— Ну не то чтобы неприличное… — как можно небрежнее ответил Рави. — Только повторять не надо, ладно? Особенно в присутствии мамы.

— Но что оно значит?

Джош уставился на Рави, и на мгновение Пиппе показалось, что он спрашивает нарочно: хочет заставить парня помучиться.

— Они… Ну… — Рави помолчал. — Следят по-всякому.

— А, ясно, — кивнул Джош, принимая объяснение. — Как тот человек, который присматривал за нашим домом?

— Ну да… Ой, погоди, не так, — встрепенулся Рави. — Если следят за домом — это не вуайеристы!

Он беспомощно оглянулся на Пиппу.

— Ничем не могу помочь, — с ухмылкой прошептала та. — Сам рой себе могилу.

— Спасибо, Пиппус Максимус.

— Эй, давай забудем это новое прозвище? — возмутилась девушка, швыряя в друга подушку. — Оно стремное. Мне больше нравится «сержант».

— Зови ее Пиппо-Гиппо, — встрял Джош. — Ей тоже не нравится.

— Тебе идет, — сказал Рави, тыча ее под ребра. — Ты самое могучее воплощение Пиппы, какое только может быть. В эти выходные так тебя родным и представлю.

Она закатила глаза и ткнула его в бок пальцем, угодив в самое чувствительное местечко, отчего Рави взвизгнул.

— Пиппа ведь знакома с твоей семьей. Она не раз бывала у тебя в гостях. — Джош растерянно поднял голову. Он был в том самом противном возрасте, когда ребенок считает необходимым вмешиваться во все разговоры подряд. Вчера он даже высказал собственное мнение о тампонах.

— У нас большая семья, Джош. Очень большая. Есть и кузены, и, представь себе, двоюродные тетушки, — драматично заявил Рави, подтверждая слова выразительным жестом.

— Ничего страшного, — отмахнулась Пиппа. — Я подготовлюсь. Лишний раз перечитаю свой список.

— И это еще не… Погоди-ка! — Рави запнулся, нахмурив брови. — Что ты сказала? Какой список?

— Н-ну-у… — Пиппа, покраснев, заерзала. Больше всего на свете Рави обожал над ней смеяться, не стоило давать ему лишний повод для шуток. — Так, пустяки.

— Нет-нет! Что за список?

Он выпрямился, улыбаясь так широко, что еще чуть-чуть — и лицо бы треснуло.

— Пустяки. — Она скрестила на груди руки.

Рави неожиданно кинулся на нее и принялся щекотать в том самом месте, где она боялась щекотки сильнее всего: у основания шеи.

— Ой, хватит! — против воли расхохоталась Пиппа. — Рави, перестань! У меня голова болит.

— Ну-ка, рассказывай про свой список!

— Ладно, — через силу выдохнула она, и ее наконец отпустило. — Я… я просто составляю таблицу, куда записываю все, что ты говоришь про своих родственников. Разные мелкие детали. Чтобы потом, когда встречусь с ними, произвести на них впечатление.

Пиппа старалась не смотреть Рави в лицо, зная, какое выражение там увидит.

— Какие, например, детали? — спросил он, едва сдерживая смех.

— Ну, например… Что тетушка Прия, младшая сестра твоей мамы, любит криминальные документалки, так что можно завести с ней разговор на эту тему. А твоя кузина Дива, если правильно помню, увлекается бегом и фитнесом. — Пиппа обхватила руками колени. — А твоей тетушке Заре я все равно не понравлюсь, как ни старайся, так что можно не заморачиваться.

— Верно, — рассмеялся Рави. — Она всех вокруг ненавидит.

— Знаю, ты рассказывал.

Он долго разглядывал ее, про себя посмеиваясь.

— Поверить не могу, что ты тайком составляешь на нас досье. — Одним плавным движением Рави встал, подхватил ее на руки, приподнял и начал раскачивать. Пиппа с протестами отбивалась. — Под суровой внешностью скрывается маленький миленький чудик…

— Пиппа вовсе не миленькая, — счел нужным вставить Джош.

Рави отпустил Пиппу и усадил ее обратно на диван.

— Ладно, — произнес он, потягиваясь. — Пора идти. Некоторым приходится вставать в шесть утра, чтобы успеть на практику. Вдруг моей девушке понадобится хороший адвокат? — Он подмигнул.

