"Берегись! – выкрикнула полустаруха-полудевушка, сначала замахнувшись клюкой на хищного зверя, и затем резко опустив ее вниз. – Впрочем, к чему беспокоиться, если у нас в наличии есть целебная мазь?"

– Пр-р-р! – занервничала лошадь при виде вздрагивающего тела хозяина, что послужило причиной его внезапного пробуждения от кошмара.

Смахнув со лба капли холодного пота, Октавио быстро вскочил на ноги и осмотрелся по сторонам. Облучок повозки пустовал, следов диких тварей поблизости тоже не наблюдалось, зато вдали – над макушками деревьев – уже вовсю брезжил рассвет, неминуемо окрашивая небо в алый цвет.

– И надо же такому присниться, – произнес он, собирая разбросанные вещи. – А я, грешным делом, подумал, что мой смертный час пробил. Настолько правдоподобным казался сон.

– Фр-р-р! – выпустила из ноздрей еле заметный пар лошадь.

Странно, но новый член труппы отказался поддерживать "беседу", продолжив молчаливо лежать возле вертепа, будто вчера ничего необычного не случилось. Боясь, как бы с носатой куклой не приключилась беда, Октавио даже сходил на нее поглазеть, и только потом занялся подготовкой к отъезду.

Поскольку за ночь лошадь набралась свежих сил, вдоволь пощипав травку, а также несколько часов подряд простояв зажмурившись, что для крупных животных означало – крепко поспать, она тронулась в путь с превеликим удовольствием, огласив окрестности плоскогорья задорным ржанием.

Довольно скоро первый холм оказался далеко позади и ему на смену вырос второй, вершину которого украшало одиноко растущее деревце, облюбованное маленькими птичками, ежесекундно поднимающими мелодичный щебет. Затем появился третий холм – уже без деревца и напрочь лишенный травянистого покрова. Прямо настоящая скала, нацелившая ввысь свои заостренные гребни.

Обогнув четвертый холм, похожий как две капли воды на предыдущий, Октавио перестал вести счет возвышенностям и с головой ушел в тяжкие думы. Если недавние события действительно произошли наяву, то почему сейчас кукла молчит? Она же весь вечер тараторила без умолку. Еще этот дурацкий сон, где его чуть не загрызла восставшая из мертвых волчица. Интересно, удалось бы почувствовать боль от ее укусов? И смогла бы залечить воображаемые раны целебная мазь Эбигейл? А вдруг нападение волчьей стаи, встреча с кабанами, общение со старухой – тоже являются продуктами сновидения? Тогда откуда взялась кукла? Может, просто валялась на лесной тропинке? Вполне логичное объяснение!

– Ага! – тотчас пискнуло из центра повозки. – Наверное, меня выбросил твой предшественник, заодно избавившись от колдовского зелья, подаренного злой ведьмой. Тебе не кажется, что данная версия шита белыми нитками?

Вздрогнув от неожиданности, Октавио сунул руку в карман камзола и нащупал склянку:

– Вот же черт! Как можно было об этом запамятовать?

– Да-да! – хихикнула кукла. – Реальность совсем не такая, какой представляется обычному человеку. В ней существует масса поразительных вещей, скрытых завесой тайны. Но иногда некоторым все-таки дозволяется их увидеть.

– Пр-р-р! – мотнула головой лошадь, пытаясь отогнать надоедливую мошкару, вьющуюся вокруг нее с самого утра.

– Невероятно! – ужаснулся Октавио. – Скажи на милость, чем я заслужил столь высокую честь?

– Благодаря вертепу, хранящему в своих недрах целую вселенную. Фактически каждый его хозяин – всемогущий Бог, устанавливающий порядок, а куклы – обыкновенные обыватели, заискивающие перед ним.

– Очень странная аналогия. Хотя и не лишенная определенного смысла. Однако меня сейчас мучает совершенно другой вопрос. Ответь, зачем понадобилось так долго играть со мной в молчанку?

– Ты же сам просил вернуться к последней теме нашего разговора, когда наступит полдень.

– Хочешь сказать, что обещанная пьеса готова?

– Да, приятель! И пока я ее не забыл, советую вооружиться письменными принадлежностями.

– Хорошо.

