Фрисс обогнул притихшую Струйну и повернул к Правому Берегу, скользя взглядом вдоль обрыва. Десять лет назад тут темнели в известняке те же провалы пещер, прикрытые плетёными дверными завесами, вились по круче узкие тропы, белели каменные причальные кольца, дымились вдоль берега котлы, наполненные тиной. Жители, верно, заметили корабль – кто-то уже махал Речнику, кто-то побежал к причалу… Фрисс задумчиво усмехнулся, увидев над новой, незнакомой, пещерой струйки чёрного дыма. Она примыкала к жилищам семейства Скенесов – большая кузница, недавно вырубленная в скале. «Надо будет завернуть к ним,» - подумал Речник и сглотнул набежавшую слюну. «Ближе к обеду.»

Огромная коряга, принесённая когда-то половодьем, десять лет назад точно так же лежала на берегу невдалеке от пещеры Фирлисов – и уже была наполовину распилена на дрова, и рядом с ней качался на воде трухлявый полузатопленный плот. Он всё ещё был там, и на нём замер, выглядывая в глубине крупную рыбу, юнец с острогой в руке. Кто-то из семьи Санъюгов… «Нецис?!» - Фрисс удивлённо хмыкнул. «Крепкий парень вырос. Может, и женат уже. Давно я тут не был…»

Речник перевёл взгляд на обрыв, на прикрытый ветхой циновкой пролом в известняке. Судя по всему, Фирлисы за ум не взялись, и если уж новую завесу им не сплести, то странно, что пещера за зиму не опустела. Жители на берегу собирали тину, чтобы наварить кислухи на год – а Атун Фирлис, видимо, уже наварил и даже успел напиться… и наварит ещё, кто бы сомневался. «Кто там сидит у его пещеры?»

Девица в истрёпанной одежде склонилась над длинными листьями Руулы, сплетая их в циновку, но руки её не слушались, дрожали, и трава рвалась. Из-под встрёпанных волос Фрисс не видел лица. «Райя Фирлисова? Бездна… не думал, что она жива ещё! И как будто поздоровела за десять лет… Ну, хорошо, если так!» - Речник покачал головой, отгоняя вторую догадку, гораздо менее приятную. Там ведь ещё была дочь Райи, Эмма – но ей сейчас чуть больше двадцати, а та, кто возится с циновкой, старше, и намного…

Хиндикса летела вперёд, подгоняемая ветром, брошенная и давно пустующая пещера семьи Аймиа мелькнула за бортом. Незнакомые люди рядом с ней прорубали дыру в обрыве. Их было семеро. «Переселенцы?» - оживился Речник. «Надо проведать их. Вот вернусь – и займусь делом…»

Он неохотно развернул корабль носом к западу – к голому гранитному островку на стремнине, рядом с которым болталось на длинных тросах пять больших куванских плотов, застроенных хижинами. Вот и «Куванский Причал», никуда его не смыло половодьем, и течением не унесло, и Эльгер, надо полагать, всё ещё там со своим семейством, и постоялый двор по-прежнему рад куванцам, особенно добычливым, и совсем не рад Речникам. Судя по тому, что выступало из воды, дела у куванца шли неплохо. Двое до него пытались усидеть на этой скале, он пережил их обоих, знался и с куванцами и их «друзьями», и с Речниками, торговал и кислухой, и сведениями, и краденым добром… Фрисс хмыкнул и перевесил красный флаг так, чтобы видно было издалека.

- Хаэ-эй!..

Рыжий куванец на причале неохотно подобрал канат и привязал корабль к экхе. Хмурый взгляд его с флага медленно перешёл на лицо Речника – и куванец вздрогнул.

- Фриссгейн?! Ингэ… - выдавил он из себя куванское приветствие. – Давно не появлялся.

Речник его помнил – муж одной из многочисленных дочерей Эльгера, Юты, по имени Гор, один из тех, кого Эльгер допускал к своим подвалам, но не из тех, кому позволено было о них рассказывать. Он приоделся с тех пор, как Фрисс сталкивался с ним в последний раз… Тогда Речнику пришлось латать пропиленную в борту дыру, а у куванца с того дня рассечена щека и не хватает половины уха. А если бы не Эльгер, отогнавший подручного, Фрисс таки снёс бы ему голову и не пожалел бы об этом. Интересно, придётся ли докончить начатое…

- Скучали? Где Эльгер? – отрывисто спросил Речник, всем видом показывая, что с Гором говорить не о чем и незачем.

- Внизу, где же ещё, - куванец неохотно отступил, освобождая дорогу. Взгляд его Фрисс чувствовал спиной, пока спускался в зал.

