— Ну не тяни…

— Родина позвала. Тебя, вот, не позвала. А меня позвала.

— А ты взял и пошел.

— Знаешь, ты вот простой такой. Образованный, умный, но простой, как валенок. Сам посуди: ну не пошел бы я, тогда пошел бы кто-то другой. А если бы и он не пошел, то нашли бы третьего. А когда не нашли бы третьего, то нашли бы тебя.

— Так и я бы не пошел.

— А кто пошел бы тогда?

Леша пожал плечами. Он как-то не хотел нарываться на этот разговор. Антивоенная позиция была у него слабая. Почти никакая. Как и у многих вокруг. Не трогает — и ладно. Единственное, что с войной его теперь связывало, так это пара полосок сырого гипса, который он наматывал на вторую культю Жени.

— Ты пойми, зовут тех, кто там нужен. Я там был нужен. Я старший сержант, десант. У меня там больше шансов, чем у таких, как ты. А тебя не позвали, потому, что ты там пока еще без надобности. И не дай Бог, такое время настанет.

— В твоих документах указано, что ты там на контрактной основе, — вдруг задумался Алексей. Вспомнил все бумажки, которые заучил перед выездом.

— Да. Теперь да. Точнее, с начала прошлого года.

— Ради денег?

— Нуу… — присвистнул Женька. — Не без этого.

— Тогда зачем?

— Потому, что могу.

— Че? — поднял голову инженер. — Че за бред?! Ты идешь на войну убивать людей потому, что можешь? Ты звучишь как фашист.

— А ты, как либерал. И пусть и то, и другое — шутка, но я не хочу, чтобы ты ковырялся в моих причинах. Я там, потому, что я там нужен. Мы с тобой не такие уж хорошие друзья, чтобы обсуждать эту херню.

— У тебя ноги были правая и левая, или левая и левая, или правая и правая? — достал лист для зарисовок Леша.

— Шутник, бляха, — Женя сам обрадовался, что тема закрыта. — Давай мне, чтоб как у кузнечика. Хочу колени назад.

— Колено было, примерно, тут? — инженер ткнул пальцем в пустое пространство на кровати.

— Ниже. Еще чуть. Да. Вот так.

— Да ты гонишь!

— А че?! Я раньше был метр семьдесят. Хочу в этот раз метр восемьдесят. А вообще, сделай резьбу, я сам подкручивать буду.

— Я серьезно…

— В первый раз попал, — сбавил напор солдат.

— Ага, так и запишем. Ладно, в любом случае, будем подгонять. Так, замеры я снял. Пару дней и вернусь. Будем заготовки мерить.

— Кстати! А надолго это все? Ну, работа с протезированием и прочее…

— Пара месяцев. Мы хотим внедрить систему управления. Чтобы ты мог полностью управлять автоматикой в ногах.

— Звучит как план. Рассчитываю на тебя.

— … да все нормально, Насть. Не переживай, жив-цел. Скоро снова встану на ноги, — Женя смотрел на лицо своей жены через экран мобильного телефона, пока Алексей закреплял протезы, собранные наспех для примерки. — Насть, ты не обессуть, у меня тут процедурки начались. Давай потом позвоню… Люблю-целую.

— Не сказал ей? — не поднимая взгляда, спросил инженер, когда его пациент убрал мобильник в карман больничных шорт.

— Нет. Не хотел беспокоить.

— «Встану на ноги»… Ты даже про это ей не сказал…

— Ногой больше, ногой меньше… Или ты вдруг решил, что я стал менее человечным, лишившись четверти своего роста? — усмехнулся Женька и поправил протез, который начал давить культю.

— Не думаешь, что ей бы стоило знать?

— Если б не эта выплата за ранение, то она так бы и сидела спокойно. А тут вообще подумала, что деньги скинули потому, что задвухсотили. Меньше знаешь — крепче спишь, инженер.

— Не понимаю я этого…

— Как бы тебе объяснить, — разоткровенничался Евгений. — Вот смотри: представь, что ты солдат, который день и ночь находится под обстрелами артиллерии, штурмует села и заводы, битком набитые теми, кто хочет его убить… Солдат, который случайно наступает на мины… Вот как ты думаешь, что интересного и доброго я могу рассказать ей или детям? Думаешь, у меня много хороших новостей накопилось за прошедшие два года?

— А что, нет?

