.

— Сестрёнка, можно я переговорю с твоим мужем? — закончив трапезу и вытерев салфеткой рот, попросил Норман.

Клодин лишь скривилась и, гордо подняв голову, удалилась.

— Ох, и тяжело тебе приходится, Густав, — хохотнул он, раскуривая сигару.

Я молчал. Норман что-то хочет, и пусть это что-то он скажет первым.

— Эх, а я думал застать тебя врасплох, но видимо не тот случай, — произнёс он, выпуская кольца дыма.

— Норман, я хоть и после трансфера, но мыслю адекватно. В чём проблема? — спросил я.

— Проблема? Стив Корн — наша проблема, — в сердцах воскликнул Норман. — Наш застройщик на Сумайских островах.

Сумайские острова — это уголок рая в этом мире, а Стив Корн «выиграл» конкурс на застройку, и проект сулил баснословную прибыль инвесторам. Но где крутятся большие деньги, туда же приходит и соблазн часть этих денег присвоить. Всё как обычно, Корна поймали на финансовых махинациях, и ему грозил большой штраф. Но это лишь пол беды, сверху спустили команду, и уже которую неделю местные СМИ полощут этого Корна практически каждый день. Дело запахло керосином, под «давлением» общественности, сенат пообещал направить комиссию, чтобы она провела полный аудит проекта. Во что это может вылиться, мне рассказывать не надо. Когда большие люди заинтересованы, то комиссия сделает правильные выводы, и виновные будут строго наказаны. Непонятно, чего от меня добивается Норман? Густав же простой сенатор, он не занимает никакого места в правительстве. Его должность — председатель комиссии по правительственным компаниям, должность совершенно бессмысленная и бесполезная.

— Норман, я никак не могу повлиять на эту проверку. Ты же знаешь, должность у меня маленькая и абсолютно ненужная, — я высказал ему свои сомнения. — Если наверху заварилась такая каша, то меня никто даже слушать не станет.

— Густав, Густав, — покачал головой Норман. — Не преуменьшай свои возможности, я знаю, ты можешь подёргать за нужные ниточки. Нам не надо отменять аудит, просто намекни людям, что мы готовы договариваться, — хитро подмигнул мне он.

«Чёрт, вот как ему объяснить, что я в этом мире без году неделя и даже не представляю, как тут всё делается. Даже память настоящего Густава у меня всплывает в виде справки, и когда я заполучу над ней полный контроль, только Владыка Хаоса знает. Хотя с другой стороны, пообещать я могу что угодно, не получится — скажу извини брат, так вышло. А вот Вдову надо спасать прямо сейчас.»

— Знаешь что, Норман, — выдержав паузу, как будто я глубоко задумался, просчитывая варианты, — возможно, я смогу тебе помочь, но мне нужна ответная услуга.

— Валяй, — вальяжно махнул Норман рукой, выпуская кольца дыма изо рта.

— Понимаешь, — замялся я, показывая, что мне очень неудобно его просить об этом, — уговори завтра свою сестру отказаться от неё, — я кивнул в сторону молча стоявшей Чёрной Вдовы.

— Густав, — его глаза расширились от удивления. — Что я слышу? Ты хочешь заиметь себе наложницу? Однако, удивил, — и он покачал головой.

— Ну не наложницу, — покраснел я, — но да, она меня привлекает.

— Ха, так у нас татуировкофил получается, — и он громко захохотал.

— Норман, — укоризненно ответил я.

— Ладно, ладно, знаю я, что ты не ладишь с Клодин. Не волнуйся, я ей предложу лучшую заготовку, буквально на днях прислали с островов, хотел оставить для себя, но для родной сестры ничего не жалко. Завтра всё уладим, — он поднялся и, хлопнув меня по плечу, пошёл в свою комнату.

****

— Безумцы, полные безумцы, — бушевал утром Норман. — Клодин, кто дал тебе такие методики?

— Так это обычные, они есть в общем доступе, — озадаченно ответила Клодин.

— Бездари, эти методики хороши для дикарей-повстанцев, у которых интеллектуальная матрица максимум что может выдать: «Где бы что-то пожрать найти». У них интеллект чуть выше, чем у приматов. А тут мы имеем дело с хаоситом, и не просто с хаоситом, а с лучшим из лучших хаоситов. Посмотри на её тело, оно всё в татуировках, это говорит, что ей через многое пришлось пройти, чтобы добыть себе печати Хаоса. Это хищник, ты понимаешь меня, Клодин?