Екатерина дала знак церемониймейстеру. Тот вышел в центр зала и поднял руку с шелковым платком. Но взмахнуть им не успел. Во дворе послышались хлопки, со звоном брызнуло стекло, осколками усеяв близлежащий стол, и кто-то вскрикнул на хорах.

– Твою мать! – раздался голос у столов, и все его узнали. – Внимание! Всем отойти от окон к центру зала! Музыкантам – лечь! Похоже, на дворец напали…

***

Богдан Ковтюх родился в небольшом шахтерском городке на юге Славии. Рос в независимой стране. В школе учителя рассказывали им, как Варягия столетиями угнетала славов. Забирала плоды их тучных черноземов, выкачивала недра, взамен давая крохи. Да, строила заводы, дороги, шахты и плотины, но это лишь, чтоб брать побольше. Стряхнув с себя ярмо империи, славы станут жить свободно и богато – так объясняли в школе.

С богатством почему-то не заладилось. С работой у родителей вдруг стало плохо: их предприятие купили иностранцы, после чего завод закрыли. Отец собрался и уехал на заработки в Варягию. Так поступали многие. Империя, которую ругали в телевизоре и в школе, кормила бывших своих подданных и после отделения республики. Мать занималась мелочной торговлей: везла из крупных городов сумки с всяким барахлом, закупленным на рынках, и продавала на базаре. Жили скудно. Отец Богдана, приезжая с заработков, ругал правительство республики, ее парламент, президента, называя их ворами и бандитами. Возможно, сын бы перенял его ненависть к власти, но в двенадцать лет у него вдруг проявился дар.

Случилось это так. Однажды, по дороге к дому после школы на него напали хулиганы – их в городке хватало. Хулиганы забирали у мальчишек деньги и били, если те сопротивлялись. Богдан успел залезть на дерево, где сел на ветке, одной рукой держась за ствол, в другой сжимал портфель. Лезть следом хулиганы поленились и принялись бросать в Богдана камнями. И тут случилось чудо: мальчика как бы окутала радужная пленка, которая не пропускала камни к телу. От такой картины хулиганы сначала впали в ступор, затем посовещались и ушли. О происшествии узнали в школе, Богдана вызвал в кабинет директор и, расспросив, потребовал, чтоб ученик продемонстрировал, как это делает. Богдан и показал – не жалко. А через неделю в город прибыли чиновники из министерства образования. Удостоверившись, что мальчик одаренный, они отправились к его родителям и убедили их отдать Богдана в спецшколу в Западной Европе, конкретно – в Кельне.

– У мальчика задатки будущего мага, – убеждали они родителей Богдана. – В специальной школе их разовьют, обучат нужным навыкам. Со временем сын станет офицером, получит гражданство Германии и будет получать большие деньги. В Европе магов ценят.

Родители, подумав, согласились и подписали нужные бумаги. В самом деле, какое будущее ждет Богдана в Славии? Ну, он окончит школу, а дальше что? Учиться в вузе стоит дорого. В империи не брали денег со студентов, но в свободной Славии эту лавочку прикрыли. Но даже если наскребут на обучение, диплом не гарантирует работы. А так сын вырвется из бедности и заживет, как человек. В Европе – рай…

Довольны были и чиновники. За одаренных мальчиков Германия платила щедро. Предназначались деньги для родителей детей, но им и без того невероятно повезло по мнению чиновников – пристроят сына за границу. А плату заберут себе посредники, они ведь постарались. Доволен был директор школы – он тоже оказался в доле.

В специальной школе, в которую попал Богдан, учились мальчики из разных стран Европы – из Польши, Славии, Болгарии и прочих слаборазвитых окраин. Немецких не было – для них существовали иные заведения. Первым делом иностранцев заставляли выучить язык – магию преподавали немцы. Но на родных им говорить не запрещали, и, более того, поощряли знать их в совершенстве. Помимо общих школьных дисциплин и магии курсантам объясняли, как им невероятно повезло приобщиться к великим ценностям Европы. Здесь демократия, свобода и гражданские права в отличие от варварской Варягии, и ряда прочих стран, где процветает дикость вкупе с тиранией. У них (подумать только!) признаны всего два пола – женский и мужской, а однополые браки под запретом, В ряде стран за гомосексуализм в тюрьму сажают! Как такое возможно? Человек должен быть свободен в выборе своих пристрастий!