То же самое Рави сказал после того, как Пиппа поведала ему про встречу с посредником.

Рави недавно устроился на стажировку, и Пиппа видела, как ему нравится работа, хоть он и постоянно возмущался тем, что приходится рано вставать. В первый рабочий день она подарила ему футболку с надписью: «Загрузка юриста…»

— Ладно, Джошуа, пока, — сказал Рави, подтолкнув мальчика ногой. — Рад был повидаться.

— Правда? — обрадовался тот. — А как же Пиппа?

— С ней тоже, но во вторую очередь, — сообщил Рави, поворачиваясь к Пиппе.

Он поцеловал ее в лоб, обжигая дыханием волосы, а когда Джош отвернулся, то мимоходом и в губы.

— Я все вижу, — настырно заявил братец.

— Пойду попрощаюсь с твоими родителями, — сказал Рави. Потом повернулся к Пиппе и, помолчав секунду, добавил на ухо: — Заодно скажу твоей матери, что из-за тебя твой десятилетний брат думает, будто за вашим домом следят вуайеристы.

Пиппа сжала ему локоть, это было одно из их секретных «Я люблю тебя», и рассмеялась.

Улыбка не сходила с ее губ и потом, весь оставшийся вечер. Однако когда Пиппа поднялась к себе и осталась в комнате одна, то поняла, что радости больше нет.

Головная боль опять принялась сверлить виски. Пиппа уставилась в окно на сгущавшиеся сумерки. Облака собирались в темную мутную фигуру. Время шло к ночи. Пиппа глянула на часы: девять вечера. Скоро все лягут в постель и уснут. Все, кроме нее. Она одна в спящем городе будет таращиться в темноту, умоляя ночь поскорее закончиться.

Пиппа обещала себе больше так не делать. Прошлый раз был последним. Она мысленно твердила эти слова как мантру. Но сейчас, прижимая пальцы к стучащим вискам, чтобы унять боль, она знала, что все бесполезно. Пиппа проиграет. Опять. Сил бороться не было.

Она подошла к двери и прикрыла ее на тот случай, если кто-то будет проходить мимо. Родители ни за что не должны знать о ее маленькой слабости. И Рави тоже. Особенно Рави.

Усевшись за стол, она положила айфон между ноутбуком и громоздкими черными наушниками. Открыла ящик, второй справа, и начала вытаскивать содержимое: коробку с булавками, перемотанную красной бечевкой; пару старых белых наушников; клейкую ленту…

Достав большой блокнот, добралась до дна ящика — фальшивого, сделанного из листа белого картона. Подцепила его кончиками пальцев и приподняла крышку.

Под ней лежали одноразовые телефоны — шесть штук. Шесть телефонов с предоплатой, купленных за наличные в разных магазинах, с низко надвинутой на глаза кепкой.

Телефоны безучастно глядели в ответ.

Еще один раз — действительно последний. Честное слово.

Пиппа сунула в ящик руку и достала телефон, который лежал слева: старенькую серую «нокию». Зажала кнопку питания, чтобы включить аппарат. Пальцы дрожали от напряжения. В биении сердца слышался знакомый грохот. Экран вспыхнул зеленоватой подсветкой. В простеньком меню Пиппа выбрала «Мои сообщения» и нажала на единственный контакт, хранившийся в памяти. Он был забит во все шесть телефонов.

Пальцы зависли над клавиатурой и вдавили кнопку «5», чтобы выбрать букву «М».

«Можно я сейчас зайду?» — напечатала Пиппа и нажала «Отправить», обещая себе, что этот раз действительно будет последним.

Потянулись минуты. Она наблюдала за пустым экраном под своим сообщением. Хотелось, чтобы ответ появился как можно скорее; Пиппа сосредоточилась на этом желании, подгоняя адресата и стараясь не замечать нараставшего в груди стука. Однако стоило его почувствовать, как он стал невыносим.

Пиппа затаила дыхание и стала ждать ответ еще активнее.

Сработало.

«Да», — появилось на экране.

Стучащее в груди сердце соревновалось в скорости с ногами. Во всем теле отзывался грохот, который не заглушали даже шумоподавляющие наушники. На сей раз Пиппа не могла себя обманывать: сердце колотилось вовсе не из-за бега, она бежала всего четыре минуты, и впереди уже был виден тупик Бикон.