– Речушку помнишь? За неё пламя не зашло. Потухло как-то сразу. Но потом началась пылевая буря, ещё сильнее, чем в прошлый раз, мы в домике закрылись, думали, что все окна повыбивает. Как будто камни летели. Как всё улеглось, отец Фома велел нам быстрее сюда ехать. Мы до машины добежали, но решили не в обход, через Совхоз, а напрямик к Растяпинску. Через поля. В общем, едем и слышим какой-то звук странный, вроде как стадо бежит. Только не лошади, а другие животные, потому что звук такой глуховатый. Смотрим – стена пыли опять на нас несётся. Увернулись каким-то чудом, не иначе. Хорошо, Настя экстремальное вождение недавно освоила, а то бы затоптали. – Сергеев бросил взгляд на Настю, включившуюся в обсуждение у завала. – Это свиньи бежали, представляешь? Огромное стадо пронеслось через луга и разом сигануло в воду, ну в водохранилище с высокого берега.

– Ничего себе. Это, наверное, свиньи Короедова.

– Может быть. – Сергеев снова вытянул шею и прислушался к тому, о чём говорили собравшиеся у завала. – Так это и есть пещера?

– Была. – Очень хотелось сменить положение, да и локти уже болели.

– Этот завал проблему не решит. Другие щели появятся.

– Всё равно, это лучше, чем ничего. Ну что там?! – громко спросила Василиса, вытягивая шею.

– Валун надо убрать, и побыстрее! – в образовавшейся тишине прозвучал голос Насти. Увидев, что на неё смотрит Василиса, она наклонилась, уперев руки в колени, и спросила: – Ты ногу свою чувствуешь?

– Нет. Когда уже откатят эту каменюгу? Долго ещё мне тут лежать?

– Не так всё просто.

По хмурому лицу Насти, измазанному сажей, Василиса поняла, что существовала какая-то трудноразрешимая проблема с её придавленной ногой.

– Нужно спасателей вызывать? – Внутри задрожала жилка. Спасатели, если и поедут сюда, то не факт, что смогут добраться. Это Вражья гора.

– Нет, дело не в этом, – покачала головой Настя. Рядом маячила Зоя, опасливо поглядывая куда-то в сторону. – А ты разве совсем ничего не чувствуешь?

– Совсем. – Василиса всё силилась рассмотреть, что же там было, где камень прижал её ногу, но спины перекрывали обзор.

– Камень сдвинуть не проблема, – проговорил учитель труда Антон. – А вот ногу твою по кусочкам собрать…

От звонкого подзатыльника, который влепила ему Кира, очки Антона соскочили с носа и шлёпнулись в пыль.

– Эй, да что я такого сказал! – Трудовик, широко расставив ноги, чтобы не упасть, поднял свои очки и стал протирать стёкла краем выбившейся из-под джинсов рубашки.

– Да что там такое?! – Василиса резко попыталась приподняться и тут же взвыла от боли. Всю ногу перекручивало, боль застила глаза и не давала вдохнуть. В ушах стоял оглушительный ор, и где-то на окраине маячила мыслишка, что это был собственный голос Василисы. Тело само собой начало извиваться, но отползти от удушающей боли никак не могло, что-то его держало. Воздух почти не поступал, но воющий выдох всё не прекращался.

– Нужен жгут и доски! – донёсся чей-то слабый голос.

Кажется, кто-то пытался прижать Василису к земле, но тело само собой сбрасывало хватку, всё пытаясь отделиться от раздирающего очага боли. В тумане, застилающем глаза и сознание, появлялись чьи-то голоса.

– Дай ей…

– Нельзя…

– А что ещё остаётся?

– Носилки – в миг соорудим…

– Болевой шок…

-… опасно…

– Дай сюда…

Голову Василисы обхватили, на лицо полилась прохладная жидкость, от которой сознание чуть-чуть прояснилось. Под голову что-то подложили.

– Долго ждать?

Ответа не последовало. Боль не проходила, лишь время от времени немного отпуская сознание, чтобы оно услышало оглушительный вой, увидело окружающую темноту и снова угасло.

– Затягивай, доски побыстрее,– донеслось откуда-то.

– Держи крепче, привязываю.

– Успеем?

