Половину дня я посвятила домашним хлопотам. Приготовила вкусный обед и подогрела готовую пиццу с грибами. После чего перебрала и намыла холодильник до блеска, а затем и окна во всей квартире. Давно я не чувствовала такой прилив сил. Хотелось сделать всё и сразу, но нужно было и позаботится о себе, чтобы перед Мартином выглядеть на все сто или даже двести. Я не могла определиться, что надену вечером, и по итогу выбрала обтягивающие кожаные лосины и рубашку в клетку.

Когда сборы подошли к концу, я выглянула в окно и обрадовалась словно ребёнок. Нашу улицу припорошил снег, который улёгся по обочинам как мягкая вата. Снежинки всё ещё витали в воздухе, кружились и оседали на голых ветках, одиноких крышах машин и на фасадах зданий. В воздухе пахло волшебством и приближающимся Рождеством. Впрочем, никто к нему еще не готовился, видимо было слишком рано, чтобы украшать магазины гирляндами и огромными бумажными снежинками. Но с приходом снега, народ вот-вот начнёт шевелиться и скупать все, что хоть как-то связано со всеми любимым праздником. Несмотря на то, что снег своим неожиданным появлением подарил мне детский восторг, я тихонько присела на стул и взгрустнула.

Не от того, что Родригес потребовал выплату всего долга, и даже не от того что отец мог в любой момент сорваться – всё это меркло по сравнению с моей жаждой тепла и заботы. Больше всего на свете я хотела, чтобы меня полюбили, так искренне и честно, так самоотверженно как любит родитель своё дитя. Увы, мне не довелось испытать те, казалось бы, самые обыкновенные чувства, когда тебя любят просто так, когда проявляют заботу, стараются оградить от возможных жизненных препятствий и бед. Я практически не знала своей матери, и отец не всегда относился ко мне лояльно. До того как он пристрастился к алкоголю, он часто был жесток со мной, мог дать подзатыльник, когда я не оправдывала его ожиданий, обозвать обидным словом. Я и сама была не подарок, могла убежать из дома, с учёбой в школе у меня вообще, не заладилось чуть ли не с первого класса. Я ошивалась в сомнительных компаниях, рано начала курить. Но временами мне очень не хватало любви отца. Скандалы и крики были неотъемлемой частью моего детства.

Брукс – единственный человек, который подарил мне надежду ощутить себя нужной. И всё же моё сердце терзали сомнения, что если ему от меня нужен только секс? Что если он не воспринимает меня всерьёз? А вдруг он причинит мне боль и уничтожит, словно мелкую букашку?

Экран телефона ликующе засветился и, прочитав сообщение о том, что он подъехал, я радостная выскочила во двор. Но чтобы не показаться легкомысленной и полностью сраженной его обаянием, я спокойным шагом направилась до машины, сделав при этом немного скучающий вид, будто я делаю ему одолжение своим выходом.

Он приоткрыл окошко и горящими глазами наблюдал, как я подхожу к авто. А затем кивнул мне в сторону соседнего сидения. Как только я села в машину, спросил:

– Давай прокатимся? Поговорим…

– Куда? – удивилась я.

– Туда, где нас не смогут увидеть. Будет не очень хорошо, если пойдут слухи. Если ты понимаешь, о чем я…

– Да, понимаю.

Хотя на самом деле я не понимала, зачем нам куда-то ехать.

– Ты ведь не боишься меня? – спросил он, заметив некоторое напряжение в моих руках.

– Нет, – я попыталась принять расслабленную позу, но после его вопроса в голову закрались сомнения.

– Ты мне доверяешь, Клэр? – снова спросил он, внимательно глядя в глаза.

– Думаю да, доктор Брукс… Вы ведь не маньяк и не собираетесь увезти меня в лес? – насторожилась я и стала незаметно нащупывать ручку двери.

Он засмеялся самым добрым и приятным смехом на свете. Если бы меня спросили, как смеются ангелы, я бы показала им своего психотерапевта.

– А что похож?

– Я не знаю.… Наверное, нет, не похожи, – моё напряжение потихоньку начало ускользать.

– Ну и отлично. А то я уже было подумал, что ты сейчас откроешь дверь и вывалишься из салона, – улыбаясь, произнёс он.

