– Серьезно? – Мне казалось, что в виртуальном мире можно найти все, что угодно.

– Я же говорила – он очень скрытный. – Прокашлявшись, ответила миссис Браун. – Ладно, думаю, если мы будем внимательнее и общительнее, то найдем его. Вдруг, кто-нибудь из этих людей знаком с ним лично. – Почти сразу, сказав это, она подскочила к женщине с маленьким мальчиком и начала вести беседу.

Я решила, что не буду ни с кем разговаривать. Ведь, мне было известно, как выглядит мистер Баррингтон. Оказавшись на самом кладбище, которое находилось позади церкви, я встала поодаль ото всех. Священник, подождав немного тех, кто задержался, начал читать молитвы те, что обычно читают священники на похоронах. К счастью, все прошло тихо и спокойно. После того, как гроб начали опускать в могилу, начальница подошла ко мне с усталым выражением лица и тяжело вздохнув, проговорила:

– Никто не знает, кто это. Да, и моя интуиция подсказывает мне, что здесь его нет. – Она на несколько секунд оглянулась назад, а потом, выпрямившись, продолжила. – Хотя, знаешь, скорее это не интуиция, а просто наметанный глаз на таких богачей, как он.

Я ничего не ответила на ее слова, хотя взгляд, который миссис Браун бросила на меня, ждал поддержки.

– Тебя подвезти?

– Нет, спасибо. – Ответила я, когда мы возвращались к церкви. – Хочу прогуляться.

– Ладно. Тогда, до понедельника, Ада.

Я попрощалась с миссис Браун и почувствовала тягу снова зайти в церковь. Войдя и сев на ту же скамейку, что и некоторое время назад, я закрыла глаза. У меня, и правда, были сложные отношения с Богом и принятием его, как чего-то нужного. Однако я никогда не уверяла никого, что я не верю в него. Порой, когда я была одна, мне казалось, я чувствую его присутствие. Но это был такой мимолетный момент, что чаще, я думала, что это мое воображение и ничто больше.

Наконец, выйдя на улицу спустя пятнадцать минут, я хотела было направиться домой, но непреодолимое желание вернуться на кладбище, заставило меня повернуть за каменный угол церкви. Не зная, как реагировать на свои желания, я сделала глубокий вдох и медленный выдох, а затем пошла в сторону могилы Шрёдера. Идя некоторое время и смотря только себе под ноги, я удивилась тому, кого увидела у могилы.

– Это вы, мисс Вуд. – Не обернувшись, произнес он, будто ждал меня.

– Добрый день, мистер Баррингтон. – Ответила я и поравнялась с ним. – Вас не было на похоронах.

– Но все же я пришел.

– Вы были друзьями с покойным? – Спросила я, притворившись, что не знаю их отношений.

– Нет.

– Извините, за вопрос, – осторожно произнесла я. – Но зачем вы тогда пришли сюда?

– А вы? – Со спокойным и приятным выражением лица спросил мистер Баррингтон.

– Выставка его фотографий должна была проходить в галерее, где я работаю. – Пояснила я.

Он ничего не ответил, лишь кивнул. После этого мы стояли некоторое время в тишине и смотрели на свежую могилу, пока я не почувствовала, как мои ноги начали мерзнуть.

– Вообще, – начала я, поняв, что с каждой минутой мне становится все холоднее. – Моя начальница надеялась вас увидеть.

– Правда? – С улыбкой и, не отрывая взгляд от могилы, ответил мистер Баррингтон.

– Она беспокоится из-за…, портрета, который когда-то украли у вашей семьи.

– Ваша начальница может не волноваться. Я не буду действовать против галереи. То, что уничтожено, уже навсегда утеряно.

– Вы так легко об этом говорите. – Удивилась я, ожидая совсем другой реакции.

– Мисс Вуд, – повернувшись ко мне, произнес мистер Баррингтон со слегка английским акцентом, который я раньше не замечала. – Мне жаль, что прадед мистера Шрёдера когда-то украл портрет моего дяди. Я хотел вернуть его в свою семейную коллекцию и почти сделал это, но, к несчастью, произошел пожар. Виню ли я кого-то в том, что это произошло? Нет, потому как, на мой взгляд, так должно было произойти.

– Вы имеете в виду пожар?

– Да.

