Выныривать наружу нельзя, иначе транс сорвется. Напрягаюсь так, что тело сводит судорогой. Вижу, как внутри разгорается искорка — и от этого появляется чувство, что я сейчас лопну. По ощущениям будто резко прихватил живот и понимаешь, что добежать точно не успеешь.

А эта искорка начинает летать вместе с молнией, ударяясь о невидимые стены и заставляя меня трястись, как припадочного. Р-р-р-р, бесит! Пошла на хер отсюда, пока не испортил фигуру натурой!

Мой посыл сработал — и она исчезла, а после раздался сильный грохот, что-то прилетело мне по голове, выдернув меня из внутреннего мира в сознание, правда, потом это самое сознание решило меня покинуть. Но я ж альфа-самец и не позволил ей или ему, не знаю, это сделать.

Пытаюсь открыть глаза, запорошенные пылью. При этом чую, что лежу на чем-то твердом и крайне болючем. Чьи-то руки пытаются меня поднять, а потом в лицо бьет струя воды, смывая гадость, не дающую открыть глаза.

Мать моя берегиня! — охренел я, когда смог сфокусироваться. Части полигона просто больше не было. Несущая стена испарилась, открывая вид в соседнее что-то — я понятия не имею, что там дальше за полигоном, затянутое пылью.

А в меня прилетел обломок стены, валяющийся рядом. Мама, а это была она, что-то взволнованно мне говорила, но я показал, что ничего не слышу.

Дотронувшись до ушей, я почувствовал что-то липкое и увидел кровь. Ясно, перепонки лопнули. Ага, вот и охрана подоспела. Мама им что-то говорит, отчего они сильно пугаются. А, нет, они не чего-то пугаются, это они меня боятся!

Ну да, морда-то, небось, расцарапана, грязная, с чего бы от меня не шарахаться. А это вообще что было? Очередное покушение, прямо во дворце? Ох, чую, батя будет лютовать и точить анальный кол.

Меня подхватили под руки и потащили на выход. И это правильно. В любой момент потолок может рухнуть. Такое ощущение, что там бомбу взорвали. И куда, спрашивается, мама смотрела и охрана? Нет, мама — женщина, может отвлечься, но эти-то что⁈

Ага, вижу, к Верочке я попаду гораздо раньше, чем собирался — и опять совсем не в героическом образе. Хотя, может, пожалеет и приласкает? Помню, мы как раз на этом остановились, когда нас прервали.

А вот и она, свет очей моих. Все такая же секси, в обтягивающей юбочке. Эй, хватит меня тащить! Я сам могу. Но нет. Уложили, что-то галдят, а у меня молния внутри уже вовсю работает. Только как-то медленно, заторможено. И сил вообще нет, будто весь эфир пролюбил.

— Как вы себя чувствуете? — наконец-то пробился ее голос через шум. Нежная рука уже лежала на моей голове, посылая волны тепла. Рядом с ней стояла мама и смотрела на меня… ну, я не знаю, как на кого. В ее взгляде читалось одновременно желание меня обнять и прибить. Так обычно на меня смотрел отец перед тем, как хорошенько врезать. Но она — не он. Эта, если даст по морде, то я улечу куда-то за Урал. И самое главное, я не мог понять, чем прогневал любимую родительницу. Нас, понимаешь, убить пытались, а виноват я, что ли?

— Уже лучше, — сказал я, улыбнувшись. Открыто флиртовать при маме было верхом неуважения. Еще Ольге расскажет. — Кто на нас напал?

— Ты, — мама так же положила руку мне на лоб и стало прямо совсем хорошо.

— Надеюсь, их пойма… В смысле, я?!!

— В прямом. Это ты разнес полигон, перед этим уничтожив неуничтожимый, как я раньше думала, щит. Питающие его артефакты просто перестали существовать, разлетевшись на куски от перегрузки. А стены и прочее — это остатки удара. Я, конечно, успела поставить щиты, но их тоже снесло. Хорошо, что волна, уничтожив барьер, сильно ослабла, и нам прилетело по остаточному принципу.

— Прекрасно. Кто-то совершил якобы невозможное, но причем тут я? Во время медитации я даже не магичил. Нет, я пытался, но ничего не получалось.

— Интересно, если это — то, что у тебя не получилось, то что будет, когда получится?

— Не знаю, что будет, потому что я не знаю, что было.

