Как опытный военный бюрократ фон Лееб предложил в своем докладе меры по недопущению подобных инцидентов впредь. Для начала – пресечь подобные инициативы унтерменшей. Запретить им операции на территории противника без согласования с фон Леебом. Виновных строго наказать, а батареи ПВО передвинуть вглубь территории республики, тем самым выведя их из-под ударов диверсантов-волхвов. Они ведь могут повторить атаку. Жизни военнослужащих Бундесвера и дорогостоящее оборудование ценнее, чем какие-то войска аборигенов у линии границы. Тем более, согласно донесениям разведки, очередного наступления империи ждать не приходится.

Доклад в Берлине приняли. К фон Леебу его вернули с резолюцией начальника Генштаба: «Предложенные меры одобряю. Имперских волхвов в плен не брать!» Фон Лееб невольно улыбнулся указанию о волхвах – как будто бы те сдаются в плен. Из Берлина поступило указание и в отношении разведки славов. Начальник ГУРа угодил под суд. В закрытом заседании огласили его рапорт, после чего спросили: почему он, зная от своих агентов о происках имперских волхвов, не предусмотрел возможность захвата ими самолета со взрывчаткой? Что, разве трудно было заминировать его, чтобы исключить возможность перехвата управления? Или хотя бы снять штурвалы? Начальник что-то блеял в оправдание, но его не стали слушать, приговорив к пожизненному заключению. А через неделю он покончил жизнь самоубийством, повесившись на решетке, закрывавшей окно под потолком. Веревкой послужила простынь, разорванная им на полосы. Об этом объявили в прессе. Правда, люди, знавшие начальника, шептались: «Мамин пирожок» не мог убить себя – уж слишком эту жизнь любил. Ходили и другие слухи. Начальника разведки похоронили торопливо, в гробу с закрытой крышкой, которую не сняли, как родственники не просили. Просочилась информация, что даже в морге ужаснулись испорченной харизме трупа. Ну, в смысле, лицо – сплошной кровоподтек. Но пошептались и забыли.

Техническое управление ГУРа разогнали, потому что нехрен каким-то унтерменшам чего-то там изобретать. Есть сумрачный тевтонский гений, он и придумает, что нужно. А ваше дело – гибнуть на фронтах в противостоянии с Варягией. В своем стремлении уйти от неприятностей фон Лееб не предполагал, какой подарок преподнес империи, убрав от линии боевого соприкосновения батареи ПВО. Для штаба группировки объединенных сил империи и Нововарягии они являлись непреходящей головною болью. Потери самолетов от воздействия ракет противника планировались аховыми. Когда разведка доложила о перемещении немецких батарей вглубь славской территории, ей поначалу не поверили – уж больно глупо выглядело. Потребовали перепроверить, но сведения подтвердились. Штабные генералы выдохнули и помолились за здоровье человека, отдавшего такой приказ. Хотя фон Леебу оно не помогло…

***

Николай не подозревал, что угодил в расстрельный список немцев, он занимался жилищным вопросом. Случилось это так. В один из дней его позвал к себе Кривицкий и спросил:

– Нашли себе квартиру или дом?

– Не занимался, – повинился Николай. – Забот хватало.

– Так дело не пойдет, – нахмурился начальник госпиталя. – Мне сообщили в бухгалтерии, что ваша доля продаж раствора уже превысила двести с лишним тысяч. Налогов вы не платите как награжденный орденом Георгия, все эти деньги ваши. Мы с вами договаривались, что долю получаете на приобретение жилья. Да за такие деньги в Царицыно дворец построить можно!

– Так сразу и дворец! – поморщился Несвицкий. – Когда мне его строить? Степан Андреевич, я очень занят, и вы прекрасно это знаете. Вот дом бы я купил, но где и как его искать?

– Ну, с этим помогу, – начальник госпиталя протянул ему листок бумаги. – Вот телефон и имя-отчество министра коммунального имущества. Свяжитесь с ним. В Царицино осталась недвижимость сбежавших олигархов, ее конфисковали в пользу государства. Там есть квартиры и дома. Прежде в них проживали беженцы, но после освобождения территории республики они отправились домой. Недвижимость выставили на продажу – республика нуждается в финансах, но покупателей не слишком много – стоит дорого, а вы у нас богатый.

