Гедимин сел у стены, рядом с плоским обломком рилкара, на котором в специальных выбоинах и нишах лежали какие-то детали, осколки и камешки. Фрисс опустился рядом, он уже и забыл, что терял сознание - только руку ещё немного жгло.

- Даже боюсь спросить, что занесло тебя сюда, на эту радиоактивную помойку, - усмехнулся Гедимин, передвигая на плите непонятные железячки и стекляшки и складывая их вместе. – Тоже работа?

- По ночам тут вспышки, и кто-то сжигает то крыс, то Фойстов, - пожал плечами Речник. – Пошёл проверять. Наверное, это ты крыс сжигаешь, и вспышки твои – от твоего оружия! Так?

- Скорее всего, - сармат не стал спорить. – Но это не оружие, а сфалт. Плазменный инструмент для сварки.

Фрисс посмотрел на сфалт. «Хороший инструмент!» - он поёжился. «Пусть Гедимин не отпирается – это оружие, очень древнее и очень страшное!»

- Скорее для сжарки. Те крысы не сварились, они сжарились… даже, скорее, подгорели, - хмыкнул Речник. – Как ты уложил их всех одним выстрелом?

- Кто же загонял их на подстанцию? – пожал плечами сармат. – Что же я, удержусь и не зажгу накопители? Крысы-мутанты – наглые твари, совсем забыли страх. Вам трудно с ними, наверное…

Речник не очень понял про накопители, но согласился, что Крысы Моджиса - опасные и неприятные соседи.

- Гедимин, а ты здесь что делаешь? Крыс уничтожаешь? – осторожно спросил он. – И – ты говорил, мол, Восток может удивить… ты не отсюда? С западных станций?

В руке сармата вспыхивало небольшое, но очень яркое пламя – он сплавлял некоторые детали и камешки вместе, рассматривал их сочетания, разрезал и сплавлял снова. Ответил он не сразу.

- Я из Ураниума. Станция «Налвэн». Видишь знак на шлеме? Это и есть уран. Металл, давший Ураниуму имя.

- Ближний свет! – удивился Речник, на всякий случай запоминая знак. – Это же за Гиблыми Землями!

- Угу, - коротко ответил сармат, разглядывая камешки. – Земля, проплавленная и просвеченная до глубин. Жизни там нет и не будет. Сияющий сплав ирренция, урана и плутония. Хоть альнкит им заправляй. Моя защита – из ипрона, кеззия и свинца, но я долго валялся под корнями, когда прошёл эту пустошь…

- Ничего себе! О таком походе можно песни слагать, - Речник постарался скрыть сияние в глазах. Всё, что касалось Запада, он слушал с жадностью. Вот – существо, прошедшее Гиблые Земли! Но где Речнику найти такой скафандр, и кто поможет нести такую тяжесть?!

- Весь «Налвэн» считает, что я не в своём уме, - сармат усмехнулся с горечью. – Безумный поиск… Наверное, бесполезный. Но я должен попробовать…

Последнее он прошептал, глядя куда-то сквозь стены.

- «Идис». Потерянная станция моего народа. Я возил туда уран до Применения. Она существовала. И её не так просто уничтожить. Она где-то здесь… Где-то здесь.

Речник придвинулся совсем близко, чтобы слышать тяжёлый шёпот. Сармат-изыскатель… Такого он сам не видел никогда, и легенд таких не читал. Станция «Идис» - ну да, сарматы «Флана», «Эджина» и «Скорпиона» иногда упоминали её, и когда-то вся Река была обшарена и перерыта ими, но времена тех поисков давно прошли. «Идис» была огромной станцией – больше, чем все три вместе взятые – и тысячи сарматов работали там до Применения. А в ту ночь она опустилась под землю, как всё живое в этом мире – и больше не поднималась. И никаких её следов сарматы не нашли. Даже Иригин думал, что это всего лишь сарматская легенда – вроде той, что люди Реки рассказывают о Старом Оружии, зарытом на Западе. Но если Гедимин там был и видел её…

- Это настоящий легендарный поиск, прямо как в героических сказаниях, - сказал Фрисс, глядя на сармата с трепетом. – А можно мне присоединиться к тебе? В четыре глаза искать удобнее.

Сармат недоверчиво посмотрел на Речника – смеётся тот, что ли?

- Хочешь – ищи, - неохотно ответил он. – Здесь – укрытие, живи. Пыль с себя стряхивай у входа и без скафандра не бегай, не таскай сюда ирренций ни на себе, ни в себе. Тут чисто. Би-плазму есть будешь?