Не особо веря в талант существа, чьи деревянные мозги были, мягко выражаясь, далеки от совершенства, Октавио остановил повозку, достал из специального ящичка листок бумаги с гусиным пером и принялся записывать под диктовку, постепенно приходя в смятение. Казалось, это дядюшка Пио завладел сознанием длинноносой куклы, дабы подарить миру новое творение, сплошь наполненное теми же поучительными мыслями, что присутствовали и раньше. Плюс на поверхность всплыла одна немаловажная деталь из сна, заставляющая усомниться в его иллюзорности. Ведь сон не может раскрывать моменты будущей жизни. Он всего лишь отражение пережитых ситуаций, приправленных бредовыми фантазиями, прячущимися от человека во время бодрствования.

– Не понял, – кончик пера замер внизу листка, оставив там жирную точку. – Здесь же говорится о шатуне?

– И что тебя смущает? – переспросила кукла.

– Очень многое.

– Можно поконкретней?

– Ночью мне приснился кошмар, где ты поведал, о ком пойдет речь в твоей пьесе.

– Забавно! Так о ком же я поведал, если не секрет?

– Издеваешься?!

– Нисколько.

– О шатуне, конечно! Или это был не кошмар?! Немедленно признавайся!!!

– Тут и признаваться не в чем, коль в моей памяти ничего не отложилось.

– Как же тогда объяснить такое удивительное совпадение?

– Мне на ум приходит единственный вариант ответа.

– Поделишься?

– Обязательно!

– И? – вернув перо обратно в ящик, Октавио приготовился услышать нечто более-менее разумное, но никак не то, что прозвучало через секунду.

– Выходит, приятель, ты провидец! Ха-ха-ха!

– Какой еще провидец?

– Умеющий предсказывать судьбу! Хи-хи-хи! Вот уж не думал, что однажды смогу повстречать обладателя столь ценного дара.

– Опять издеваешься?

– Неа! Лучше скажи, понравился ли тебе сюжет пьесы?

– Сюжет замечательный. Правда, персонажей слишком много, и не до конца ясен род занятий тапера.

– Таперами называют музыкантов, играющих на клавишных инструментах.

– Теперь понятно. Придется мастерить макет клавесина.

– А с количеством персонажей что не так?

– Понадобится куча специфической одежды. Боюсь, на всех старых запасов не хватит.

– Впереди нас ждет целых два дня пути. За портняжной работой время пролетит незаметно.

– Кому-то легко говорить, – недовольно пробурчал Октавио, щелкнув поводьями. – Кто-то будет всю дорогу прохлаждаться на дне повозки.

– Вовсе нет! – обиженно пискнула кукла. – Мне тоже предстоит хорошенько поработать!

– Интересно, над чем?

– Хотя бы над созданием следующей пьесы. Да и поддерживать беседу я большой мастак. В общем, со мной не соскучишься.

– Уже успел заметить. В твой нарисованный рот палец не клади – мертвого заболтаешь.

– Точно подмечено. Только нарисованный ли он, вот в чем вопрос!

– А ты сам, как считаешь?

– Вы посмотрите, каков хитрец! Так я сразу все карты и раскрыл!

– Неужели трудно ответить? Мы же партнеры.

– Пока нет. Сперва нужно услышать вердикт достопочтенной публики, и уже потом делиться сокровенными тайнами.

– Ладно, подожду окончания представления.

– Молодец! Терпение – залог успеха!

Вскоре выяснилось, что помимо умения чесать "несуществующим" языком кукла отлично ориентировалась в пространстве и видела все вокруг, будто ее глаза принадлежали настоящему живому существу или, того хуже, имели колдовское зрение, которым обычно хвастаются люди, продавшие душу дьяволу. Ко всему прочему, Октавио начал постоянно получать дельные советы касательно изготовления недостающих нарядов для персонажей, тем самым окончательно уверовав в правильности принятого решения сохранить жизнь этому порождению зла.

– Предлагаю осчастливить нашего святошу шляпой с широкими полями! – затараторила носатая кукла, не выдержав затянувшейся паузы. – Иначе публика примет его за восточного торговца, набросившего на плечи халат и прикрывшего голову тюрбаном.

– Не смей так называть священнослужителя! – прозвучало в ответ строгим тоном. – Тем не менее ты прав. Ободок вокруг этого закругленного цилиндра придется весьма кстати.