— Вот и расскажи мне о том, что произошло за мгновенье до взрыва. Что ты видел или сделал?

— Да ничего не видел. Висел в пустоте и пытался воззвать к стихии огня. А она не взывалась почему-то. Я тужился и сильно, а потом появилась красная искра и у меня заболел живот. Она стала мешаться, ну, я ее и прогнал.

— Как прогнал?

— Если дословно, то на хрен послал.

— В смысле, на хрен? — широко раскрыла она глаза.

— В прямом. Так и сказал — пошла на хер отсюда! А дальше грохот и булыжник в морду. И за что меня этот мир так ненавидит, что всякий желает ударить меня по лицу? Это он из зависти или из чувства противоречия? Мол, потому что нельзя быть на свете красивым таким?

— Понимаешь, сынок, — мама замялась. — Я не могу сказать, что именно произошло, но сила, что пришла в движение, была намного сильней моей. И боюсь, если бы она по мне ударила, то от меня бы и мокрого места не осталось.

— Да ладно? Это точно не мог быть я. Искорка была совсем маленькой, вот буквально как спичечная головка. Откуда в ней столько силы?

— Не знаю, Сережа, но очень хочу узнать. Ты это, отдыхай пока, а я пойду. Хочу кое-что проверить.

Легкий стук каблуков, закрывшаяся дверь.

— Ваше Высочество? — Верочка наклоняется надо мной, чтобы что-то посмотреть. И это было ее ошибкой, потому что зверь был голоден, а она была его любимым лакомством. Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста…

Глава 26

— Братик, к тебе пришли! — маленьким вихрем ворвалась к нам Катя.

— Не-е-ет, ну что за непруха?!! — взвыл я раненым зверем, выпуская из объятий Верочку, которую уже успел пощупать за все интересные места и приступить к освобождению ее прекрасного тела от пут одежды. — Ты демон, посланный мне за грехи, ты редкая птица Обломинго, почему-то решившая поселиться у меня навечно, ты мой просроченный крем от мозолей на руках!!! Скажи мне, какого черта во дворце находятся сотни людей, а прибегаешь мне все испортить именно ты?!! Я не хочу ненавидеть тебя, но не получается!!!

— Все сказал? — ничуть не впечатленная моей пламенной речью, плюхнулась мелкая негодница на стул. — Верочка, не надо так краснеть лицом. Я все понимаю — этому гаду сложно отказать. Но ты должна быть сильной… или запирать дверь.

— В следующий раз я так и сделаю, Ваше Высочество, — сказала она.

Ого, у моей лекарки послышалось в голосе раздражение. Ну да, облом во второй раз не каждый выдержит. Я — так точно нет.

— Но это все меркнет перед тем, что к тебе на прием напросился посол Лифляндии Аарна Серп.

— Кто на?

— Аарна, глухой ты мой. Отец вашу встречу уже одобрил и, несмотря на твою врожденную травму головы и разрушенный полигон, умывайся и чеши в малую приемную. А как освободишься, расскажешь, почему ты решил разрушить дворец таким вот нестандартным способом.

— Чего тут нестандартного? Взорвал подвал, рухнул дом. Все по фен-шую. И ничего не расскажу. Страдай так же, как я сейчас.

— Ничего, переживешь. Успеете еще заняться всякими глупостями. Все, иди умывайся, а то на тебя без слез смотреть нельзя. И если что, это я о слезах смеха говорю.

— И чего же хочет этот не вовремя явившийся господин?

— Не уверена, но вроде тебя хотят женить.

— Что, опять⁈ — охренел я. — Вроде мы с отцом все решили.

— Тогда не знаю. Может быть, убить. Я не расслышала точно. Поэтому приводи себя в порядок, чтобы твое тело выглядело красивым.

— Умеешь ты утешить, — буркнул я, направляясь в душ. — А теперь брысь, и жди меня там. Раз уж ты такая умная, то будешь присутствовать при нашем разговоре, иначе я могу его сгоряча и прибить. И вообще, что за ерунда? Заставлять меня с кем-то встречаться, при этом не поставив в известность, о чем вообще речь будет идти. А вдруг я ляпну чего и потом война?

— А это тоже часть твоего обучения. Ты должен уметь быстро реагировать на изменения обстановки, не полагаясь на всяких советников. А если и прибьешь этого, невелика потеря. Спишем на производственную травму. Все, жду тебя — и не шалите.