— Моя самая хорошая новость, которой я могу похвастаться каждый день, это то, что я жив.

Алексей внезапно замер. Задумался. А ведь действительно. Вот он каждый день жив. Ложится спать вечером, просыпается утром. Жив. Не всегда здоров, но жив. Да и Женька — жив. Только сказал он про это так, будто выиграл в рулетку. Где шанс на выпадения нужного числа меньше трех процентов…

— Но она этого не поймет… — сухо констатировал инженер.

— Ловишь на лету. Ну так че, стоит ли перед ней отчитываться каждый день?

Леша пожал плечами. Не в его компетенции давать ответы на столь личные вопросы. — Все, завязывай. Будет еще время поболтать. Задери шорты выше, я поставлю нейромодуль.

— Нейро… че? — Женя смотрел, как к его бедрам клеят две гибкие полоски, с печатными платами внутри между слоями. Гибкими платами.

— Осталось от неудачных внедрений. Это нейромодуль. Считывает сигналы нервных окончаний. Хотели внедрить на потоковые производства операторам станков или агрегатов, типа кранов. Но тут так пошло, что настройка сугубо индивидуальная, а при переносе сохраненных калибровок от других испытуемых получались шумы.

— Ладно уж, понял я, — усмехнулся солдат. — Я, в принципе, так и полагал. И каков шанс, что это сразу заработает?

— Почти нулевой. Тут терпение нужно, и скрупулезность. Сборка гидролиний готова, компрессора тоже. К ним вопросов нет, а вот клапана привязывать будем постепенно…

— Гидравлика, значит…

— Ага, — Леша сел на скамейку рядом с испытуемым. Достал толстый сервисный планшет и подключил провод к разъему на одном нейромодуле. — Если бы поставили электропривода во все суставы, то получился бы вертолет какой-то. А так, гидравлика и управляется лучше. Да и если питание пропадет, то давления хватит чтобы…

— Припарковаться, — улыбнулся солдат. — На корты. Так… ты это за неделю собрал?

— Не я один, но, в целом, да. На производстве много чего есть. Компрессор только заказывать пришлось… — инженер пристально глядел в монитор. Спустя несколько консультаций с Женкой на прошлой неделе, он, казалось, уже привык к тому, что боец все время норовит поболтать. Болтает и болтает. Без умолку. Юморит и болтает. — Попробуй согнуть колено…

Женя напрягся. Пристально вглядывался в стальную трубку, что торчит из своеобразного шарнира колена, обвитая тончайшими гидролиниями. Но протез не шелохнулся.

— Неа, — констатировал солдат. — Ничего…

— Тц, — фыркнул Леша. Он рассчитывал, что хоть что-нибудь сегодня сдвинется с места. Но нейромодуль не видит вообще ничего. Оно и не удивительно. Пластинка эта должна была монтироваться в каску, но никак не клеиться на толстое мясистое бедро.

— Что-то не так?

— Ага. Но в пределах ожидаемого…

— Слушай, ученый, а ты че молчаливый такой? Расскажи хоть о себе…

Леша не придал значения вопросу. Ковырялся с микшером сигналов внутри сервисного планшета. Информация, которую парень начал выдавать не была секретной.

— … девяносто первого года рождения. Родился в Омске, вырос в Омске. Окончил Гимназию, потом поступил в МФТИ. Работаю в Заслоне семь лет. В следующем году оканчиваю магистратуру. Холост.

— Ты еще честь отдай и по стойке встань. Ты давай, как в Тиндере записано, а то че-то как-то сухо вышло. Представь, что ты склеить меня пытаешься…

Алексей поморщился и искоса посмотрел на соседа по скамейке. — Фу.

— Понял же! Ну понял же, что шутка! — занервничал Евгений. Шутил же опять.

— Да понял я, понял. Ты точно не связистом служил? Больно много болтаешь.

— Да брось! Сам посиди молча с кучей суровых мужиков в окопе…

— Техническая фигня всякая нравится… — нехотя проболтался инженер. — В голове иногда всплывает какая-нибудь странная картинка, типа… Ну типа двойного прыжка для твоих новых ног… и все. Завис. Сидишь и думаешь, как это сделать. И, вот, интересно находить пути решения, для такого «небольшого» проекта. А потом искать к ним-же контраргументы… Типа таких, что твои гидролинии будут перемерзать, если залить слишком густую гидравлику…