Зимой бывает особенно красиво, когда всё белое-белое после снегопада и морозной ночи. Такое спокойное ожидание чуда… И пахнет в это время как-то по-особенному – уютом и домашней выпечкой. Даже на вокзале провинциального города, куда прибыл мой поезд после суток пути. Глинтвейн, имбирные печеньки с корицей, запах мороза, когда выходишь на улицу и дыхание перехватывает – что может быть прекраснее?

В этом году конец декабря выдался поистине чудесным. Маленький городок, в котором прошло моё детство, замело чуть не по самые крыши. Из окна такси он выглядел сказочно. И пока мы медленно ехали по улицам самого старого района, пытаясь преодолеть препятствия, созданные стихией, я любовалась аккуратными двухэтажными домишками, построенными в начале прошлого века, а то и в конце позапрошлого. Кое-где на них ещё сохранилась лепнина, старые балконы, деревянные рамы. Но в большинстве своём здания уже приобрели современный вид и взирали на мир пластиковыми окнами. Дороги хоть и были утром расчищены, но днём их опять замело. Снег валил беспрерывно. И это было красиво. Таксист, доставлявший меня и мой багаж с вокзала домой, по-моему, тоже любовался окружающей красотой и даже не ругался на образовавшуюся на дороге тянучку. Мы все словно попали в сказку о Снежной королеве. И сама она будто вот-вот появится в своих санях, промчит мимо, заставляя сердца замирать от своей холодной красоты.

Завтра Новый год, а сегодня я возвращаюсь домой из другой жизни в пустую квартиру, в которой мы когда-то жили с родителями. Где встречали все праздники вместе, где мы с мамой и маленькой Ксюшкой наряжали живую ароматную ёлку, которую по пути с работы покупал папа. И она густо пахла морозом и хвоей, а мы с сестрой жадно вдыхали запах праздника в предвкушении волшебства.

В этом году меня никто не ждёт дома. Как и уже много лет. Никто не нарядил ёлку, не украсил нашу уютную двушку гирляндами и мишурой.

Наш дом был построен в конце восьмидесятых. Стандартная девятиэтажка в спальном районе. Когда-то мы жили там с мамой, папой, и младшей сестрой. И с тех пор здесь мало что изменилось. Правда, во дворе поставили новую детскую площадку. И двери в подъезд теперь были снабжены домофоном.

Таксиста я отпустила. Багаж у меня был не такой уж громоздкий. Один чемодан и сумку как-нибудь дотащу.

Оказалось, что лифт не работал. Поднимаясь по лестнице, я увидела на втором этаже двух странного вида личностей. Они меня тоже заметили.

– О, ля какая тёлка, – раздалось насмешливо и с пошлым причмокиванием.

Я застыла, не решаясь подняться выше и прикидывая, насколько быстро смогу убежать.

– Так, а ну сдрыснули отсюда, – позади раздался неожиданный и до боли знакомый голос. – Я вам сколько раз говорил тут не тусоваться?

Как можно было не заметить, что за мной по ступенькам кто-то поднимается? Я вся содрогнулась, будто его слова адресовались мне. Мужчина говорил спокойно, но в тоне слышался едва уловимый металл.

– Всё-всё, валим, – примирительно пробормотали они, вжав головы в плечи, и тут же поспешили вниз.

– Нарики, – пояснил высокий широкоплечий брюнет, заметив мой растерянный взгляд.

Он нёс пакет с продуктами и куртку, перекинутую через локоть. Несмотря на это, легко подхватил мой чемодан.

– Вам куда?

– На четвёртый.

– Мне тоже.

Мы продолжили подниматься вместе.

– Спасибо, – пролепетала я.

– Да не за что, – он усмехнулся. – Вы бы и сами с ними справились. Они безобидные. Там чуть толкнуть, и оно равновесие потеряет.

