— Извини, что заставил ждать, — вприпрыжку подошел Женя, протянул руку. — Два месяца прошли, да?

— Ага… — Леша все еще провожал взглядом людей. Он тут видел их довольно часто. Догадывался, кто такие и зачем пришли. — Твои друзья?

Инженер кивнул в сторону посетителей в пиджаках.

— Ага, типа того… Ну так че, когда там будет модель «Ноги два точка ноль»? Бета версия. Или как ее там?

— Не спеши, у нас еще вагон времени. Надо довести все до ума, чтобы ты не названивал мне со своих пенатов каждый день, с вопросами и предложениями. Потом, сам знаешь, нам надо защитить проект. Так что твоя работа еще не закончена.

— Не-не-не! Погоди! В договоре указано было, что мы с тобой ровно до тех пор, пока протез не будет готов и отлажен. Фотомоделью для журналов я становиться не планирую! — внезапно начал вредничать Женя. Подозрения инженера от такого только увеличились.

Молодой изобретатель достал из портфеля ворох проводов и очередных модулей, и потряс ими. — Забей. Давай ка мы поставим тебе вот это, а потом сгоняем выпить. Подозреваю, что для таких пациентов как ты, вход и выход свободные.

— Выпить, да? — улыбнулся солдат. — Я уж думал, что ты забыл. Ставь эту фигню и побрели, только мне бы штаны надеть, ладно? А то в шортах с такими ногами…

— Да без разницы, сядь, я быстро все подключу. Если не сработает, то отложим. У нас ведь еще «много времени»…

С десяток минут возни у протезов, и стопы были обмотаны своеобразными датчиками, которые в очередной раз представляли собой гибкие пластины на клеевой основе. Леша закрепил на станине протеза провода парой стяжек и вывел их к нейромодулю. Подключил все в свободный разъем и отряхнул руки.

— Готово.

— Че готово?

Инженер пнул по протезу, туда, где клеил датчики, и Женя вздрогнул.

— Меня током шибануло.

— Ага.

— Поготь, это че? Зачем вообще?

Алексей помотал головой и принялся объяснять, попутно нажимая на стопу с разным усилием. Сигнал, посылаемый пластиной, блуждал по бедру, давая понять, что там, на конце этих железных ходуль, есть то, что поможет ими «чувствовать». До аутентичных ощущений было далеко, но Леша хотел начать хоть с чего-то. Быть может, даже в таком исполнении, Женька начнет различать сигналы по силе и частоте, понимая таким образом, что уткнулся стопой в препятствие.

— Теперь-то понял? — снова поднял взгляд наверх инженер. Уже привык тереться у ног своего подопечного.

— И ты хочешь сказать, что этот электрофорез и есть чувство осязания?

— Ну пока так. Дальше будем работать, но если начнешь привыкать сейчас, то в последствии адаптация пройдет лучше, — голос парня звучал очень устало. Уж кто-кто, а Женька явно не видел, как Леша ночами на пролет изучает всевозможные статьи по протезированию и нейровзаимодействию, чтобы хоть как-то нащупать точку опоры для следующего шага проекта. Хотя… Теперь уже Алексей начал задумываться над тем, как долго он сможет продолжать экспериментировать.

— Постараюсь к этому привыкнуть, — Женя снова усмехнулся. Усмехнулся и встал на ноги, морщась от покалывания. — Все, поехали! Поехали-поехали! Я в этой больнице уже четыре месяца, и в снег, и в дождь. Хочу на волю!

— Да, да… Понял я. Жди, щас подгоню машину. Иди к главным воротам…

Роторный спорткар с грохотом выхлопа подкатил к шлагбауму, через который перелезал Женя, и замолк. Солдат оглядел машину, обошел ее и открыл низко расположенную дверь, с непривычки залезая на левое сиденье.

— Господи, а казалось, что это я на коленях…

— У нее нет коленей, — не оценил шутку в адрес своей любимой машины Леша.

— У меня тоже… — Женя краем глаза увидел, как инженер перещелкивает контактную группу, под разобранной рулевой колонкой, с который был сбит и замок, и блокировка руля. — Ты ее угнал что ли?

— Че? Нет! Ключ сломал…

Пренебрежение с лица Жени пропало, как только машина тронулась с места и резко вклинилась в параллельный поток. Разогналась еще чуть сильнее, свернула на объездную и тут же юркнула в левую полосу. — Ну понятно все с тобой… Извини. Был не прав.

— Во-во. И я о том же.

— Так куда мы?

