– Ладно. Ты мне сразу позвони, если придёт ответ.

– Ой, отстань от меня! – ответила бабуля.

Я вся извелась, дожидаясь ответа. И, конечно, названивала ей.

– Я готова сама переехать в Израиль, лишь бы ты отстала от меня! – рявкнула на меня бабуля на третий день.

А на четвёртый пришёл ответ. От той Саньки. Точно, от неё! Потому что я не писала.

Я побежала к бабуле, не захотев слушать ответ по телефону. Одеваясь, упала, пытаясь обеими ногами залезть в одну штанину, набила синяк, но даже не расстроилась.

Бабуля ходила и дымила, как паровоз, даже не пускала в потолок свои любимые кольца дыма. Это было признаком сильнейшего нервного расстройства. Испуганно посмотрела на меня.

– Сейчас ты скажешь, что не писала мне. Но я всё равно не верю в эту чушь, – она ткнула в сторону ноутбука, а сама ушла на кухню.

«Бабуля! Я понимаю, что писать умершему человеку – глупость, но не могу удержаться. Ты уже ведь совершила все глупости в своей жизни и поэтому поймёшь меня».

– Скажи, что это ты мне писала! – крикнула с кухни бабуля.

– Нет, не писала! Но здесь написано точно так, как я бы написала тебе, – шмыгнула носом я, опять подумав, что со мной будет, когда не станет её.

– Я не верю во всю эту ерунду! – прибежала с кухни она. – Не верю! – ещё раз повторила бабуля побелевшими губами. – Но я не могу думать, что там страдаешь ты! Нет, не ты, но… – она крепко выругалась, что бывало с ней крайне редко. – Ты поняла!

– Почему у тебя открыта дверь? – в комнату вошла мама. – Что случилось? – испуганно спросила она, увидев нас.

Мы долго рассказывали ей об этой невероятной истории, потом меня погнали, как самую мелкую, в магазин за коньяком. А когда я пришла, бабуля с мамой сидели, обнявшись, и плакали.

– Прости мне моё непроходимое упрямство, – всхлипывала бабуля. – Ты же знаешь, как я тебя люблю, дочь, я так тебя люблю, прости, что там мы с тобой разругались…

– И ты, мам, прости меня, – всхлипывала мама. – Как помочь той девочке?

– Ты будешь писать ей, ба, – сказала я. – Просто будешь писать, хотя бы раз в год, как запланировала её бабуля.

– Нет, – вздохнула бабуля, – это надо делать чаще. Разве это помощь, написать одно письмо в год? Нет, я буду писать ей каждый день.

Я удовлетворённо посмотрела на неё.

А вот интересно, подумала я, почему же так произошло?

Видимо, в момент большого выбора, когда решение может кардинально повлиять на дальнейшую жизнь, вселенная раздваивается. И получается, что в одной ветке продолжается жизнь по одному сценарию, а в другой – по другому.

А то, что письмо той бабули пришло ко мне из параллельной реальности, наверное, там, в другой вселенной, просто что-то замкнуло.

Роза очень не любила своё имя. Что это, скажите на милость, за имя для современной девушки? Сразу вспоминается донна Роза из фильма.

А она не такая!

Она молодая, красивая, худенькая. А произнося «меня зовут Роза», сразу представляется взрослая полная женщина.

– Ну ты же розочка просто, – умилялась мама. – Посмотри на себя! Какая нежная и красивая. И помнишь, в детстве ты очень любила сказку «Розочка и Беляночка»?

– Сказка – это замечательно, – хмурилась Роза, – толь¬ко имя дурацкое. Вырасту, поменяю.

Когда она выросла, имя так и не поменяла. Привыкла, да и возиться с бумагами было лень. Хотя, конечно, можно было совместить, когда меняла документы после свадьбы, но там было не до этого.

Роза вышла замуж в двадцать один год. Влюбилась по уши! Хотя парень был её младше. Она бы и раньше вышла, но пришлось ждать полгода совершеннолетия будущего мужа.

Мама Розы была в обмороке от жениха.

– У него ещё молоко на губах не обсохло! – кричала она. – Да тебя за совращение посадят!

– Он сам, – усмехалась Роза, – кого хочешь совратит.

И после этого она просто переехала жить к нему.

