Я резко проснулась и начала жадно глотать воздух ртом. Почти мгновенно осознала, что лицо и волосы, влажные от пота. Проведя взглядом темную комнату, я встала с кровати и пошла в ванную комнату. Лицо и руки слегка покалывало от холодной воды, которая лилась тонкой струйкой из-под крана. Наконец, я вытерлась полотенцем, выключила свет и вернулась в комнату.

На улице была еще ночь, но спать уже не хотелось. Я подошла к окну и взглянула на улицу, где не было видно ни одного человека. Это меня немного разволновало, потому что после очередного неприятного сна хотелось знать, что он закончился. Немного расслабившись, я взяла телефон в руки и села прямо на пол. Лицо сразу озарил яркий свет экрана, и я почувствовала себя немного лучше и спокойнее. Немного полистав ленту социальной сети, я отложила телефон и сжала плотно губы. В голове возникли образы сна, но я снова взяла в руки телефон, заставив себя, тем самым, отвлечься.

Часы показывали почти четыре утра, когда я легла в кровать, надеясь немного поспать перед тем, как идти на работу. Трудно было уговорить себя закрыть глаза и погрузиться в ненавистный мне мир, но я все же собрала все свое мужество в кулак и попыталась сделать, как правильно. К счастью, через пару часов я проснулась от звонка будильника и поняла, что на этот раз мне ничего не снилось.

***

– Ада, – обратилась ко мне миссис Браун, когда я только вошла в ее кабинет. – Скоро состоится выставка немецкого фотографа, с которым мне нужно сегодня встретиться. Надеюсь, если я отлучусь на несколько часов, ты присмотришь здесь за всем?

– Да, конечно!

– Отлично! – С этими словами, она надела плащ, взяла свою сумку и вышла в коридор.

Мне нужно было сделать то же самое, но я заметила, что начальница забыла свой планшет, в котором, как обычно, хранила всю информацию о художниках, скульпторах и других людях, которые намеревалась организовать свою выставку в нашем музее. Поэтому быстро взяв важную вещь, вышла из кабинета и столкнулась с женщиной.

– Аккуратнее нельзя? – Высокомерно задала она вопрос и, сфокусировав свой взгляд на мне, нахмурилась.

– Прошу прощения. – Сказала я и стремительно пошла дальше.

Когда я оказалась на улице, то увидела начальницу, которая почти бегом направлялась к музею. Я потрясла планшетом в руке, и она благодарно улыбнулась, произнеся:

– Чтобы я без тебя делала!

– Удачи на встрече!

Вернувшись в здание музея, я почувствовала запах гари, поэтому попросила охранника пройти и посмотреть все ли в порядке в залах. Сама же направилась в свой небольшой кабинет, где надеялась закончить оставшиеся дела. Однако, сев за рабочий стол, я услышала глухой стук в дверь, а затем увидела ту самую незнакомку, с которой столкнулась не так давно.

– Я могу вам чем-то помочь? –       Спросила я, наклонив голову на бок.

– Мне? – Рассмеялась женщина, цвет глаз которой был неестественно черным. – Наверное, это я должна задавать подобные вопросы.

– Не понимаю вас…

– Ну, да, конечно, о чем я могу с тобой говорить, когда ты ничего не знаешь. – Усмехнулась рыжеволосая незнакомка. Одежда на ней выглядела очень экстравагантно – красные узкие брюки и кожаная куртка, сапоги по колено на высоком каблуке.

– А что, именно, я должна знать?

Женщина долгое время молчала, но потом громко рассмеялась и проговорила:

– Наверное, первое, о чем тебе нужно знать, это, что в твоем музее – пожар!

Вдруг в двери показался охранник, который объявил, что несколько картин в галерее пылают огнем. Я, не растерявшись, набрала номер пожарной части, а когда хотела спросить незнакомку, откуда она узнала о происшествии, поняла, что она уже ушла.