– Благодарю вас. – С улыбкой сказала я, но, поняв, что это не совсем уместно, подавила ее. – Но все же, не жаль, что все так получилось.

Теперь к церкви я подошла в компании мистера Баррингтона, от которого веяло вкусным дорогим одеколоном. Его полностью черный костюм сидел на нем, как влитый, а ботинки с квадратными носами были начищены до блеска. Я позавидовала самой себе, что иду рядом с таким привлекательным и утонченным мужчиной.

– Где вы живете? – Вдруг спросил он.

– Недалеко отсюда.

– Давайте, я вас подвезу. Скоро начнется дождь.

Взглянув на небо, я поморщила нос, а затем сама не ожидая от себя, согласилась на его предложение. На парковке мистер Баррингтон достал брелок с ключами и нажал на кнопку. Фары черного BMW блеснули, и мы направились в сторону автомобиля.

– Подождите, – сказал мистер Баррингтон и, когда я хотела открыть дверь с пассажирской стороны, прикоснулся к ручке и легким движением открыл дверь.

– Спасибо. – Почувствовав себя почему-то неловко, произнесла я, сев в чистый салон.

Дождь начался почти сразу, как только мы выехали с парковки. Крупные капли начали стекать по лобовому стеклу, поэтому мистер Баррингтон включил “дворники”, которые начали быстро смахивать воду в стороны. Взглянув на руль, я поняла, что никогда мужские руки не казались мне настолько красивыми – бледная мягкая кожа, как фарфор, и длинные тонкие пальцы, которые должны были достаться великому пианисту. На безымянном пальце левой руки я заметила перстень с орнаментом и красным камнем.

Подняв взгляд на профиль мистера Баррингтон, я невольно сглотнула и услышала, как часто забилось мое сердце. Резко отвернувшись к окну, я закрыла глаза и покачала головой, заставляя себя, сосредоточиться на чем угодно, но только не на мужчине, которого я не знала, но который заставил меня разволноваться.

– Значит, это не совпадение, что я нашел вас у себя в галерее. – Нарушил тишину мистер Баррингтон.

– Я люблю картины. – Не оборачиваясь, ответила я.

– Давно работаете в этой среде?

– Два года.

– Любимые художники?

– Их больше, чем того требует приличие.

Усмехнувшись, мистер Баррингтон спросил:

– Ваш “топ” три?

– Наверное, это…, – я задумалась на недолгое время. – Каспар Давид Фридрих, Уильям Хогарт и Иоганн Генрих Фюссли.

– Фюссли?! Не слишком ли он мрачен для вас?

Я пожала плечами, почему-то обрадовавшись, что он знает работы Фюссли. Немного придя в себя, я повернулась лицом к мистеру Баррингтону и задала тот же вопрос о его любимых художниках.

– Франческо Айец, – сказал он почти сразу. – Гюстав Моро, Стивена Макки и, наверное, Бернардо Беллотто.

– Это четыре. – Заметила я с улыбкой.

– Иногда я перехожу черту дозволенного. – Сказал мистер Баррингтон и по какой-то причине помрачнел.

– В этом наша жизнь.

– Да, но некоторым лучше держать себя в руках, чтобы не наделать ошибок.

– Это верно. – Согласилась я. – Однако моя тетя сказала бы, что жизнь – это миг, который нужно прожить, а не просуществовать.

– Бывает такое, что жизнь оказывается настолько длинной, что от нее начинает тошнить.

– Вы говорите так, словно прожили больше лет, чем вам на самом деле.

– Сколько вам? – Неожиданно спросил мистер Баррингтон.

– Двадцать четыре. А вам?

– Достаточно, чтобы усомниться во всем, что когда-то было сказано и доказано.

– Вы говорите загадками. – Прищурилась я, уверенная в том, что узнаю его возраст из Интернета, когда вернусь домой.

– Иначе совсем не интересно.

Машина подъехала к моему дому, и мистер Баррингтон, заглушив мотор, повернулся ко мне так, что теперь я могла наслаждаться его лицом не только в профиль. Его волосы сегодня лежали менее послушно, чем в прошлую нашу первую встречу. Так мне нравилось намного больше, хотя против и уложенной прически я не имела ничего против. Просто с небрежными локонами на лбу он выглядел более магнетично, чем обычно.

– О чем вы думаете, Ада? – К счастью, нарушив поток моих мыслей, произнес он.