Пиппа подошла к столу, переступив через рассыпанное содержимое ящика. Включила ноутбук, дважды щелкнула по значку браузера и открыла пустую вкладку. Ввела «Сталкер» в строку поиска и, нажав «Ввод», прокрутила список результатов. «Сообщить о преследовании на сайте полиции», страница «Википедии», сайт о типах преследователей и о мышлении сталкеров, сайт по психологии и статистике преступности… Пиппа нажала на первую ссылку и принялась читать, делая пометки в блокноте.

В самом верху страницы она написала: «Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?» Трижды подчеркнула. В безобидном на вид вопросе виделся особый смысл. Иногда Пиппе и впрямь хотелось исчезнуть, убежать от самой себя. Раствориться в собственном сознании в те редкие минуты, когда разум спокоен и мирно плывет по течению, ни о чем не думая. Но что значит «исчезнуть» на самом деле?

Иногда люди после пропажи находятся. Джейми Рейнольдс, например. Или Айла Джордан, женщина, которую Эллиот Уорд пять лет держал на чердаке. Но потом Пиппа вспомнила, с чего все началось: вспомнила про Энди Белл, про Сэла Сингха, жертв Скотта Брансуика, Монстра из Маргита, вспомнила про Джейн Доу и все криминальные подкасты и документалки о преступлениях, какие смотрела и слушала. Почти всегда «исчезнуть» означало «умереть».

– Пиппа, ужин готов!

– Иду!

К кроссовке что-то прилипло; возникшее чавканье безмерно раздражало.

Пиппа перешла на бег трусцой, потом на шаг, затем и вовсе остановилась, утирая лоб рукавом. Подняла ногу, взглянула на подошву. К середине пятки приклеился сморщенный кусок изоленты, из серебристого ставший грязно-серым. Наверное, наступила по дороге, не заметив.

Она подцепила ногтем грязный краешек и сняла. На темной резине остались липко-белые пятнышки клея, по-прежнему ощущаемые на бегу.

– Отлично, – прошипела Пиппа, пытаясь дышать в нужном ритме. Вдох, раз, два, три, выдох, раз, два, три.

Этим вечером она выбрала самый длинный и извилистый маршрут вокруг Лоджвуда – вдруг удастся вымотать себя и уснуть без таблеток. Впрочем, раньше не помогало, и сегодня, скорее всего, тоже. Последние две ночи выдались особенно тяжелыми. Не давали покоя мысли, что за ней следят; что есть человек, который считает дни до ее исчезновения.

Пытаясь отвлечься, Пиппа побежала еще быстрее. Поднажала, ускорилась и чересчур резко завернула за угол.

Там был он.

На другой стороне дороги. С синей бутылкой в руке.

Макс Хастингс.

Он тоже сразу ее заметил. Их взгляды пересеклись.

Пиппа и Макс приближались друг к другу. Их разделяла только проезжая часть.

Макс замедлил шаг и откинул с лица светлые волосы. Зачем? Разве ему не хочется поскорее разойтись и сделать вид, будто встречи не было? Пиппа побежала быстрее, чувствуя, как ноют лодыжки; их разнобойные шаги превратились в своего рода музыку, хаотичную перкуссию, которая заполонила ничего не подозревающую улицу, вторя пронзительному вою ветра в деревьях. Или, может, какофония звучала только у нее голове?

Словно ему стало тесно, сердце выскакивало из груди, растекаясь под кожей и застилая глаза яростным багрянцем. Макс приближался. В глазах потемнело. Неведомая сила схватила Пиппу и потянула через дорогу. Все сомнения и страхи растаяли, сменившись дикой яростью. Правильно, так и должно быть.

Она в шесть шагов пересекла проезжую часть и оказалась на другой стороне улицы. Теперь их с Максом разделяли считаные метры.

Он замер и удивленно уставился на нее.

– Что ты де…

Договорить он не успел.

Пиппа врезала ему локтем и услышала знакомый треск, только на сей раз хрустнули не ребра Стэнли, а нос Хастингса. Макс согнулся пополам и взвыл, зажимая разбитый нос руками. Однако Пиппа еще не закончила. Она снова ударила его кулаком в лицо. Кровь фонтаном хлынула на ладони – туда, где ей самое место.

