– Кого-нибудь узнали? – спросила медсестра.

– Да, – ответил Николай. – На снимке мой отец, которого я никогда не видел, поскольку он погиб еще до моего рождения. Князь Михаил Несвицкий. С ним рядом вы?

– Да, – сказала женщина. – С Мишей у меня была любовь. Он приезжал к нам на маневры, тогда и познакомились. Все как-то быстро закрутилось. Я просто потеряла голову: он офицер и князь, а я простая медсестра. Все было словно в сказке. А после он уехал, а я осталась и вскоре поняла, что беременна.

Она умолкла.

– Рассказывайте дальше, – попросил Несвицкий, догадавшись, что он сейчас услышит. Но нужно прояснить все до конца.

– Мать не хотела, чтобы я рожала, – вздохнула медсестра. – Ведь незамужняя. Говорила, что испорчу себе жизнь. Но я надеялась, что Михаил вернется – он это обещал. Лишь много лет спустя узнала, что он погиб спустя полгода, а у меня родился мальчик. Прошло негладко, с осложнениями. Пока лежала, мать забрала ребенка и отвезла в детдом в Царицыно, а мне потом сказала, что его усыновили. Лишь перед смертью призналась, что соврала – отдала просто так. Но было поздно – началась война, и невозможно было отыскать ребенка. Наш городок под славами остался…

– У вас другие дети есть?

– Не получилось, – женщина вздохнула. – Я была замужем, но больше не беременела. По-видимому, сказались эти роды. Лечиться денег не было, и муж со мной развелся. Жила одна, работала, похоронила мать. Бог ей судья! – медсестра перекрестилась. – После войны приехала в Царицыно. Живу у тети. Она немолодая, но еще крепкая. Искала сына, но в детдоме мне сказали, что помочь не могут: архив сгорел в пожаре. И персонал там поменялся: никто не помнил мать с моим ребенком. Я смирилась с тем, что не увижу сына, но вы вернулись из Москвы и на встрече с коллективом сказали, что сын Михаила и родились в Царицыно…

«Привет из прошлого, – подумал Николай. – Скелет из шкафа вылез». Странно, но он не испытывал досады или раздражения. Скорей наоборот.

– И вы решили, что я ваш сын? – спросил у собеседницы.

– Мне захотелось в это верить, – опять вздохнула медсестра. – Как вам сказать… Вы удивительно похожи на моего отца. Нет, не совсем, но все же. Вы теребите мочку уха, как делал он, еще походка, голос… Отец прекрасно пел.

– Он жив?

– Давно уж умер – силикоз. Работал в шахте, а при славах лечиться стоило огромных денег. У нас их не было: отец – пенсионер, а мать швеей работала. Я медсестра, зарплаты небольшие. Понимаю ваше недоверие, сама в том сомневаюсь, но вопросы остаются. Мы с Михаилом познакомились здесь двадцать лет назад. Он мне тогда сказал: в Царицыно впервые. Я сомневаюсь, что соврал, зачем ему? Тогда как вы здесь появились? Вам двадцать пять, а в это время Михаил еще учился в академии в Москве и не мог здесь с кем-то познакомиться.

– Мне девятнадцать, – сообщил Несвицкий. – Но я вам этого не говорил. Прибавил себе лет из-за жены. Она намного старше и беспокоилась от этого.

– Так вы?!.

– Не знаю, – Николай пожал плечами. – Я предлагаю нам определиться. Официально мать моя погибла в Африке при нападении повстанцев. Была она родной или приемной – неизвестно. От нее узнал, что я Несвицкий Николай Михайлович. Но мне никто не говорил, что я потомок князя. Потом сюда приехал адмирал Несвицкий, отец Михаила Николаевича, поговорил со мной, после чего официально и признал меня своим потомком. Но так ли это – не могу ответить точно. На деда я похож, он говорит, что у меня его способности, характер, воля, но это может быть и совпадением. Все зыбко и неясно, Антонина Серафимовна, поэтому пусть остается так, как есть. Я попрошу никому не говорить, что вы, возможно, моя мать.

– Вы, может, думаете, что рассказала вам о сыне потому, что я надеюсь что-то получить от вас? – поспешила медсестра. – Это не так. Я неплохо зарабатываю, на жизнь хватает. Но все же попросить хочу. Ведь вы удочерили девочку, которой ручку отрастили?

