-Я потом расскажу, так что случилось с князем?

-Он очень сильно простудился, и сгорел за несколько дней. Так мне отписала маман, отца похоронили в Санкт-Петербурге. Я же состою в сводно-кирасирском полку Ершова. В полковой разведке. После Бородинского сражения от нашего кавалергардского полка мало что осталось, погиб наш командир - полковник барон Левенвольде. Товарищ мой, штабс-ротмистр Римский-Корсаков, окруженный неприятелем, на все предложения сдаться отвечал ударами палаша, пока не был убит выстрелом из карабина...А я уцелев в этом аду. Но это не для девичьих ушей.

Ох, только не засмеяться, а то кровь опять откроется. Не для моих ушей? Ну, да. После того, как однажды на вылазке мы увидели вражеских солдат на биваке, вырезающих куски мяса со своих уже неживых сослуживцев, и жарящих эти куски на костре, удивить меня было трудно.

Пришла Степанида, разогнала барина и принялась кормить меня бульоном и потрохами. Нам в лесу удалось сохранись приличное хозяйство - коров, свиней, птицу. Французы в лес не совались, боялись крестьян страшно. Больше даже, чем солдат.

Я лежала в тишине, Марта категорически запретила меня тревожить и для пущей убедительности поставила у дверей Ивана. Я думала, думала о том, что будет дальше. Вот скоро наши возьмут Вильно, выйдут на границы России, пойдут дальше вместе с союзниками на Париж. А что буду делать я? А мои люди? Хотя, какие они мои, они крепостные князей Ланевских. И вернутся назад в свое ярмо. А что будет с Жаном? Может попросить Алексея взять его под свое покровительство? Это мысль.

Уснула и увидела странный сон. Женщина в монашеском одеяние что-то внушала мне. А я плакала. Плакала! А потом увидела келью и себя там, на коленях перед иконой. Проснулась в неясном волнении. Но дальнейшие события стерли из памяти странный сон.

Все мои думы о будущем оказались пустыми. Все устроилось самым невероятным образом. Через две недели в наш лагерь прибыл барон Фердинанд Федорович Винцингероде в сопровождении его личного адъютанта Андрея и гусарского полковника Василия Ланевского. С ним вернулись и уцелевшие в битвах мужики. К этому времени Алексей Ланевский уже практически был здоров, а Жан-Поль Де Бельмонтр передвигался без палки.

Барон торжественно объявил о том, что Вильно взят и туда прибывает государь император Александр I.

-Милейшая Акулина Савельевна, - обнимая меня ласково сказал барон, - я об ваших подвигах лично государю доложил. И вот ваша дворянская грамота. Вам пожаловано дворянство и титул по вашему деду графу Завадскому. Теперь вы графиня Акулина Савельевна Завадская. Я подумал, что для девицы это будет неплохо.

Я стояла как громом пораженная. Первым опомнился Алексей.

-Как же хорошо-то! Акулина поздравляю, от всей души, но барон, ваше превосходительство, вы еще не знаете, что Акулина, - он запнулся, - простите, графиня Завадская спасла меня от смерти, застрелив вражеского солдата.

Я повернулась и заметила позади моих людей стоящего Жана. Вдруг он вышел вперед.

-Господин генерал, прошу принять меня в солдаты русской армии. Я майор-артиллерист, виконт Жан-Поль Де Бельмонтр хочу присягнуть на верность Александру Первому, потому что мой император упал в моих глазах, бросив своих солдат на погибель. Считаю недостойным и далее служить ему.

Фердинанд Федорович как-то буднично ответил.

-Ежели на то ваша добрая воля и говорите вы от чистого сердца, то я приму вас на службу. Но почему же солдатом, ежели вы офицер и дворянин? Пойдете в артиллерийскую бригаду к Глухову? Поручиком?

-Так точно, - ответил Де Бельмонтр.

Марфуша стояла рядом с Андреем. Наш управляющий изменился - взгляд уверенный, спина прямая, молодец-молодцом.

Степанида кланяясь пригласила откушать. По такому поводу я приказала достать французские запасы коньяка и вина, которые так и хранились у меня в землянке.

Меня облапил Вася Дизель.

-Поздравляю мать, ты теперь графина, офигеть. Во мы с тобой даем, а? Знатные господа. Увидел бы меня мой ротный.

-Он бы тобой гордился, Василий. Пойдем я познакомлю тебя с твоим дальним родственником. Приготовься, вспомни - ты из Америки, сын троюродного дяди покойного князя...

-Как покойного? - удивился Вася.

-Да, Василий, Петр Алексеевич покинул этот мир. Короче, пошли знакомится и отпусти меня, а то Бельмондо в тебе дыру взглядом прожжет.

-Это точно, а то еще на дуэль вызовет. У них тут - чуть что, пожалуйте на дуэль.

Я представила Василия Алексею. Он был немного растерян, но сомнений не выразил, а Васю уже несло. Он расписывал прелести американской жизни, мешая фильмы "Всадник без головы", "Прерия", "Зверобой" и "Сыновья большой медведицы".

За большим столом мужчины вспоминали битвы, чокались, пили за победу. Немало тостов произнесли и за меня. И тут барон Винцингероде огорошил меня так, что я не знала, что ответить.

-После моего представления государь изъявил желание лично познакомиться со столь отважной и мудрой девицей, которая и отряд организовала так, что иной офицер не сделает и лагерь обустроила, что хоть всю жизнь живи. Так что, Акулина Савельевна, ежели здоровье вам позволяет, так можем вместе в Вильно и отправится.

Предстать перед Александром Первым! Мама дорогая! Вот в этих перешитых французских штанах? Сильно будет. Не успела я возразить вмешалась травница.

-Прошу простить, ваше высокоблагородие, но рано еще барышне по приемам ходить, рана может открыться в дороге. Позвольте уж до конца поправиться.

-Если так, то настаивать не смею. Но надеюсь по выздоровлению вы прибудете в Вильно. Мы задержимся там до начала января. Армии нужен отдых. Только войскам адмирала Чичагова, генералов Витгенштейна и Платова предписывается безостановочно следовать за неприятелем до самой Вислы.

-Я со своим полком иду с Витгенштейном, - заявил Василий, беря с блюда еще один кусок хорошо прожаренного мяса.

-А где наш доктор? - наконец спросила я.

-Остался в Москве, - ответил барон, - в лазарете. А еще государь подписал Манифест "О прощении жителей от Польши присоединенных областей, участвовавших с Французами в войне против России".

Барон достал листок и стал читать. А я опять задумалась о непостижимости русской души, её широте и...глупости.

"....Между тем надеемся, что сие НАШЕ чадолюбивое и по единому подвигу милосердия соделанное прощение приведет в чистосердечное раскаяние виновных, и всем вообще областей сих жителям докажет, что они народ издревле единоязычный и единоплеменный с россиянами, нигде и никогда не могут быть толико щастливы и безопасны, как в совершенном во едино тело слиянии с могущественною и великодушною Россиею. На подлинном написано собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА рукою тако: АЛЕКСАНДР.

г. Вильно Декабря 12 дня 1812 года"

Конец 1 части,

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...