Минуло два дня, скоро должны были приехать из командировки родители Василия, работающие на одном предприятии, в одной конторе.
Васькин положил несколько кусочков камбалы в тарелку своему питомцу – коту Уть-Уть, и тот на запах прошмыгнул из зала на кухню, вкратце благодарно шаркнув головой и боком туловища о ногу хозяина. Вмиг оказавшись подле лохани, урча, приступил к трапезе.
Василий сделал заданные уроки под не мешающие ему песни Высоцкого, раздающиеся негромко из винилового проигрывателя, на словах из динамика «Кто сказал, что Земля умерла? Нет, она почернела от горя…» распахнул окно в своей комнате и, высунувшись по пояс в проём, увидел в палисаднике, расположенном прямо под его окнами (а жил он на втором этаже 12-этажки), проклюнувшиеся из почек листочки саженцев кустарника, удачно перезимовавшие и вот теперь, на исходе апреля, показавшие свои индикаторы отхождения от зимней спячки в виде характерного раскраса весенней листвы, насыщенной хлорофиллом.
Один из кустов в ассоциативном мышлении Васьки напомнил ему карликовую яблоньку, где вместо фруктов ветви были облеплены «малочисленным народцем» – воробьями. «Яблоки» менялись местами, чирикали, дрались. Птичий галдёж настолько заворожил Василия, что он представил себя одним из них, только со своим разумом, явившимся в вышеупомянутую компанию, чтобы поведать им, что он – человек, живёт своей жизнью и что и в помыслах не имеет намерений как-либо им навредить. Поэтому они совершенно зря разлетаются, лишь завидев его на подступе к своим шумным мероприятиям.
Тут мимо аккуратно смонтированного заборчика, обрамляющего палисадник, пробежал большой дворовый пёс Гургурей вслед за кошкой. Та завершила свой бег в преследовании тем, что забралась на дерево и оттуда взирала на преследователя, то и дело встающего на задние лапы, не в силах смириться, что хоть на зубок не попробовал вкуса кошачьей шерсти.
– Гургурей, нельзя! – выкрикнул в окно Василий.
Они были знакомы, и мальчик не раз подкармливал бродягу. Пёс повернулся, увидел в окне знакомое лицо и приветливо завилял хвостом. Гургурей стал носить данное прозвище благодаря Василию. Тот обожал нарекать братьев наших меньших не по шаблону, а всякими замысловатыми именами, которые не перекликались не только с русским языком, но, по-моему, и со всеми остальными, которые выдумывал сам. А когда делился этим с детворой, те принимали это на ура. Гургурей был размером со взрослую овчарку, но имел при этом бледно-рыжий окрас и висячие большие уши. Он любил Василия и неоднократно при встрече с ним гулял, пока не встречал себе подобных особей, – на этом их интересы пресекались.
Вася коснулся ногами пола комнаты, в которой только что висел на подоконнике, и, мимоходом взглянув на часы, засобирался в школу, ни на минуту не забывая о последнем своём разговоре с дедом, его исчезновении, о том, что в грядущую ночь дед должен был ему поведать, и, наконец, о том, что же он, Вася, по этому поводу скажет родителям, которые в грядущую пятницу должны будут вернуться из Находки, из командировки.
Василий собрал портфель, попил чай с халвой, переоделся в школьный костюм и, миновав пределы многоквартирного дома, устремился к близстоящей школе. Переполнявшие голову мысли о том, что он наполовину инопланетного происхождения, придавали ему уверенности, – предстояла ночь встречи с неведомым.
Минул день, был поздний вечер, Василий захотел спать. Он лёг под одеяло и закрыл глаза. Лишь только началось погружение в сон, перед ним появилась картина: пустой зал, заполненный непонятным свечением, и силуэт его деда, приближающегося к нему. Когда тот подошёл близко и они поприветствовали друг друга, дед сказал:
– Межпланетный космический корабль, на котором я прилетел на Землю, переходит, внук, к тебе. Он находится в выдвижном ящике трельяжа и состоит из сплава металлов, которых нет на Земле. Даже утраченному булату не сравниться с ним по прочности. Не одна сотня напильников обречена сточиться о сей сплав и даже на йоту не сточит. Фтальвидатник – так именуется корпус космического аппарата, а увеличить его (корабль) можно кодовым словом «блдюк» и так же уменьшить, но только не вздумай это делать дома, иначе всё это бетонное сооружение разлетится на куски. В общем, уйдёшь с ним в лес, найдёшь просторную поляну и сможешь увеличить его. После же произнесёшь кодовое слово «улай», и в корабле появится достаточное для входа в оный отверстие. Как только ты в него зайдёшь, скважина сузится и исчезнет. В корабле находится преобразователь кислорода, двигатель работает на вакууме и черпает его из космоса, перегреву не подлежит. Тебе лишь стоит вслух произнести координаты желаемого путешествия, и аппарат в мгновенье ока очутится в заданном уголке Вселенной. Для безопасности я даю тебе оружие lizer, преобразующий фотоны света звёзд в испепеляющий для объекта луч. Возьми, – и дед протянул Василию странный светящийся шарик. – Как с ним обращаться, разберёшься сам.