Кривицкий усмехнулся. «Вот жук!» – подумал Николай. С другой же стороны он понимал, что Кривицкий не о себе печется. На деньги, которые перечисляют волхву, столько всего хорошего для госпиталя можно закупить! Николаю было самому неловко перед другими медиками: те пашут за зарплату, а он гребет деньгу, по сути, за свою ж работу. Да, дополнительно старается, эксплуатируя свой дар, но он получил его бесплатно. Не учился в институте, не совершенствовался в мастерстве годами. Короче, на халяву. Как и у многих, родившихся и выросших в исчезнувшей в большой стране, у Николая сохранилась совесть и настороженное отношение к шальным деньгам. Он знал об удивительных примерах поведения людей, на которых свалились большие выигрыши в лотерею. Доставшиеся им миллионы они спускали очень быстро и впустую, нередко превращаясь в алкоголиков и наркоманов. Ну нах такой соблазн! Что заработал – то твое, а эти выигрыши – в топку!

– Прекращайте выплаты, Степан Андреевич! – сказал начальнику Несвицкий. – Мне хватит денег.

Он позвонил министру, а тот связал его с начальником управления жилой недвижимости. Начальник принял Николая сразу.

– Что вас интересует: дом или квартира? – спросил героя-волхва, после того как предложил ему присесть.

– Хотелось бы дом, – ответил Николай. – С удобствами, естественно. Два этажа, три спальни, гостиная и детская. Просторный двор с беседкой и бассейном, но последнее не обязательно – сам, если что, построю. Желательно не далеко от центра города.

Начальник управления задумался.

– Есть один такой, – сказал после короткого молчания. – До отделения республики от Славии его построил подручный олигарха, сбежавший вместе с ним, поэтому недвижимость конфисковали. Там жили беженцы, сейчас они разъехались, дом выставили на продажу. Приценивались многие, но не купили – стоит дорого. Полмиллиона.

«Да, размечтался!» – подумал Николай, но потом сообразил.

– Полмиллиона ефимков Нововарягии?

– Конечно, – сообщил чиновник. – Каких еще?

«У меня имперских двести тысяч, – прикинул Николай. – Шестьсот на местные. Вполне хватает».

– Могу я осмотреть недвижимость? – спросил чиновника.

– Я дам вам провожатого, – сказал начальник управления. – Он все покажет…

Дом Николаю приглянулся сразу. Кирпичный, двухэтажный, он выглядел изящно – архитектор постарался. Просторный холл-столовая, большая кухня, бар на первом этаже и здесь же ванная. Мраморная лестница, ведущая на второй этаж. Там спальни, детская и даже комната для занятий спортом. При каждой спальне – туалет и душевая. Дом был обставлен мебелью, хорошей, современной, хотя жильцы ее слегка потерли и поцарапали. Досталось и обоям – многочисленные пятна, а кое-где они оборваны.

– Здесь жили три семьи, – сказал сопровождающий, – и все с детьми. Хоть и просили их быть аккуратными с жильем, но за детьми не уследишь – родители работали. Мы все отремонтируем и приведем в порядок – за дополнительную плату, разумеется.

– И сколько будет стоить?

– Примерно тысяч десять – с хорошими обоями. Подберем не хуже тех, что были. Перетянем обивку на диванах и матрасах, царапины на мебели закрасим и покроем лаком – как новенькая будет.

– Договорились, – согласился Николай. – Пойдем смотреть участок.

Там было на что посмотреть. Гараж на две машины, баня и бассейн, просторная беседка с печью. Еще лужайка с клумбами, мощенный плиткой двор у гаража. Участок обнесен забором из кирпича – высоким, с улицы не разглядишь, чем занимаются хозяева. Ворота из металла, покрашенные черной краской, имеется калитка. Неплохо жил подручный олигарха! Но, главное, что дом расположен в километрах двух от госпиталя – пешком легко дойти, не то, что машине.

– Беру! – подвел итог осмотру Николай.

– Я выпишу вам требование на оплату, – сказал сопровождающий. – После того как деньги перечислят, оформим документы. Со строителями договоритесь сами, я дам вам телефон прораба.