И это тоже было не все. В их сторону ехал грузовик. На маленькой узкой улочке их обычно не было, но этот – ехал словно нарочно, по заказу. Пиппа схватила Макса за грудки, зарываясь ногтями в пропитанную по́том футболку. Грузовик загудел, Макс взвыл, но ничего не мог поделать. Пиппа толкнула врага прямиком под колеса огромной машины, и ее окатило красными брызгами. Залитая кровью, она расплылась в счастливой улыбке.

В реальности автомобиль проехал мимо, и звук клаксона заставил Пиппу очнуться. Пелена с глаз спала, она пришла в себя. Вернулась в здесь и сейчас. Макс был на одной стороне дороги, она – на другой.

Пиппа посмотрела под ноги и моргнула, пытаясь избавиться от кровавых картинок в голове. Если ей и надо чего-то бояться, то лишь себя.

Она снова посмотрела на Макса. Тот размеренно бежал, помахивая бутылкой. Вот-вот их траектории пересекутся, сойдутся… Краткий миг – и они бегут друг от друга, повернувшись спинами.

В конце улицы Пиппа остановилась и глянула через плечо. Макс исчез, и дышать стало легче.

Ситуация явно усугублялась. Панические атаки, бессонница, приступы жгучей ярости… Еще немного – и о нормальной жизни можно будет забыть. Но все еще удастся исправить, у нее есть план. Пиппа знает, что надо делать. Спасти Джейн Доу – значит спасти себя.

Правда, теперь появились новые сложности.

Пиппа добежала до дальнего конца Мартинсенд-вэй, где стоял сломанный фонарный столб, ее обычный указатель, означавший, что пора разворачиваться и бежать домой. Если за ней и правда следят, то кем бы ни был этот человек и какие бы цели ни преследовал – просто напугать или и впрямь заставить исчезнуть, – то теперь он будет ей мешать. Или Пиппа сама себе мешает? Как там говорил Эппс – она попала в саморазрушительную спираль? Может, и нет никакого сталкера, а есть выдумки воспаленного сознания?.. Она видит опасность только потому, что хочет найти?

Опять что-то мелькнуло под ногами. На тротуаре между домами Ярдли и Уильямсов краем глаза Пиппа заметила размытое пятно, состоящее из белых пересекающихся линий. Ей пришлось отступить на шаг, прежде чем она сообразила, что это такое. По всей ширине тротуара, размазанные ее собственными кроссовками, были написаны мелом крупные слова:

Пиппа резко обернулась, осматривая улицу. Пусто, соседи в это время обычно ужинают. Она снова наклонилась к асфальту, разглядывая надпись под ногами. ХОДЯЧАЯ ПОКОЙНИЦА. Прямо посреди дороги. Уж не для нее ли это послание? На сей раз не возле дома, но все равно неподалеку. Инстинкты подсказывали, что она права: текст адресован именно ей.

Это она – ходячая покойница.

Нет, глупости. Надпись даже не возле ее дома, а посреди людной улицы. Ее мог оставить кто угодно. Инстинкты часто обманывают: благодаря им Пиппа постоянно видит кровь на руках, слышит грохот выстрелов в биении сердца и высматривает опасность в каждой тени. Однако в глубине души она чувствовала, что опасения верны. Еще неизвестно, что лучше: если ее и впрямь преследует психопат или если разыгралась больная фантазия.

Пиппа расстегнула ремешок на руке и вытащила телефон. Отошла, чтобы сделать фото. В кадр попал краешек кроссовки. Не помешает иметь доказательства. Человечков она сфотографировать не успела: пока Пиппа принимала душ, они смазались под колесами машины отчима. Зато теперь у нее есть улика – конкретный факт. Вдруг пригодится? Факты всегда безличны и объективны. Если это послание действительно адресовано ей, надо присвоить ему более высокий ранг по шкале опасности, восемь или даже девять; можно считать его прямой угрозой.

Как ни странно, Пиппе казалось, что теперь она лучше понимает своего сталкера. Они думают одинаково: исчезнуть – значит умереть.