— Интересно, а нас в чьи шкуры он нарядит?  — тихо проговорил Эрвин.

Поднявшись вверх по горе, они оказались в лесу перед небольшим невзрачным домиком с окнами в одну сторону и небольшой открытой террасой. Этот дом отличался от всех остальных сельских домов, что видела здесь Аня, тем, что не был украшен цветами. Это выглядело по крайней мере странно, а то и мрачновато.

— Вот и мое гнездышко, птички! И никто отсюда не вылетит без моего разрешения.

Действовал Чарльз профессионально, несмотря на свою одержимость. Он не дал ни малейшего шанса никому из пленников приблизиться к нему и вступить в бой. Зато сделал пару выстрелов, чтобы люди прочувствовали, что он не шутит. Поэтому, когда Чарльз приказал поднять крышку люка от подвала, вырытого в земле, и быстренько спрыгнуть туда без помощи лестницы, все ему повиновались. Мало того, не пришлось даже повторять. Когда за ними закрылась крышка, на мгновение показалось, что они в полной темноте, но потом стало понятно, что в прохладный подвал проникает рассеянный свет.

— Укрепил, гад, крышку,  — буркнул Марат, сразу проверив люк, через который выбрался отсюда в первый раз.

Аня же склонилась над неудачно приземлившимся раненым Эрвином, на мгновение даже потерявшим сознание.

— Как он?  — поинтересовался Марат.

— Дышит, может, ему еще и повезет, сразу отмучается,  — пессимистично ответила Анна.

— Со мной все в порядке,  — подал голос Эрвин,  — но чувствую себя кроликом в клетке, никчемным и неспособным защитить свою девушку.

— И животное, то есть меня,  — добавил Марат, стараясь разрядить обстановку.

«Вот так всегда,  — между тем подумала Анна,  — маньяк напал на меня, когда я была в окружении двух мужчин. Только один из них серьезно ранен, а другой вообще наряжен как на детский утренник и весь чешется от клея. Вот, спрашивается, на кого я должна рассчитывать? Конечно, только на себя!»

— Он вооружен и опасен, как банально это ни звучит, поэтому в случившемся никто не виноват. Твою силу, Эрвин, я уже успела оценить, не переживай,  — ответила Аня, чихая от облачка пыли, поднятого при падении их тел вниз.  — Ты отсюда сбежал в прошлый раз?  — обратилась она к Марату.

— Нет, я сбежал из дома, разогнул решетку на окне ножкой от табуретки. Вообще мне, ребята, что-то хреново,  — только и успел проговорить Марат и затих.

Аня с Эрвином мгновенно сообразили, что с ним что-то не так, и кинулись к нему.

— Марат! Марат! Что с тобой?! Ответь! Маратик!

Ответом им была тишина, и «медведь» лежал мертвым неподвижным грузом.

— Эрвин, сделай что-нибудь!  — взмолилась Аня.

— У него тепловой удар, нужен доступ воздуха и вода, иначе он умрет,  — ответил Эрвин, прилагая все усилия, чтобы стащить с Марата голову медведя.

— Ничего не получается! Аня, поищи чего-нибудь, иначе он точно умрет.

— Сейчас.  — Анна, по-настоящему запаниковав, поползла по земляному полу, ощупывая его дрожащими руками. Вскоре Эрвину были предложены на выбор острый камень, выпавший из стены дома, кусок какой-то железной цепи, по виду якорной, глиняный черепок, крошащийся при легком прикосновении к нему, и еще пара абсолютно ненужных обрывков веревки, на которых даже повеситься было нельзя.

Эрвин сидел на медведе и пыхтел. Со стороны можно было подумать, что это бесстрашный охотник, поразивший зверя, а теперь пытающийся снять с него шкуру.

— Черт! Ничего не получается!  — чертыхался Эрвин, используя все, что дала ему Анна.

Ценой нечеловеческих усилий ему удалось разодрать шкуру где-то в области шеи и рывком сорвать голову медведя с потерявшего сознание Марата.

— Есть! Боже, Анна, он весь мокрый! У него обезвоживание, нужно срочно питье!

— Где я его возьму? Я и сама бы не отказалась от воды,  — ответила Аня.

— Марат, очнись!  — тряс его Эрвин.

Он пошлепал актера по щекам и пощупал пульс на шее.

— Он совсем слаб! Анна, мы потеряем его!  — закричал Эрвин.