Все эти комнаты, большие и малые, были выдолблены в гранитной скале, и, хотя стены проложили тиной и обили соломенными загородками, холод и полумрак наполняли каждый закуток. Но здесь на столах было довольно кислухи, чтобы не замёрзнуть, и тех, кто за ними сидел, волновала не прохлада. Десятка четыре куванцев, склонившись над столами, говорили наперебой, и никто даже головы не повернул на Речника, вошедшего в зал. Фрисс остановился, высматривая Эльгера, и прислушался.

-…Смотри, я купил это у сармата за три куны.

Куванец показывал другому отрез ткани со сложным угловатым узором.

- Её можно растянуть впятеро, и она не порвётся. Как по-твоему, сколько Эльгер даст за неё?

-…Шигнав опять подорожал…

-…Не советую возить его. Он растворяется в воде.

-…Это хорошая взрывчатка…

-…Десять аметистов - за пятьдесят кун?!

-…Он попался в Глиняном Городе. Знаешь, что с ним сделали?..

-…Их убили хогны. И поделом…

-…Да, в Глиняном Городе лучше не попадаться. А в Девичьей Крепости двоих наших принесли в жертву Гелину.

- Правда?!

За стойкой, между большими бочками, стояла Искена, младшая дочь Эльгера, и шепталась с жёлтым мохнатым демоном, отдалённо похожим на человека, только на голову выше и с волчьей мордой. Это был Аватт, существо, несущее в себе молнии, - вот и сейчас с его меха сыпались трескучие искры.

- Где Эльгер? – спросил Речник, мельком удивившись – Аватты здесь появлялись нечасто. Искена и пришелец из Хесса сделали вид, что ничего не слышат.

Эльгер выглянул из соседней комнаты, сердито шикнул на Искену и поманил Речника к себе.

- Ингэ, Фрисс. Что нового в Орине?

- Всё потихоньку, Эльгер, - ответил тот, - воюем с Инальтеками… А что это за существо?

- Этот? – Эльгер оглянулся на Аватта. – Это Кейгис. Существо как существо. Искена с ним поладила, я не мешаю.

«На что тебе Аватт?» - Фрисс хмуро смотрел на куванца. «Нашёл же он, куда явиться…»

- Хотел бы я знать, зачем ты сюда пришёл… - протянул куванец, ощупывая взглядом Речника, и Фрисс выкинул всех демонов из головы. Вступление кончилось, пора было переходить к делу.

- Пропала одна вещь. Знаешь, где она?

Эльгер покачал головой.

- Ты быстрый, Фрисс. Куны – лёгкие штучки, но у тех, кто прилетает с такими вопросами, хиндикса должна проседать под их весом…

- А куны пригодятся тебе, Эльгер, когда Праматерь-Река придёт за своей вещицей? Ты ими от неё откупишься? – спросил Речник, безразлично глядя куда-то вдаль. – Вроде бы ты раньше уважал богов…

- Ты о чём, Речник? – непритворно удивился куванец.

- Из Храма Девяти Богов пропало ожерелье Реки-Праматери, - теперь их взгляды встретились. - Что ты знаешь об этом?

Эльгер сделал священный жест, словно отгоняя призраков. Его лицо посерело.

- Не знаю, Фрисс, почему ты так плохо думаешь обо мне. Я не прикоснулся ни к чему, что принадлежит Храму!

- Ты – допустим, - Фрисс придвинулся ближе. - А твои подручные? Или чужаки? Эта штука не могла случайно попасть к тебе?

- Нет, - покачал головой куванец.

- В самом деле?

Они долго смотрели друг на друга.

- Не знаю, Фрисс, почему ты всегда и во всём обвиняешь меня. Если хочешь, я покажу тебе свои подвалы.

Речник кивнул и молча пошёл за куванцем вниз - туда, где лишь тонкая перегородка гранита отделяла человеческое жилище от бездонной тёмной воды… Фриссгейн знал, почему Эльгер боится Реку-Праматерь. Он бы тоже боялся.

В подвалах, за нехорошо мерцающими засовами и замками, было много разнообразных вещей, и некоторые из них пахли страхом, а другие – кровью. Ткани, меха, изделия из дерева и стекла, драгоценности, кожа, оружие, одежда, металлические обломки, непонятные и бездвижные механизмы из Старого Города и со станций… Фрисс не видел того, что надеялся найти.

- Ты доволен? – нетерпеливо спросил Эльгер. Ему хотелось поскорее вытолкать Речника из подвала, пока он не нашёл что-нибудь интересное или нужное.