Василий принял оружие и проснулся. Когда привстал с кровати, обнаружил лежащий под рукой lizer.
«И откуда дед взял, что я хочу быть путешественником, да ещё и межпланетным? – мелькнуло в голове нашего героя. – Но что же мне сказать родителям по поводу исчезновения деда?»
И вдруг увидел на дедовом диване замороженную свиную тушу, которая на глазах стала видоизменяться, и вскоре перед его взором возникло бездыханное тело его деда.
Приехали родители. Василий соврал им, что дед умер. Не буду утруждать читателя дальнейшей подготовкой к погребению и самими похоронами, перейду сразу к тому, как инопланетный дедушка на расстоянии от Луны до Земли трансформировал живого поросёнка в идентичное подобие своего внука, но с программой, как у биоробота, выполняющего привычные функции Василия, чтобы ни в школе, ни дома, ни где-либо ещё не заметили подмены. Обрадованный тем, что всё сложилось подобным образом, Василий не стал дожидаться, когда родители зайдут в его комнату, сунул в карман lizer и космический корабль. Стукнул входной дверью, скатился по перилам на первый этаж.
Покинув дом, он поднялся на близстоящую сопку, где обычно с друзьями жёг костры, и, достав из кармана космический корабль, напоминающий шкатулку, поставил посреди поляны и произнёс кодовое слово, которое для большей загадочности именовал волшебным. Аппарат в мгновение ока увеличился до размеров двухэтажного дома.
Василий, подойдя к нему, произнёс второе волшебное слово, чтобы открылась дверь, и тут же посреди блестящего куска металла появилось овальное отверстие, в которое без труда и проник наш герой. Разъём исчез. Василий оказался в детской комнате своей квартиры, но возле него стоял пульт управления, табло, на котором виднелся перечень обитаемых планет, до которых можно добраться в мгновение ока, минуя расстояние через специальные коридоры в пространстве.
«Как хорошо дед всё предучёл, даже отсек с пультом управления сделал в виде детской комнаты», – мелькнуло в голове у Васькина.
Он, немного помешкав, выбрал планету для своего первого путешествия. По-дедовому она называлась Месюкия, и, произнеся название вслух, почувствовал небольшой толчок, и дверь в корабле открылась, и наш путешественник вышел на залитую лучами местного светила поляну. Приглядевшись, он увидел, что среди синей травы на тонких стебельках вместо лапок из земли произрастают небольшие птицы размером с наших голубей. И вдруг на глазах Василия одно из таких созданий изо всех сил забило в воздухе крыльями и, оторвавшись от стебля, взвилось ввысь. Оказалось, оно не одиноко: вместе с ним в небе кружило приличное количество этих пернатых.
Василий подошёл к одному из растущих на стебельке и спросил:
– Кто вы?
На что птица ответила ему человеческим голосом:
– Мы цветкоптицы, растём, пока желание полёта не победит страх перед смертью. Ведь если мы отрываемся от стебля, только к вечеру умираем, но зато проводим остаток жизни в головокружительном полёте.
С этими словами цветкоптица забила крыльями и, оторвавшись от стебля, взвилась в местное небо, освещаемая двойной звездой, напоминающей нераздельные клетки в процессе деления. Тут наш герой увидел, как к его ногам с неба упало одно из таких крылатых созданий. Оно было мертво. Затем ещё одно и ещё. Вечерело, светило слишком быстро начало прятаться за гору, обдав всё вокруг голубоватым свечением. Тут взгляд нашего героя остановился на одной цветкоптице, которая и не собиралась летать.
