— Что надо?

— Винторез, — сказал Мирон. — Горелый отправил нас за пушкой.

— У меня его нет. Я тут при чем?

— Мы знаем, что ты видел ствол у Сережи на прачечной, — скрипуче проговорил Коряга.

— Пришлось подвезти Сережу кое-куда, чтобы перепрятать ствол. Когда мы спросили, зачем перепрятывать прямо сейчас, эта крыса призналась, что ты нашел пушку, — сказал Мирон.

— Так что, ты единственный из чужих, кто его видел до того, как он пропал, — с упреком в голосе проскрипел Коряга.

— И начерта он мне нужен?

— А я откуда знаю? Продать, например. Винтарь сейчас больших денег стоит! — Хмыкнул татуированный Коряга.

— Если ты нас убьешь, тебя на лоскуты порежут, — промычал Пухлый.

— Ты не в том положении сейчас, чтобы мне угрожать, — я ухмыльнулся. — Короче, так. Ствола у меня нету. Да и Сереже я сказал, чтобы он уволок эту пушку подальше от моей прачечной.

— Угу-у-у… — Протянул Мирон. — Ты, знакомый с Сережей левый мужик, узнал про ствол, а буквально через день пушка исчезает, а вместе с ней и Сережа. Что тут еще думать?

— Если ты намекаешь на то, что я сговорился с ним, чтобы укрась несчастный винтарез, то сам подумай, как глупо это звучит.

Мирон, к моему удивлению, которое я, как обычно, не выдал, и правда задумался.

— Я при чем? Я только исполнитель, — выдал он. — Ты Горелому это скажи. Да и сам Горец очень расстроится, когда из СИЗО выйдет, а его винтаря нету.

— Это не мои проблемы.

— Горелый так не считает, — отрицательно покачал головой Мирон. — Мы выследили тебя и должны были привести Горелому. Он ждет на заброшенной керпичке, на промзоне.

М-да. Попал в переплет, даже ничего для этого не сделать. Ну что ж. Надо разруливать ситуацию. Сами они по-любому не отстанут. Если отпустить их сейчас — вернутся. Прибить? Тут вообще проблем не наберешься. Мясуховские точно станут мстить. Тут надо действовать с умом.

Краем глаза я увидел, что Марина выглянула из комнаты. Любопытная девушка уставилась на бандитов, и они это заметили.

— Зайди, — сказал я строго.

Марина вздрогнула от моего голоса и тут же скрылась в дверях своей комнаты. Я видел, как Мирон проводил девушку взглядом.

— Пусть приедет в Грааль, на чужую территорию, — сказал я холодно. — Тогда я с радостью поговорю с ним один на один. Думаю, мы поймем друг друга.

Бандиты переглянулись.

— Да ты че, с ума сошел? — Удивился Мирон. — Будешь еще говорить Горелому, что ему делать?

— Ты же хочешь разрешить это недоразумение или как? Ну, можем и по-другому. Вы попытаетесь схватить меня и отвести к своему боссу. Но у меня в стволе два патрона полные тридцать второй дроби. Двух выстрелов мне хватит на всех троих. Так что, если хочешь, чтобы все разрешилось мирно, звони Горелому. Надеюсь, сотовый у тебя с собой. Иначе совсем тебе не повезло.

Мирон довольно громко сглотнул.

— Хорошо. Но один из нас останется с девчонкой. Нам нужны какие-то гарантии, — сказал Мирон.

Я понимал, что сказано это было больше для того, чтобы попытаться сохранить лицо перед братками.

— На твоем, месте, я бы не стал диктовать условия человеку с ружьем, — ухмыльнулся я. — Поедем на вашей тачке. Стволы, деньги, документы, все что есть, оставите у меня. Будет мне небольшой залог. Выворачивайте карманы. Все на пол.

— Да ты вообще в край охренели! — Возмутился Коряга. — Ты берега попутал. Думаешь, можешь с нами так рамсить? Бессмертный, что ли?

— А ты? — Кивнул я на него стволом.

Грубое лицо Коряги ожесточилось еще сильнее. Черты его заострились. На скулах заходили желваки.

Первым сдался Мирон. Еще бы, он, видать, был бригадиром над этими, и если облажается, с него спросят больше всех. Он зазвенел чем-то в карманах, бросил перед собой стопку купюр, какую-то мелочь, ключи, складной нож и портмоне с документами. Остальные, повременив, тоже поддались. На пол посыпалась всякая мелочь: монеты, купюры, кастет, зажигалки и прочий мусор.