Мама Серёги, Розочкиного жениха, была рада. Она очень надеялась, что женитьба и сама Роза изменят его. Ну ладно, не изменят, но, может быть, чуток успокоят. Потому что будущая свекровь, Наталья Петровна, прекрасно представляла, что за фрукт её сыночек. Весь в папашу!

Наталья Петровна отца Серёги, конечно же, любила. Так любила, так любила, но точно так же и ненавидела. Потому что жизнь он ей исковеркал и, слава богу, что помер, иначе она бы сама его убила. Хотя она и страдала и никак не могла его простить за это.

А сынуля был весь в папашу. К семнадцати годам его уже отлично знали все участковые милиционеры и гаишники. Его постоянно вылавливали пьяного за рулём и вызывали Наталью Петровну вытаскивать сы́ночку из обезьянника.

В общем, Наталья Петровна, честно говоря, была рада, когда к ним пришла жить Роза и что они решили пожениться. Вот исполнится Серёге восемнадцать, рассуждала она, поженятся и всё, пускай сами разбираются. Она даже готова была разменять свою трёшку, лишь бы не мешать молодым, да и самой пожить в тишине и спокойствии.

А через месяц Розочка забеременела, и Серёга затих. Сидел рядом со счастливой и пухленькой Розой. А Наталья Петровна не могла нарадоваться и молилась, чтобы он угомонился. Даже предложила сходить в загс и договориться о том, чтобы их расписали раньше.

Но молодые решили сделать всё по закону. Расписались, когда у Розы уже пузо на глаза лезло. Но она всё равно фату и платье белое, как положено, себе купила. Свадьба получилась хорошая. Отгуляли, подарков получили много.

Но через пару недель после рождения дочери, после очередной бессонной ночи, Серёга сбежал из дома.

Наталье Петровне позвонили из участка и попросили забрать сына.

– Розочка, – Наталья Петровна зашла в комнату к невесте, – давай я с внучкой посижу, а ты иди, забирай мужа.

А ещё несколько дней Наталья Петровна предложила разменять квартиру. Молодым – однушку, а себе Наталья Петровна с доплатой выменяла двухкомнатную. И наконец, вздохнула.

Правда, ненадолго. Через год квартиру молодых пришлось продать за Серёгины долги, и они снова переехали к Наталье Петровне. Точнее, переехала Роза с дочерью, а Серёга…

– Хорошо, Роза, что у тебя дочь родилась, – плакала на похоронах сына Наталья Петровна. – Что отец, что Серёга – оба непутёвые.

Роза долго не могла прийти в себя после смерти мужа. Не могла понять, ведь она всё для него делала, бегала за ним – вытаскивала его из чужих постелей, дралась за него с мужиками, а он взял – и под кайфом повесился. Чего не хватало?

Через полгода Наталья Петровна снова разменяла квартиру на две однокомнатные в разных концах города.

А у Розы случилась любовь. Мужчина был положительный, разведённый и даже старше её на пять лет. Роза в мечтах уже рисовала себе идеальную жизнь с этим мужчиной. Мама Розы по ночам плакала, надеясь, что теперь-то у её дочери всё сложится.

Они уже планировали свадьбу, Роза познакомила его и с мамой, и с бывшей свекровью. Всё было хорошо. Платье Роза решила выбрать на этот раз уже не белое, с бежевым оттенком, но очень-очень светлое.

Новый жених Розы, Андрей, со всех сторон положительный мужчина, перед свадьбой вдруг стал дико ревнив. Розе это нравилось. Поначалу. Потому что в браке с Серёгой такого не было. Серёга был патологически не ревнив. Он, конечно, пару раз давал в морду слишком заинтересованным ухажёрам, но только потому, что так было надо.

А Андрей ревновал страшно и пытался контролировать Розу во всём. Куда пошла? С кем говорила? А зачем тебе общаться со свекровью? А мама что, без тебя не справится? Подружки? Зачем?

И Роза отменила свадьбу ровно за месяц. И выгнала Андрея из квартиры. Он обозлился, потом запил, пьяный вышиб дверь в квартиру Розы, обещая, что больше такого не повторится. Роза вызвала милицию.

Но Андрей не сдался, пришёл через два дня трезвый, с цветами – поговорить.

– О чём? – Роза обиженно посмотрела на него, ковыряя пальцем развороченный косяк двери.

– Я исправлю. Поставлю новую дверь. Железную. И сделаем ремонт в квартире. А потом я денег подкоплю, и мы поменяем на двушку.