Сквозь массивные двери я прошла в вестибюль. Я внимательно осмотрелась, словно очутилась здесь впервые. Многое изменилось с тех пор, как я ушла. Стены из серого камня украшали бордовые гобелены, лестницу передо мной украшал кроваво-красный ковер, а с обеих сторон стояли статуи ангелов. Эти изваяния, в отличие от тех, что были в Сентерии, вызывали не умиротворение, а страх.

Я удивилась своим же мыслям и нахмурилась. Почему я сравниваю два этих дворца?

Я наблюдала, как Арло и Лена молча прошли к лестнице. Амелия следовала за мной. Внезапно Лена повернулась к моей помощнице.

– Ты останешься здесь, – заявила сестра, глядя на девушку.

Мы с Арло ни разу не грубили Амелии, и теперь она растерялась, беспомощно посмотрев на солдат. К счастью, подоспела пожилая женщина, которая, судя по фартуку, работала на кухне. Она взяла Амелию за руку и увела ее. Я глубоко вздохнула, надеясь, что моя помощница в надежных руках.

Мы поднялись по лестнице, вышли в длинный светлый коридор и направились в комнату в самом конце. По обе стороны от двери стояли охранники, которые при виде нас поклонились и отдали честь. Я ожидала, что первыми войдут Арло и Лена, но они отступили, пропуская меня. В горле пересохло.

– Ирина там, не так ли?

– Нет, – ответила Лена. – Матери нет во дворце.

Сестра указала рукой на дверь, приглашая войти. Охранники распахнули дверь, и я робко шагнула вперед. Я не сразу узнала молодого человека, стоящего ко мне спиной. Подбоченившись, он задумчивым взглядом смотрел в окно. Молодой человек повернулся ко мне, когда услышал, как захлопнулась дверь. Наши взгляды встретились.

Порой одержимые горем люди пытаются скрыть свои чувства и притворяются сильными. К сожалению, эта очень хрупкая маска, и в самый неподходящий момент она может соскользнуть с лица, разбиться на тысячи осколков, обнажая истинные эмоции.

Это случилось со мной, когда я увидела своего брата Армина.

Наши взгляды встретились, и мой взор затуманился от слез, а щеки стали влажными. Волна эмоций охватила меня, а внутри словно прорвало плотину: и страх за мать, и обида на Винсента, и злость на брата с сестрой, и тоска по Армину – все тяжким грузом легло мне на плечи. Сердце ускорило ритм. Колени подкосились, и я медленно опустилась на пол. Армин подошел ко мне, присел рядом и обнял меня.

– Я здесь, с тобой, Китана, – утешал меня брат, но слезы лишь усиливались. Он положил руку мне на голову. – Дай волю чувствам. Мы будем здесь столько, сколько ты захочешь.

Я продолжала плакать, уткнувшись Армину в грудь. Наконец брат нарушил молчание.

– Ты ведь не из-за матери плачешь, верно? Ты и правда полюбила его.

Я быстро кивнула. Мне стало невыносимо стыдно перед Армином… Я не просто полюбила вражеского принца, но и предала свою страну, своего брата ради него. Винсент же не заметил, как сильна моя любовь, и оставил меня, даже не выслушав. Это ранило больше всего.

– Мне очень жаль, – произнесла я.

– Не стоит, – искренне успокоил брат. – Я рад, что ты рядом со мной.

Он продолжал обнимать меня и терпеливо ждал, пока слезы утихнут, уступив место тихим вздохам. Наконец Армин взял меня за плечи и заглянул в глаза.

– Расскажи мне, что произошло.

Чем больше мы говорили, тем больше я открывалась ему, несмотря на терзающие меня страхи. С каждым словом мне становилось легче.

– Все довольно сложно, – вздохнул Армин, внимательно выслушав меня. – Но, как я сказал ранее, тебе не нужно извиняться за то нападение на Южных землях. Наша мать дала тебе обещание и не сдержала его. Ты решила, что тебя использовали. Что еще ты могла подумать?

– Так думаешь лишь ты, но я уверена, что ни наша мать, ни наши люди не разделяют твоего мнения.

– Не беспокойся об этом, – ответил брат, – совершенно не важно, что думают люди или наша мать. Важно лишь мнение представителей знати. Мы сможем подавить восстание народа, но не выстоим, если против нас соберутся дворяне, которые годами служили стране.

