«Верующий человек обратится в час беды и отчаяния к Всевышнему, – наставлял он их. – Молитвой он очистит свою душу и не даст низшим побуждениям завладеть собой. К кому обратится человек, который не верует? Его сердце будет переполнено самыми разными чувствами, но он будет подобен немому, который не может ничего сказать, как бы этого ни хотелось. Из его уст вырвется лишь необузданный, животный крик. Поэтому смирение – истинное смирение перед волей Всевышнего – он познает лишь тогда, когда обратит свою молитву к нему. Не сделав этого и не найдя другого выхода, его душа наполнится злобой и гневом, которое он несомненно на кого-то изольет».

Рина между тем пребывала в каком-то бреду, сидя на коленях, не двигаясь и закрыв глаза. Она не слышала и не видела ничего из того, что происходило вокруг. В трансе она внимала глухим ударам бубна, мелодичному голосу шамана и танцу духов. Тогда, в чуме, они кружились вокруг нее в пляске Небесной охоты, и теперь перед ее глазами мелькали эти же образы. Да, это была славная охота, малышка. Теперь она понимала: Олень – это они сами. А Медведь уже идет по ветру за ними.

«Когда не сможешь идти дальше…»

Как по команде рука Рины протянулась вперед ладонью вверх. В таком положении она могла держать ее до тех пор, пока сама полностью не окоченеет. На замерзших пальцах покачивались на ветру бусы шамана. Рина открыла глаза и смотрела неподвижным остекленевшим взором в одну точку перед собой. В трансе она не чувствовала ни усталости, ни холода.

Зверь, что сидел прямо перед ней, долго медлил. И вдруг, словно не выдержав искушения, подался вперед. Сделав маленький шаг и снова присев, он медленно протянул свою мохнатую лапу и прикоснулся к бусам. Осторожно сняв с руки, он начал ощупывать их. Звери, что сидели рядом с ним, тоже приблизились и с любопытством осматривали вещь. Скоро бусы пошли по кругу из лап в лапы. Очевидно, что эти странные существа каким-то образом совещались между собой. Приняв решение, первый зверь вернул себе бусы, развернулся и направился куда-то прочь, торопливо переходя на быстрый шаг. Спустя минуту его тень растворилась в темноте.

Рина все это время стояла с протянутой рукой и застывшим лицом, как изваяние, не двигаясь и не мигая, хотя ветер нещадно бил в лицо мелким снегом. Только по тихому ровному дыханию можно было еще убедиться, что она жива. Сандрина, не понимая происходящего, все так же крепко прижималась к ней. Вдруг она почувствовала, что девушка выходит из оцепенения – Рина моргнула и покачнулась. Заметив, что рука опускается, Сандрина подхватила ее и прижала к себе, пытаясь прикрыть от жестокого холода. Рина сперва наклонилась, а затем медленно завалилась на сани, теряя сознание. Она так ничего и не увидела из того, что произошло.

*****

Во сне пахло дымом от костра. Это, должно быть, мама готовит обед. Ей не очень хотелось просыпаться, но запах рыбного супа – настоящего, из свежей рыбы! – привел ее в чувство скорее, чем это сделал бы аромат крепкого кофе. Рина с трудом разлепила веки. В глазах все плыло, но одно она отметила сразу – под ней не снег. Это одеяло. Она лежит на одеяле! И воздух здесь не морозный, а прохладный. Значит, она действительно дома, в чуме. Рина легонько повернула голову и заметила размытые очертания огонька, мерно трепетавшего неподалеку. Она попробовала подняться на руках, но острая боль во всем теле тут же пронзила ее, заставив снова опуститься.

Кто-то появился рядом, услышав, как она закашлялась, и помог ей присесть. Заботливые руки подсунули под спину и затылок что-то мягкое. Полулежа, она попыталась разглядеть что-нибудь вокруг сквозь размытую пелену. Глаза резало болью, и Рине пришлось снова закрыть их. Что она делала накануне, чтобы оказаться в таком плачевном состоянии?

Кто-то поднес к ее губам кружку теплого супа, что-то успокоительно нашептывая на незнакомом языке. Рина попыталась поднять руку и придержать посудину, но рука отяжелела и дрожала. Не спеша напившись, Рина почувствовала, что опять проваливается в забытье.