– Честно говоря, вы меня слегка напугали, доктор Брукс.

– Мы сейчас не в больнице, называй меня Мартин.

– Хорошо… Мартин. Так о чем вы хотели поговорить?

Он отъехал от дома и свернул в темный переулок.

– Ты говорила у тебя неприятности, и ты не сможешь прийти во вторник. Случилось что-то серьёзное?

Проехав зловещий переулок мы оказались на оживлённой дороге и двигались всё время прямо, лишь изредка поворачивая то налево, то направо, как того требует дорога.

– На работе выходной перенесли. Ну и нужно найти деньги, чтобы отдать долг. Ничего серьезного, – отмахнулась я.

– Плохо, конечно, что во вторник пропустишь, – сказал он глядя прямо перед собой. – Долг, который за отца? Какая сумма?

– Да. Четыреста пятьдесят баксов. Ерунда осталась, попрошу на работе аванс и договорюсь с хозяином квартиры, чтобы повременил с оплатой… – сказала я, понимая, что это только звучит так легко и просто, а на самом деле это задача повышенной сложности, потому что никому не выгодно идти мне на уступки. Всем нужны деньги.

– Я могу помочь с этим, – с ноткой хитрости и обаяния произнес Мартин.

Я подозрительно на него покосилась.

Что он имеет в виду?

– У меня есть кое-какая заначка, поэтому я мог бы тебя выручить.

С чего вдруг ему помогать мне? Не может же он быть настолько добрым и участливым? Это уже что-то за гранью фантастики.

– Спасибо конечно, но я справлюсь сама…

– Нет, правда. У меня есть возможность помочь, почему ты отказываешься? Если бы это было для меня проблемно, я бы просто не предлагал, – убеждал он.

– Я не смогу взять у вас деньги.… К тому же, вы меня почти не знаете. Это ведь не доллар дать.

– Я знаю о тебе достаточно. К тому же, будет повод узнать тебя ещё ближе. В разумных пределах, естественно. Можешь не волноваться, требовать от тебя что-то непосильное я не стану, – он загадочно улыбнулся.

Во мне смешалось море разных чувств. Первое – настороженность от такого предложения. Кто я такая, чтобы предлагать такую помощь? Второе – внутреннее ликование, от того что он хочет мне помочь. Кому попало, такое не предлагают. Третье – сомнение,… Что он имел в виду под фразой «узнать поближе»? Было странно, что это говорил женатый мужчина. Будь он свободен, я бы с радостью бросилась к нему на шею, но это не та ситуация.

– Можешь сразу не отвечать. Вполне нормально, если ты захочешь немного подумать, – добавил он, заметив замешательство на моём лице.

– Думаю, я все-таки справлюсь сама. Но спасибо за участие, – ответила я.

Мне не хотелось его обижать и выказывать свое недоверие, ведь он очень хорошо ко мне относился. Но и принять столь неожиданное предложение я не могла. Я должна сама решить свои проблемы. Даже если из-за них мне придется растоптать свою гордость.

Наконец, мы подъехали к заброшенному парку, который не функционировал уже около пяти лет и это место облюбовали вандалы. Мартин заглушил двигатель и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Ну, дело твое. Честно говоря, я просто хотел увидеться в неформальной обстановке. Ты мне вчера приснилась, и весь сегодняшний день я думал о тебе.

Вот это поворот. У меня жутко вспотели ладони. А он, как специально, схватил их и поднес к своим горячим губам.

– Ты чего такая холодная? – удивился он. – Нет, это не дело, – он придвинулся ближе, заключив меня в объятия.

Я сглотнула и почувствовала, как подпрыгнуло моё сердце. Подпрыгнуло и провалилось в сладкую тьму. И все по-новой.

– Расслабься, девочка моя. Со мной ты в безопасности.

Я превратилась в живую статую, навеки обращенную в камень. Он находился так близко, что буквально дышал мне в макушку. Интересно, он со всеми пациентками так или это я особенная?

В окно машины внезапно постучали. Стук был таким громким и наглым, что я отпрянула от Мартина как ошпаренная. Он тихо выругался и опустил стекло. В салон заглянул неопрятный подросток, лет пятнадцати.