Говоря это, мужчина достал ключи и стал открывать двери в наш общий коридор, а затем в свою квартиру. Пятнадцатая… Моя дверь рядом. Перед глазами воспоминание из детства – я спешу домой с тренировки, а на площадке стоит, вальяжно опершись плечом о стену, Гора Сароян и болтает с какими-то своим дружками. Протиснулась мимо них, и меня даже взглядом не удостоили. Так это он таким стал?! У меня сердце учащённо забилось. Я была уверена, что Гора давно отсюда уехал, а тут поселились новые жильцы. Но нет, этот мужчина напоминал чертами лица моего когда-то ненавистного соседа. Только тот был худым и жилистым, как говорят – поджарым, а этот крепкий и подкачанный. Да и Сарояну, когда мы враждовали, лет четырнадцать было. С тех пор больше пятнадцати лет прошло. Я услышала, как из глубины квартиры раздался звонкий детский голос:

– Папочка приехал!

Почему-то внутри кольнуло необъяснимое чувство. Вошла к себе, поставила чемодан и стала разуваться. Но воспоминания ещё долго не отпускали.

Ёлку я всё-таки нарядила тем же вечером. Нашла на антресолях советскую, искусственную. Ещё бабушка покупала. Эта елка была лет на двадцать старше меня. И я не помню, чтобы мы её хоть раз украшали. Ну вот и её время пришло. Там же на антресолях нашлись три ящика старых ёлочных игрушек. И моя квартира стала гораздо уютнее. Здесь ещё предстояло сделать генеральную уборку и навести порядок, но все дела я отложила на потом. Новый год встретила, устроившись на диване, и завернувшись в плед, поскольку отопление у нас было не ахти. Ела конфеты, которыми предварительно запаслась, и смотрела какие-то новогодние передачи вперемешку с советскими и современными комедиями. Теперь мне можно было питаться как угодно и жить так, как я хочу.

Я с детства занималась спортивными бальными танцами. Это сделало мою жизнь с одной стороны трудной, а с другой – очень интересной. Заграничные поездки на соревнования, роскошные наряды, дорогие шмотки, многочисленные награды и идеальная осанка стали моими привычными спутниками. В школе меня просили выступить на всех концертах. Подруги завидовали мне из-за вороха танцевальных платьев и возможности бывать в других странах, а ещё потому, что у меня был невероятно красивый, по их мнению, партнёр Гена. Правда, сама я воспринимала его скорее как брата или друга. Быть может, потому, что знала Генку с пяти лет и он, если честно, казался мне полным придурком.

Из-за стены до меня периодически доносились взрывы смеха и весёлые голоса. Должно быть, у соседей были гости.

Избыток свободного времени позволил предаться воспоминаниям. Георгий Сароян был заводилой среди мальчишек нашего двора. Его называли Гора с ударением на о, и его авторитет был непререкаем. Но за что-то он меня невзлюбил. И однажды подговорил пацанов зло надо мной подшутить. Меня под каким-то предлогом выманили за дом, где было мало людей и росло много деревьев, накинули на меня большой картонный коробок, стали со смехом бегать вокруг и колотить по нему. Моя лучшая подруга Оля подняла страшный шум, кричала, что меня бьют, позвала моего отца, и он серьёзно разговаривал с Горой. С тех пор Сароян ко мне не приближался.

Тот случай меня шокировал. Мне было лет девять, и меня никто никогда не бил. Да и в тот момент мне больно не было. Я вообще не сразу поняла, что происходит, и не успела испугаться. Но это было обидно и унизительно. Когда я в полной мере всё осознала, у меня был только один вопрос – за что?

В голову упорно лезли именно самые неприятные воспоминания, связанные с соседом. Например, один весьма пикантный момент. Мне тогда было уже лет тринадцать, и я шла на занятия по танцам. А мама настояла, чтобы я надела под юбку гамаши. Из квартиры я вышла в них, а в коридоре решила снять. Одной рукой упёрлась в стену, а другой принялась наскоро стягивать ненавистные штаны. Я была уверена, что в таком виде меня засмеют девчонки из нашего клуба. Казалась себе очень взрослой и не могла позволить над собой насмехаться. Тем более что считалась любимицей тренера, и он прочил нашей с Генкой паре победу в грядущих соревнованиях. В спешке нормально снять гамаши не удавалось. Они цеплялись за колготки и никак не желали съезжать с меня. Так вышло, что я стояла спиной к общей двери и не сразу заметила, что она открылась.