— Телефон можешь оставить, — Сказал я, когда Мирон достал сотовый. — Звони давай.

Бандит пикнул несколькими кнопками, приложил пухлую трубку к уху.

— У него занято, — сказал Мирон, опустив телефон.

Большой кирпичный завод, построенный в шестидесятые годы, пустовал с конца восьмидесятых. Перестройка сильно ударила по предприятию, а начавшаяся в конце развала страны разруха добила промышленный гигант города. Десятки лет труда советских людей лежали теперь не теле Армавира мертвыми, затихшими цехами, заброшенными складами, разрушенными хозяйственными корпусами завода. Горелому было плевать на это. Он даже не думал об этом. Просто не задумывался о таких вещах.

Старик в окружении пятерых своих людей ждал на складе. Разговаривая по телефону, он обернулся. Почему-то его внимание привлекла большая дыра в крыше. Через дыру виднелись высокие трубы кирпичного, царапавшие спокойное синее небо.

— Кого он решил нанять, говоришь, в качестве охраны комбината? Летова? — Прокуренным голосом спросил Горелый. — Да ладно. Во дает. Ну, это проблему мы решим прямо сейчас. Да, можешь не беспокоиться об этом. Лады, пацан. Хорошо работаешь. Возможно, я даже решу помочь тебе с твоей просьбой. Давай, пока.

Горелый пикнул сотовым, сунул его в карман.

— Как хорошо все выходит, — обернувшись, улыбнулся он своим людям. — Только нарисовался «конкурент», и вот он уже у меня в руках.

Бандосы, сидевшие на грудах оставшегося здесь кирпича и блока, рассмеялись.

Новость о том, что вот-вот, уже сегодня он раздавит так внезапно нарисовавшуюся преграду на своем пути, этого Летова, подняла Горелому настроение. Так удачно все сложилось. Горелый то хотел спросить с него за ствол, а, выходит, уберет с шахматной доски начальника единственной в городе охранной организации. Незначительная фигура оказалась наредкость вредной. Горелый понимал, что в будущем она может вырасти во что-то такое, что доставит по-настоящему большие проблемы. Вот только не мог он знать, что это «будущее», наступить гораздо быстрее, чем он думает.

Спустя мгновение телефон снова зазвонил.

— Да, — ответил он, узнав номер. — Мирон, ну че там, Летов у вас? Везите его скорее.

Полминуты он слушал отчет Мирона. С каждым словом бойца настроение Горелого портилось все сильнее и сильнее.

— Чего он хочет⁈ — Не поверил Горелый своим ушам. — Чего-чего⁈

— Горелый согласен, — сказал Мирон, выдохнув. — Повезло тебе, Летов, что он согласился. Я даже такого не ожидал.

— Это тебе повезло, — ледяным тоном проговорил я. — Значит, вот как поступим. Пушки останутся здесь. Ваше добро тоже. Пойдете первыми, я за вами. Поедем на вашей машине. Я сзади один — вы двое, — я указал на Пухлого и Мирона, — спереди.

— Нас трое. Считать умеешь? — Зло заметил Коряга.

Не сводя с них стволов, я опустился, взял чей-то ПМ. Ловко перехватив его за раму, пальцами одной руки отвел затвор. Проверил наличие патрона в патроннике. Потом сунул пистолет в карман.

— А ты обойдешься. Во дворе пока покуришь, петушок.

Коряга аж побледнел от злости.

— Ответишь за базар, пацан, — стиснув зубы, проговорил он.

— Ага. Свисти. Повернулись быстро, — сказал я, — Руки за голову, чтобы я видел.

Бандиты, помедлив, подчинились.

— Марина, иди сюда, — скомандовал я, и девушка опасливо выглянула из комнаты. — Подойди ближе.

Девушка приблизилась, и я шепнул ей:

— Запри дверь, как я выйду. А еще собирай вещи. Мы переезжаем.

Марина сначала удивилась, но все же кивнула.

Взяв бандосов на мушку ПМа и прихваченного ТТ, я повел их вниз. По пути, у входа, забрал ключи, которые выкинул Мирон.

— Пойдем по лестнице. Придется попотеть тебе, а, Пухлый? — Сказал я.

Пухлый обернулся, кинул в меня испуганный взгляд.

Спустя минут пять мы вышли во двор. Пошли к белой девятке, припаркованной у последнего подъезда. Я отомкнул машину сам. Потом приказал Мирону и Пухлому сесть вперед.