– Пока с женой оформили опеку. Через год удочерим.

– Вы меня опередили. Я собиралась девочку забрать – она мне по сердцу. Так привязалась к ней! Растила б, как родную дочь. Разрешите мне с ней видеться. Я могла б смотреть за Машей, когда вы заняты. Денег мне платить не нужно.

– Поговорю с женой, – ответил Николай. – Прошу вас, Антонина Серафимовна: об остальном – молчок.

– Договорились! – женщина кивнула и забрала фото.

Николай вернулся в зал, где был встречен обеспокоенной супругой.

– О чем вы говорили с Бойко?

– С какою Бойко? – удивился Николай.

– Медсестрой, с которой ты ушел. Фамилия ее такая.

«Песец! – подумал Николай. – Приплыли…» Пацана, в чье тело переместилась его сознание из прошлой жизни, звали Бойко Юрий Леонидович. Выходит, что того сдали в детдом под собственной фамилией, которую и сохранили. Не врала медсестра. И что теперь?

– Антонина Серафимовна сказала, что собиралась Машеньку удочерить, а мы ее опередили. Она к ней очень привязалась. Просит разрешить с ней видеться. Предлагает себя в няньки безвозмездно.

– Сам как считаешь? – задумалась Марина.

– Родители у Маши есть, пусть будет еще бабушка, – пожал плечами Николай. – Не помешает.

– Ладно, – нехотя ответила Марина. – Пускай приходит, далее посмотрим.

На том и порешили. А назавтра новые события задвинули всю эту Санта-Барбару[3] на задний план…

[1] Герр лейтенант скучает? Я могу составить вам компанию? (нем.)

[2] ПНВ – прибор ночного видения.

[3] «Санта-Барбара» – американская мыльная опера. Сериал транслировался по телевидению СНГ несколько лет и был невероятно популярным.

9.

Трель телефона разбудила Николая около шести утра. Слетев с постели, полусонный, он ринулся в прихожую, где снял трубку с аппарата.

– Алло?..

– Николай Михайлович, берите Марину Авенировну и приходите в госпиталь, – он распознал в наушнике басок Кривицкого. – Немедленно!

– А что случилось?

– Прилеты, много раненых. Я к вам отправил санитарку посидеть с ребенком. Поторопитесь!

Кривицкий отключился. «Какие могут быть прилеты? – подумал Николай, шагая к спальне. – Давно уж не стреляют. Ну, разве что на новых рубежах, но там поблизости есть госпитали – их развернули сразу после наступления. Зачем везти людей в Царицыно? Это и для раненых опасно, сначала нужно их стабилизировать».

– Что там, Коля? – спросила у него жена, когда Несвицкий щелкнул выключателем. Она уже проснулась и сидела на постели.

– Нам срочно нужно в госпиталь. Прилеты, много раненых.

– А Машенька? Возьмем с собой?

– Кривицкий к нам отправил санитарку…

Умылись и оделись они быстро. Не успели выйти из квартиры, как позвонили в дверь. Открыли. Запыхавшаяся санитарка сообщила, что прибыла сидеть с ребенком.

– Проснется – отведете в садик, – сказала ей Марина. – Работает с восьми часов. Вот ключ от двери.

– Что в госпитале? – поинтересовался Николай.

– Там просто ужас! – выпалила санитарка.

То, что она ничуть не преувеличила, им стало ясно на подходе к госпиталю. В ворота вереницей заезжали кареты скорой помощи. Санитары тащили из машин носилки с окровавленными ранеными и несли их в распахнутые двери приемного покоя.

– Я – хирургию! – сказал Марине Николай и устремился вслед за санитарами.

– Я буду в отделении, – сказала за спиной жена.

В коридоре у операционных Николаю едва не стало плохо. Тележки с пациентами стояли возле стен, а те, кому их не хватило, лежали на носилках на полу. Воздух словно загустел от криков, стонов раненных людей. Вонь от разорванных кишок и такой знакомый запах свежей крови – сырой, железистый. Возле тележек и носилок копошились врачи и сестры – сортировали раненых. Здесь Николай нашел Кривицкого. Начальник госпиталя был в окровавленном халате, шапочке и в хирургических перчатках.