От его крика Анна вжалась в стенку и почувствовала, как та уходит у нее из-под спины. Она не успела ничего сказать Эрвину, как повалилась спиной в какую-то яму. Ее тут же присыпало землей, отчего она закашлялась.

— Анна, ты где?  — вернул ее к действительности голос Ламара.

— Эрвин, сюда! Я куда-то провалилась,  — позвала она его, пытаясь отдышаться.

Анна вытянула вперед руку, пытаясь хоть что-то нащупать.

— Где ты?  — Голос Эрвина прозвучал совсем рядом.

Анна нащупала какие-то круглые холодные предметы, по форме напоминающие снаряды, но на ощупь стеклянные. Где-то в глубине подсознания шевельнулась мысль, что она уже натыкалась на что-то подобное.

— Эрвин, здесь бутылки, много бутылок, целый склад, прямо как у вас в подвале.

— Давай сюда какую-нибудь,  — попросил он.

Анна вцепилась в круглое донышко и, приложив усилие, осторожно вытащила бутылку, пошатнув всю кладку.

— Винный подвал, что ж, это знак,  — пробубнил Эрвин, беря бутылку в ладони.

— Знак чего? Хочешь выпить перед смертью?  — решила уточнить Аня.

— Напоить Марата хоть какой-то жидкостью и выбраться отсюда.

— Как?  — спросила Анна.

— По тому ходу, что ты нашла,  — ответил Эрвин,  — он идет под уклон, а здесь гора, точно есть запасной выход.

Эрвин ребром ладони отбил горлышко у бутылки и вернулся к Марату.

Анна с ужасом слушала, как выдержанное крепленое вино с бульканьем вливается в глотку Марата, точно в сухую землю. Положительным моментом во всей этой ситуации явилось то, что Марат очнулся, а отрицательным было то, что он тут же опьянел до свинячьего визга.

Поэтому, когда они поползли по узкому подземному проходу, Анна слышала смешки, другие не очень приятные звуки и ненормативную лексику. Эрвин полз первым, стиснув зубы.

— Ребята, я застрял!  — радостно сообщил Марат, звучно отрыгнув.

Полз он вторым, поэтому Аня благополучно уперлась головой в зад «медведю». Действительно, проход в этом месте сужался, и Марат застрял своей пятой точкой. Ему было весело, а Эрвину с Анной не очень. Тем более что она уже знала: за ней произошел обвал.

— Тащи его!  — истерично выкрикнула Анюта, упершись Марату в задницу.

Сцена напоминала вытаскивание Винни Пуха, застрявшего в дверях дома Кролика. Только времени ждать, пока он похудеет, у пленников не было.

— Больно! Ты сейчас вывихнешь мне руку,  — капризным голосом сказал Марат, но Эрвин все же сдвинул эту статичную массу с места, и они продолжили свой путь.

— Свет!  — донеслась радостная весть до уха Анны, и, когда Марат в своей шкуре вывалился наружу, она наконец-то смогла вдохнуть полной грудью свежий воздух.

— Тихо,  — сразу же предупредил Эрвин,  — мы не так уж далеко от его логова.

Анна осмотрелась. Во-первых, на улице уже был вечер. Они уселись на пригорке позади дома Чарльза, вылезши из большой земляной норы, словно кроты. О своем внешнем виде им было страшно думать, не то что видеть.

— Мы побежим?  — спросила Анна, косясь на Марата и с трудом представляя, как они с этим пьяным медведем без головы смогут уйти незамеченными.

— Я сначала обезврежу Чарльза, иначе он нас выследит и пригонит обратно, если не расстреляет на месте,  — ответил Эрвин, тяжело дыша, так как ему, идущему впереди, приходилось кое-где расчищать путь вручную.

Анна с ужасом посмотрела на него, даже сквозь толстый слой грязи было видно, что он бледнее покойника, а рука абсолютно красная от крови. Анна не имела никакого отношения к медицине, но и так сообразила, что он слаб и плох. Вдобавок ко всему, Марат затянул заунывную песню о черном вороне, кружащем над его молодецкой и от чего-то закручинившейся головой.

— Замолкни!  — велела Анна.

— Бесполезно, он совершенно пьян, и не по своей вине,  — остановил ее Эрвин и пополз вверх по пригорку.

— Я с тобой!  — последовала она за ним.