Я моргнула, удивляясь, когда это Армин успел так вырасти.

– Кажется, у тебя есть идея.

Брат кивнул:

– Сегодня вечером разошлем приглашения для нескольких высокопоставленных лиц. Я организую закрытое собрание. Мне нужно, чтобы ты пришла на него и рассказала, как плохо с тобой обращался король Сентерии.

Взгляд Армина стал серьезнее.

– Если потребуется, скажи, каким невыносимо жестоким был Винсент.

Одна лишь мысль о том, что мне придется плохо отозваться о Винсенте, заставляла сердце истекать кровью, но я кивнула, соглашаясь с братом. Армин прав. Вряд ли высокопоставленных государственных деятелей Зиракова волнуют чувства.

В дверь постучали. Слуга вошел прежде, чем Армин успел ответить. Взгляд Армина пригвоздил человека к полу.

– Как ты посмел ворваться, не дождавшись моего разрешения? – прорычал Армин. Я больше не узнавала того наивного мальчика, которого знала когда-то.

Слуга упал ниц.

– Простите меня, – произнес он, не отрываясь от земли, – но королева Ирина вернулась во дворец и ожидает вас в своем кабинете.

Я почувствовала тяжесть на сердце и встала. Армин поднялся следом и махнул рукой, отпуская слугу.

– Ты можешь поговорить с матерью позже, – предложил брат, когда мы вновь остались одни.

– Нет, – возразила я, покачав головой. Я почувствовала, как стыд за мои поступки сменяется злостью на мать. – Я слишком долго ждала этой встречи.

Я решительно сжала кулаки, пытаясь унять дрожь в коленях. Я потянула дверь на себя. Арло и Лена ждали нас в коридоре. От их прежней язвительности не осталось и следа, напротив, брат и сестра заметно нервничали. Я стремительно пересекла коридор и спустилась вниз. В ушах так звенело, что я почти не слышала шаги за спиной. Я добралась до кабинета матери, сердце судорожно колотилось. Я глубоко вздохнула, распахнула дверь и вошла в кабинет. В этой комнате, в отличие от дворца, кардинальных изменений я не заметила, но обстановка казалась совершенно чуждой.

Раньше Ирина принимала посетителей за столом, но сейчас я обнаружила ее на стуле в углу кабинета. Ее красное платье с глубоким декольте обильно украшали красные камни и желтые фигурки. Седина, тронувшая ее рыжие волосы, меня удивила.

Ее усталые синие глаза оживились при виде меня. Мама не двинулась с места. Я медленно подошла и села напротив нее.

– Кажется, ты не рада меня видеть, моя королева, – с деланым уважением произнесла я.

Ирина глубоко вздохнула, прежде чем заговорить.

– Я рада, что ты жива.

– Неужели? Мне казалось, что ты хотела избавиться от меня, – продолжала я, глядя прямо на мать. – Разве не ты солгала мне, обещав объявить наследницей?

– Ты многое не знаешь.

Я прищурилась и подалась вперед.

– Знаешь что? – прошипела я. – Катись в ад.

Наконец Ирина разозлилась.

– Не забывай, что я не только твоя мать, но еще и королева.

– Называй себя кем хочешь, – бесстрашно ответила я. – В моих глазах ты лишь женщина, которая под прикрытием материнства солгала дочери и подвергла ее адским мукам.

Мама тоже наклонилась вперед, облокотившись на колени.

– Разве я виновата в том, что твой муж узнал о твоей измене и отослал тебя?

Мама застигла меня врасплох, и я не смогла скрыть свое изумление.

– Что тебя так удивило? У меня есть свои источники.

– Я не предавала Винсента. Он узнал о моих отношениях с Андре, хотя все закончилось еще до свадьбы. – Я наклонила голову. – Я вступила в близость с Андре лишь потому, что моя мать этого хотела.

Ирина лишь слегка приподняла брови.

– Что такое? Язык проглотила?

– В любом случае, Китана, – ответила мать, – ты – лишь женщина, которую отослал муж. Если ты не начнешь следить за своими словами, то сломаешь последнюю ветку, за которую можно ухватиться.

С моих губ сорвался смешок. Она что, решила, что я в ней нуждаюсь, и ожидала, что я преклоню колени?

– Скажи мне, Ирина, – без уважения обратилась я, – осведомлены ли ваши источники обо всех благах, которыми меня одарили, потому что я – жена принца Сентерии?