Сонет 66 Я смерть зову, устав из-за того, Что в нищете достойные родились, И для Ничтожеств всюду торжество, И от единой веры отступились, И честь златая – нечести раба, И девственность поругана жестоко, И совершенства тягостна судьба, И сила немощна и одинока, И у искусства стиснуты уста, И ум у Глупости в повиновенье, И Истина простая – Простота, И доброта у злого в услуженье. Устав, глаза свои навек сомкну, Но как тебя оставлю я одну? Сонет 31
В груди твоей бесценной все сердца, Которые я мертвыми считал, И там царит Любовь – ей нет конца, Там те друзья, кого земле предал. Как много надмогильных слез святых Любовь заставила пролить из глаз О тех усопших, но теперь живых, Которые в груди твоей сейчас. Гробница ты, любовь воскресла здесь, Где образ всех любимых вновь ожил, Меня отдавших по частям, чтоб весь Был твой, но с теми, кто навек мне мил. Их облик вижу я в тебе одной — Ты (все они), и весь во всем я твой. Сонет 24 Художником стал глаз не без причины: Рисует в сердце красоту твою, А тело служит рамой для картины, Но лучшей перспективу признаю: В самом Художнике его искусство: Твой Образ в глубине души моей, Как в мастерской, запечатлело чувство, А глаз хрусталь прозрачный – окна в ней. С тобою поменялись мы глазами: В моих – твой образ, а твои – во мне, У сердца стали окнами-очами, Тебя увидит Солнце в том окне. Но тем, что видно, глаз мой увлечен, А сердца твоего не знает он. Наталья Стрельцова Родилась в Ревде. В шестилетнем возрасте с семьёй покинула Россию, уехав в Казахстан (сильно болел младший брат, врачи рекомендовали сухой и тёплый климат). Там окончила среднюю школу, Карагандинское культпросвет-училище. Позже, вернувшись в Россию, окончила Челябинскую академию культуры и искусств. Библиотекарь по профессии и, похоже, по призванию. Писать начала с четырнадцати лет. Первое стихотворение посвятила родному Уралу. Публиковалась в журналах «Линии», «Современник»; профессиональных журналах «Библиотека», «Библиотечное дело», «Библиополе»; газетах «Городские вести», «Ревдинский рабочий», «Информационная неделя» (г. Ревда). Сказка «Мороз Иванович» вышла в «Сборнике сказок славянских народов». Выступление павлина Заметил как-то с завистью павлин: Как только соловей заводит трели, Все люди, бросив дело как один, Желают слушать и от счастья млеют. «А чем я хуже? – думает павлин. — Мой хвост – шедевр, и ярко оперенье! Ещё и запою! Все как один Фанаты соловья забудут пенье!» …Отправился на площадь. Выше встав Людских голов, он заорал в забвенье! Хвост распустил! Но вскоре донеслось К его ушам зевак весёлых мненье: – Кричит гусак: он, может, нездоров? – А коли так – заразен, без сомненья! – Зовите, люди, к птице докторов! …Павлин – за лапы – стянут с возвышенья. __________________ Мораль же такова (Её прости мне, друг): Когда чужой талант В нас зависть вызывает И мысль наша черна, — Павлина вспомни вдруг! Пусть пенье соловья Лишь радость призывает… Воробьиное гнездо Под старой крышей дома, С семьёй большой своей, В гнезде уютном, тёплом Жил серый воробей. Был серый непоседлив (Как многие мужья) — Он по весне супруге Щебечет: «Милая! Калит нам солнце крышу Сильнее с каждым днём! И в гнёздышке – всё жарче! Давай же перейдём В скворечник по соседству — На тополь за плетень». Супруга отвечает Ему: «Со дня на день Соседи возвратятся — Скворцы. И нам домой Придётся отправляться… Их дом для нас – чужой!» Но разве нужно слушать — На первый раз – жену? Ну нет, ни в коем разе! И вот в чужом дому Семейка поселилась… Но ненадолго! Вот Скворцы вернулись с юга, И быстро от ворот Им поворот случился! Тут вспомнил воробей: Дупло есть в старом клёне! Он мчит туда быстрей. Примчался! Но, засунув Свой клюв в дупло едва, Увидел: отдыхает В нём страшная сова! Едва-едва он крылья От веток тех унёс… Но всё встаёт настырней Жилья семье вопрос. Решает воробей наш У ласточек занять Их старое гнездовье… И вот скандал опять Семейство пережило: Вновь изгнаны! И мать, Собрав птенцов, пеняет Отцу: «Уже понять Тебе давно пора бы: На свете нет милей Для птиц гнезда родного. Летим назад скорей!» |