Фрисс не сразу понял, что ему предлагают, - так захвачен был будущими приключениями. Не каждый день попадаешь в легендарный поиск! Это не хранилище в Змеиных Норах… «Ох ты!»

Он вытряхнул на ладонь кусочек Би-плазмы – вязкой бесцветной массы, контейнер с которой Гедимин достал из-под рилкаровой плиты. Би-плазма была и повседневной, и праздничной едой сарматов, совершенно безвредной – и совершенно безвкусной. Съев Би-плазму, Фрисс сразу задумался о том, какие припасы надо взять с собой из Замка. Нельзя же объедать Гедимина, и нельзя есть это вещество каждый день – оно в глотку не полезет!

- Гедимин, я только помогу Гвеннону – и сразу вернусь, - пообещал он. – В середине Айкени или даже раньше я найду тебя. Как сюда дойти от окраины?

- Будем выходить – запомни дорогу, - ответил сармат и каким-то образом съел Би-плазму, не снимая шлема. Фрисс решил пока таким фокусам не учиться, разве что соберётся сходить в Гиблые Земли – там такое умение понадобится…

- Гедимин, а что ты такое делаешь? Какой-нибудь прибор? – с любопытством спросил он, глядя на искры, летящие из-под пальцев сармата. Пахло плавленым фрилом и гарью.

- Так, цацки, - пожал плечами Гедимин и показал несколько странных украшений, приваренных к его скафандру. Собранные из мелких обломков каких-то приборов, стекла, камня, фрила, толстой фольги, они по форме напоминали то летающие корабли, то странных механических тварей, то древние машины… Одна из них выглядела как чёрно-жёлтый трилистник – яркая и жутковатая штуковина.

- Это наградные, за сбитые корабли, - неохотно пояснил сармат, увидев интерес в глазах Речника. – Бывают наградные за работу. А кто-то просто носит цацки. Их многие делают, чтобы инструмент не простаивал, и навыки не пропали.

- Чтобы хорошо чинить станцию, если вдруг придётся? А эта жёлтая штука – она означает что-нибудь? – с любопытством спросил Речник. Гедимин кивнул, откладывая незавершённую «цацку», и перевернул трилистник другой стороной. Она была чёрной, только под тремя стеклянными пластинками зеленели три набора цифр. Цифры были обычные, знакомые Речнику, а вот опознавательные значки рядом он прочитать не смог.

- Сам знак мы называем Звездой Урана. А это мой счётчик, - пояснил сармат, проведя пальцем по цифрам. – Столько раз мне пришлось войти в работающий альнкит… столько раз я взрывался… а это общее облучение. Такие есть у всех, кто лезет внутрь альнкита.

- Но как там выжить?! Он же раскалённый, как недра звезды! – поразился Фрисс, осторожно дотронувшись до трилистника. «Всё-таки странные существа эти сарматы…»

- Век бы туда не ходил, - пробормотал Гедимин и вернулся к работе. – Два взрыва, и если бы не скафандр…

- Гедимин… Это, наверное, можно сразу заносить в летописи, - сказал Фрисс и посмотрел с надеждой. – Тебе пять тысяч лет, ты видел Применение, видел недра альнкитов и ещё уйму всякого. Расскажи что-нибудь… о сбитых кораблях хотя бы! Или об альнкитах…

Сармат тяжело вздохнул и ссыпал детали обратно в углубление на плите.

- Не уверен, что тебе это нужно. Ты уже пришёл в себя?

- Да. Спасибо тебе, Гедимин. Прости, если чем задел, - Фрисс понял, что ему пора уходить. Он подобрал сумку и плащ, надел перевязь с мечами (мечи пахли странными веществами со станции, но ни капли крови на них не было) и выбрался наружу. Гедимин вышел следом, наглухо закрыв за собой дверь.

Они были не на земле, как всё это время думал Фрисс. Между ними и мостовой было два этажа полуразрушенного здания. Гедимин выбрал укрытие так, чтобы крысы не могли добраться туда, но и человеку очень непросто было прыгать по скользким оплавленным уступам и качающимся осколкам. Гедимин, к изумлению Речника, спустился быстро и бесшумно и протянул ему руку.

- Гедимин, я сам попробую, тут тренировка нужна, - покачал головой Фрисс и всё-таки слез на землю. «Ага, вот такое здание с раскрошенной стеной и странными округлыми окнами на первом этаже,» - проговорил он про себя. «А сколько этажей над третьим – считать собьёшься!»