Свободу нужно защищать, и мальчиков учили, как это лучше делать. Помимо магии, натаскивали их стрелять, бросать гранаты и владеть ножом. Богдану это нравилось. Их хорошо кормили, одевали, выделяли деньги на карманные расходы. Родителям Богдан писал, что у него все хорошо, он очень рад, что учится в Германии.

На выпускных экзаменах он показал себя неплохо. Продемонстрировал комиссии защитный полог, полеты и огонь.

– Есть перспектива у курсанта приобрести другие навыки? – спросил его наставника важный генерал, возглавивший приемную комиссию.

– Исключено, – ответил немец-маг. – Способности развили до конца.

– Что ж, три умения вполне достаточно для обучения на офицера, – пожал плечами генерал. – Такие маги нам нужны. Но по сложившейся традиции в германской армии, курсант вначале служит рядовым. Проявит себя должным образом – повысят в чине. Все с этим, следующий…

Отправили Богдана в боевую часть. Охранный батальон сражался с сербскими повстанцами, которые кошмарили легших под Германию коллаборационистов. Убивали глав районов, взрывали эшелоны оккупантов, сжигали склады. Покончить с ними было трудно – повстанцам помогало население. Их прятали, кормили, давали деньги на оружие. Однажды взвод Богдана преследовал повстанцев, напавших на немецкую колонну. Догнали их в горах. Повстанцы заняли позицию на гребне высоты и не позволяли немцам окружить их. Стреляли метко. Во взводе появились раненые, двоих солдат убили. А артиллерии у немцев не имелось – по горам ее не больно потаскаешь.

– Без вертолетов их не взять, – заметил лейтенант, командовавший взводом. – Придется вызывать подмогу. Но пока наш штаб запросит авиацию, пока та прилетит – стемнеет. А ночью сербы испарятся. Уже не раз так было.

– Разрешите, я попробую, герр лейтенант? – спросил Богдан.

– А что ты сможешь? – удивился офицер.

– Взлечу и забросаю их гранатами.

– Тебя убьют мгновенно.

– Не убьют, у меня есть защитный полог.

– Что ж, попытайся, – пожал плечами лейтенант. Унтерменша из какой-то Славии не жалко. Тут немцы гибнут.

Богдан обвешался подсумками с гранатами, закинул за спину «Гадюку» и стартовал к холму с повстанцами. Те поначалу не заметили или не поняли угрозу, поэтому стрелять по магу начали не сразу, к тому же не совсем удачно. Попасть по юркой цели в воздухе из автомата сложно. Пройдясь над гребнем, Богдан срисовал позиции повстанцев и на втором заходе стал бросать гранаты. Их взрывы больше оглушили, чем убили инсургентов. Воспользовавшись их замешательством, Богдан скользнул к земле и стал работать из «Гадюки». В него стреляли, но защитный полог не позволил пулям задеть солдата Бундесвера. Убив последнего повстанца, Богдан повесил автомат за спину и полетел обратно.

– Готово, герр лейтенант! – сказал, встав перед офицеров. – Инсургенты уничтожены.

– Что, все?

– Яволь, герр лейтенант, их было восемь. Из них две женщины. Предлагаю убедиться.

– А я не понимал, зачем мне дали мага, – заметил офицер, когда весь взвод взошел на гребень высоты. – Не видел прежде их в бою. Хоть ты не немец, рядовой Ковтюх, но отныне нам камрад. Я прав, зольдатен?

– Яволь, герр лейтенант! – загомонили подчиненные. К Богдану подходили, улыбались и хлопали ладонью по плечу.

За бой с повстанцами Богдана наградили воинской медалью и дали чин гефрайтера.[4] Методичку с описанием его сражения разослали по охранным батальонам. Внедрение новинок тактики у немцев являлось сильной стороной их армии. Повстанцев маги стали выбивать безжалостно, но вскоре это прекратилось. У инсургентов появились патроны с зачарованными пулями. Где и как они добыли их, никто не знал. Говорили, что повстанцам помогла Варягия, но доказательств не имелось. Стреляли сербы из оружия, произведенного в Европе, а маркировка найденных на поле боя гильз была немецкой. Магов стали тупо убивать, причем, целенаправленно – стреляли в них из снайперских винтовок. Повстанцы знали, кто из зольдатов маг – осведомителей хватало. Квартировали немцы в городах, ходили в местные кафе и рестораны, там жители их видели и слышали их разговоры. А помощь инсургентам для сербов была первым делом.