Потихоньку вой стал тише, потом пропал вовсе. Рот будто забило ватой, глаза слиплись, полные песка, тело тяжёлой глыбой упало на твёрдую поверхность. Даже боль растворилась в чёрном липком тумане.

Когда Василиса проснулась, то долго не могла понять, где находится. Кровать, с которой не хватало сил подняться, была жёсткой, постельное бельё отдавало хлоркой. Даже шевелиться получалось с большим трудом, особенно левой ногой, которая по-прежнему не желала двигаться. Несколько раз Василиса выныривала из пыльного морока в какой-то режуще-белый аквариум, но потом проваливалась обратно.

Сколько прошло времени с того момента, как её придавило камнями, сосчитать не получалось. Потому что который час шёл теперь, она даже примерно представить не могла. Сознание немного прояснилось только после третьего или четвёртого «выныривания» из душной липкой тьмы.

Видимо, Василиса угодила в больницу. Она лежала в жутко неудобной позе на кровати с железной спинкой. От долгого пребывания в одном положении спина затекла, поясницу ломило, но ни согнуться, ни повернуться на бок не давала зафиксированная в странном виде нога. Василиса не сразу поняла, что её левая нижняя конечность оказалась загипсована и подвешена в воздухе.

Какое-то время Василиса безуспешно пыталась найти более или менее удобное положение, но ничего не вышло. Тяжко вздохнув, она кое-как убрала подушку из-под головы и запихнула под спину. После того, как позвоночник немного прогнулся, стало чуть легче.

Наконец проблема с ноющей спиной хоть немного разрешилась, и можно было осмотреться. Оказалось, Василису поместили в четырёхместную палату, но остальные три кровати пустовали – никто на них не лежал, а сбитые в треугольники подушки стояли в изголовьях.

Время суток определить не удалось, по оконному стеклу били крупные капли дождя, из-за множества струй пробивался тусклый сероватый свет – то ли рассвет, то ли начало вечера. Василиса, выгнувшись и, насколько возможно, развернув плечи в сторону окна, вытянула шею, чтобы рассмотреть хоть что-нибудь.

– Рассвет.

От неожиданности Василиса резко дёрнулась, нога шевельнулась, и от пятки до бедра пробежала искра острой боли.

Охнув, Василиса опустила голову обратно.

– Вечером в коридорах шумно. – Босая и не накрашенная Даша в ночной рубашке сидела на стуле около кровати.

– Ты как здесь? – только и смогла проговорить Василиса.

– Я пришла сказать спасибо.

– За что это?

– Вы нас освободили.

– Откуда? Из «Черноречья»?

Даша, фыркнув, улыбнулась.

– Из-под горы.

– Но ты же была в том санатории.

– Одно другого не исключает, – покачала головой Даша.

– Как это?

– Это пока ты живой, нельзя находиться в двух местах сразу.

– А потом? – Василиса даже про боль в ноге забыла.

– Мир многогранен и многослоен.

– Где-то я уже это слышала, – пробормотала Василиса, вспомнив седенького старчика.

– Грядут перемены, – задумчиво проговорила Даша.

– В смысле? – Василиса снова подняла голову.

Даша вместо ответа поднялась и постучала кончиком пальца по гипсу.

– С многоголосием нужно смириться. Или отказаться.

– Почему все так любят говорить загадками? – раздражённо буркнула Василиса.

– Потому что иначе всё было бы слишком просто. Не интересно.

– Стой. – Василису вдруг осенило. – Ты сказала «нас». Освободить нас. Кого – вас?

– Всех, кого утянуло под гору благодаря Виоле Романовне и её приспешникам.

– Виола… директорша, мама Олеси! Так это она всё устроила?! – Василиса ушам не верила. Она барахталась, пытаясь приподняться на локтях, но это не выходило – мешала подушка под поясницей.

– Ну да, – Даша говорила как о чём-то очевидном. – Она приехала в посёлок ещё в начале двухтысячных, нашла книги, отыскала место под горой. Это всё её старания.

– Я думала на Диану и её родителей, – призналась Василиса.

– Это только для прикрытия. Понимаешь, кукловода никогда не видно. Олеся вроде бы всегда за плечом Дианы, но именно она дёргала за ниточки.

– Вот это да, – выдохнула Василиса, откидывая голову. Она, правда, уже успела забыть, что подушка была под спиной, поэтому голова провисла, затылком уткнувшись в жёсткий матрас.