На этот раз во сне она слышала чьи-то тихие голоса – будто кто-то рядом негромко переговаривался. А еще до нее доносились всплески воды. Это точно папа с мамой тихо хозяйничают, стараясь не тревожить ее.

Рина приоткрыла глаза. Слабое пламя от костерка краснело в нескольких шагах перед ней. Она долго смотрела на него, вслушиваясь в себя. Ей стало намного лучше, глаза могли уже видеть более четко. Пошевелив руками, она отметила, что прежней боли нет, но в теле еще чувствовалась усталость. Она так и осталась в том положении, как уснула – полулежа, и теперь ей хотелось размять шею и спину.

Опершись на руки, она осторожно подалась вперед и села. Что-то тут было не так. Она перевела свой взгляд с огня и посмотрела вперед. Это не чум. А что тогда? Дом? Нет, для комнаты это слишком большое помещение. Рина нащупала стену за спиной. Она была из гранита и очень неровная. Это пещера в скале, догадалась она. Огромная пещера – метров тридцать в ширину. Недалеко перед ней, шагах в пяти, сверкала неподвижная зеркальная гладь воды. Озеро? Это подземное озеро в пещере? Вот так чудо! Интересно, как далеко другой край? Но противоположную стену, как и потолок, было невозможно разглядеть в царящем здесь полумраке. Откуда-то лился слабый серебристый свет, который не давал пещере полностью потонуть в кромешной темноте.

Заметив какое-то движение рядом, Рина перевела свой взгляд туда. В нескольких шагах от нее лежала женщина, укутанная в одеяла.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. По лицу незнакомки было видно, что та тоже чувствует себя не очень хорошо.

– Рина? – позвала незнакомка, поняв, что та ее не узнает.

Да, так ее зовут. Это она могла сказать точно. А еще она помнила, что летом ей исполнилось двадцать пять лет. Она могла многое вспомнить, но, как ни странно, только то, что было в отдаленном прошлом.

– Ты разве ничего не помнишь? – спросила женщина.

Рина отрицательно покачала головой. Так, ей надо просто вспоминать все по порядку, пока она не поймет, как очутилась здесь.

Женщина, вздохнув, напомнила:

– Это Кубера. Мы на Кубере.

Где-то она слышала это название. Кажется, в сказке. Кто-то ей рассказывал ее в детстве. Кубера – это тот, кто приютил детей Земли у себя в подземном чуме. Это были сын Медведя, дочь Ветра и дочь Солнца.

«Тебя зовут Дочь Северного Ветра…» – прошептали невнятные голоса нужную подсказку.

Внезапно память прояснилась.

Кубера – планета-близнец Земли. На ней более холодный климат. Вероятно, она находится дальше от светила своей солнечной системы, чем Земля, и делает круг по орбите медленнее. Соответственно, времена года здесь более продолжительные и сменяются постепенно. С момента открытия планеты прошло лет пять, и здесь все это время царила зима.

– Сандрина? – изумленно прошептала Рина.

Она тут же рванулась к ней. Не рискнув встать, она быстро переползла пару шагов к ней на четвереньках.

– Как мы оказались здесь? – спросила взволнованно Рина. – Мы ведь были в тундре…

Схватив ее за руку и заметив, как та поморщилась от боли, Рина вспомнила, что у Сандрины рана на этой руке и переломы в ногах – поэтому она лежит. Рина посмотрела на бледное лицо подруги. Бинты у нее на лбу почти сливались с цветом кожи. А ведь Рина помнила, какой смуглой та была еще месяц назад.

– Мне уже немного лучше, – успокоила ее Сандрина. На ее губах промелькнула мягкая улыбка.

– Ты привела нас сюда, – ответила она на ее вопрос и указала рукой на водную гладь перед собой. – К озеру. Ты ведь шла к озеру.

Рина с непониманием смотрела на нее. Она вспомнила почти все, вплоть до того момента, когда упала в снег. Как они оказались в пещере? Сандрина посмотрела в сторону, показывая взглядом на что-то. Рина перевела глаза туда и обомлела.