Когда пожарные справились с пламенем, я, как и другие сотрудники здания, вернулась на свое рабочее место. Однако после пяти минут нахождения в своем кабинете, я вышла в коридор и направилась в большой выставочный зал, где увидела черные следы от огня на одной из стен. Подойдя ближе к месту происшествия, я нахмурилась потому, что не помнила, чтобы чьи-то работы висели на этом месте. Решив узнать, кому так не повезло, я повернулась на пятках и уже направилась к выходу из зала, как заметила маленькую белую карточку с именем некоего Карла Шрёдер. Неужели, этот тот самый немецкий фотограф? Нет, его работы должны привести только на следующей неделе.

– Ада? – Услышала я голос миссис Браун и сжала карточку между пальцев. – Что здесь произошло?

– Эм…, по непонятным причинам случился пожар. – Тихо пояснила я.

– Пожар?! Чьи работы сгорели?

– Я как раз хотела это узнать.

– А это что у тебя в руке?

– Что-то вроде визитки… Карла Шрёдера.

– Откуда она здесь?

– Валялась на полу.

– Боже, только не говори, что это были его работы. – С ужасом на лице произнесла начальница.

– Но его работы…

– Мистер Шрёдер сказал, что отправил фотографии раньше договоренного срока.

– Тогда…

– Проверь по бумагам все, Ада.

– Да, конечно.

Я почти бегом добралась до своего кабинета, нашла нужную папку на компьютере и лишилась дара речи.

– Ну, что там? – Стоя на пороге, спросила миссис Браун.

– Да, это были его фотографии.

– Вот, черт!

– Но я не понимаю…, кто их оформлял?! Если не я, то…

– Ну да, наша помощница.

Под “помощницей” начальница имела в виду студентку, которая проходила практику у нас в галерее. Когда Саманта только появилась у нас, мы поняли, что она не мечтает работать в подобном месте после колледжа, да и в целом ей не были интересны ни картины, ни фотографии, ни что-то другое в жизни, кроме ее парня, из-за которого она вечно сбегала с работы на несколько часов раньше положенного, или болтала о нем же с подружкой по телефону.

– Мне позвонить ей?

– Какой в этом смысл, Ада?! – Разочарованно произнесла миссис Браун, помолчала пару минут, смотря в потолок, а потом спросила. – Ты, хоть видела его работы?

– Нет.

– Понятно.

– Наверное, нужно позвонить мистеру Шрёдеру и рассказать обо всем. Мне сделать это?

– Нет. – Твердым голосом ответила миссис Браун. – Я сделаю это сама. Спасибо, Ада, за…, ну, ты поняла. Можешь собираться домой, я тут сама дальше со всем справлюсь.

Я сидела на том же самом кресле в кабинете доктора Томаса, в котором обычно провожу свои вечера среды. Он являлся моим психиатром уже более двух лет, поэтому я знала, что могу рассказать ему о своих переживаниях и проблемах без боязни, что он рассмеется или отреагирует как-то резко.

– Как дела, Ада? – Спросил доктор Томас, сев напротив.

– В целом, не считая пожара в галерее и все тех же снов, неплохо. – Улыбнулась я.

– Да, я читал про пожар в новостях. Надеюсь, никто не пострадал.

– Нет. Только фотографии немецкого фотографа. – Поправив горловину свитера, ответила я.

– Жаль.

– Да, мне тоже.

– Какие они были? – Поинтересовался психиатр.

– Не знаю. Я их не видела. – Запнувшись, ответила я. – Там немного странная история, думаю, это вам будет не интересно.

– Ну да, конечно. – Улыбнулся он. – Поговорим про твои сны?

– Мы много о них говорим. – Напряглась я. – Кажется, они мне, поэтому и стали сниться чаще, чем раньше.

– Расскажи о них снова, Ада. – Попросил доктор Томас. – Может, тебе станет лучше.

– Вы верите в это сами?

– Нужно пытаться снова и снова. Сама же знаешь.

Я обратила внимание на его седые волосы и непроизвольно дотронулась до своих волос. Интересно, когда я начну седеть?

– Хм, – произнесла я, а затем прочистила горло. – Я вижу мужчину.

– Мужчину? – Удивился психотерапевт. – Раньше ты его не видела. Какое у него лицо?

– Я не вижу его лица. Лишь спину.

– Понятно. Продолжай.

– Он стоит под необычным кроваво-алым небом где-то в лесу. Я вижу, что он несет кого-то на руках, но я не понимаю, кто это.