— В бар. Чтобы и тебе, и мне поровну было добираться до дома. Справедливо?

— Очень.

Вечер пришел быстро, и за окнами недорогого дисконт бара уже смеркалось. Парни заняли самый далекий от барной стойки столик, и тихо сидели в своем темном уголке, иногда прерывая разговор, когда Леша ходил за очередной парой бокалов.

Напиваться не было ни сил, ни желания. Просто мирный вечер среды за парой бокалов. Как у всех взрослых людей. Отличный шанс, чтобы узнать друг друга получше.

— … вот так и получилось, что я оказался среди штурмовиков. Современная война странная штука. У тебя везде есть глаза и уши. Дроны висят, операторы все видят. И не страшно. Точнее, не думаешь об этом, — с какой-то непреодолимой ностальгией тянул свой рассказ Женя. — Война реально странная штука. В первом бою трясешься как лист на ветру. А когда перед тобой падает раненый товарищ, то у самого ноги подкашиваются. А потом все. Тишина. И в этот момент тишины ты понимаешь, что страшное уже позади. Кончилось. Ты жив и здоров. Цел. А потом еще один бой. Еще один штурм. В один прекрасный момент, ловишь себя на мысли, что ты не уязвим. Что ты все можешь. Перестаешь бояться.

— Пока однажды не встаешь на мину…

— Да. Это чертовски отрезвляет, — проглотил обиду солдат. — Ты не пойми меня не правильно, но родные ноги были в сотню раз лучше…

— Ты думаешь, я этого не понимаю? — отхлебнул пиво Леша. — Понимаю. И еще как… Так выходит… что тебе там нравилось? На войне.

Солдат замер. Мысли в голове крутанулись так, что он чуть не потерял равновесие, сидя на диване. Настолько резким и внезапным был вопрос. А еще он был странным. — Ты гонишь что ли?

— Тогда на черта бил по рукам с ЧВКшниками? В МО комиссию не прошел?

— Ты че, наехать на меня решил? Тебя-то это как вообще волновать должно? Слыш, завязывай. Мы с тобой ни брат, ни сват, даже не друзья, по сути. Отчитывать меня будешь?

— Да нет. Не буду, — скрестил на груди руки инженер. Он уже давно подозревал Женьку в его порывах вернуться на фронт. Вот только Леша делал ему ноги, чтобы тот к мирной жизни вернулся, и других за собой повел, а тут вон как вышло. Предательство уровня древнего Рима. — Просто возвращаться туда ты будешь без этих ног.

— Вот как…

— Да. Так.

— Я смотрю, ты опьянел и совсем смелым стал. Строишь тут из себя крутого…

— Да нет. Не строю. Просто, во-первых, я инвалиду без проблем навяляю, во-вторых, я из Омска, — Алексей, хоть и не был намерен развязывать конфликт за столиком в баре, невольно его начал. Понял. Но отступать не стал. — Я ноги тебе делал не для того, чтобы ты людей убивать шел, понял?

— Я понял? Я? А ты то много понимаешь, а? — вспылил Женька. Уж чьи доводы он не принял бы никогда, так это человека, который совсем не понимает, о чем говорит. — Ты хоть раз всерьез задумывался о том, что происходит?

Молчание Леши лишь подстегнуло собеседника усилить напор.

— Не задумывался. Почему? Да потому, что там есть те, кто должен там быть. И мы там, чтобы война не трогала таких как ТЫ. Таких, как моя жена, мои дети, мои друзья. А ты только и знаешь, что «людей убивать плохо». Плохо! Плохо, мать твою! И люди эти сами умирать не хотят! Никто умирать не хочет. И я не хочу! И воевать я не хочу. Просто надо.

— Да кому надо-то? Стране? Власти? Кому?

— Ты вот не о том думаешь, либерал, — Женька усмехнулся и тут же остыл. — С той стороны такие же простые парни. Как я и ты. Точно так же хаят эту ситуацию. Но все равно делают то же самое. Так может не просто так?

— Защищаются…

— А никто и не нападает. Это мы защищаемся. Это мы укрепляем свои территории, чтобы в один прекрасный момент на нас не посыпались ракеты. Чтобы держать в своих руках и людей, и ресурсы. Чтобы нельзя было пошатнуть нашу экономику и нашу идеологию простым тычком из-за границы. Посмотри, что творится в других странах. Они в альянсы объедались, чтобы на шею друг другу сесть, а получилась какая-то человеческая многоножка! Жрут, понимаешь, д…