Сергей Агарков — молодой зам Кондратенко, расположился по правую руку от своего начальника. Хотя он и старался на выдавать волнения, с самого начала «деловой» встречи его потряхивало. Особенно неприятно ему было под взглядом высоких и крепких мужиков, стоявших, за спиной Горелого. Бандиты сомкнули руки под животами и выглядели расслабленно. Агарков знал, что после того, что намеревался сказать бандитам Кондратенко, зам с легкостью может почувствовать крепкие кулаки этих людей на своей шкуре. От этой мысли у Агаркова сильно вспотела спина.

— Судя по тому, что вы, дорогой Валентин Сергеевич, уже, видимо, сыты, — сказал хриплым, прокуренным голосом Горелый. — Мы можем переходить к делам.

— Полагаю, можем, — ответил Кондратенко, пригладил и без того аккуратно зачесанные налево темно-каштановые волосы.

— В прошлую нашу с вами встречу я сделал вам некое предложение, — сказал Горелый. — Скажите, Валентин, еще кто-нибудь приходил к вам за это время по похожему делу?

— Пока нет, — сухо ответил Валентин Сергеевич.

— Очень хорошо. Я слышал от наших общих знакомых, что в следующий понедельник по железной дороге придет новая поставка стройматериалов для комбината. Дело движется, а?

— Движется, — согласился Кондратенко.

— Запуститесь в срок?

— Постараемся.

Горелый хмыкнул, потом закурил. Агарков при этом чуть было не поморщился от неприятного табачного запаха, но придержал свои эмоции, чувствуя на себе взгляды бандитов.

— Слышал я также, что на территории комбината размещение этих стройматериалов весьма затруднено. Вы арендуете под это дело склад на промзоне.

— Кажется, у нас с вами очень болтливые общие знакомые, — хмуро заметил Кондратенко.

Горелый не ответил, а только хрипло засмеялся. Потом закашлялся, харкнул в салфетку.

— Прошу прощения, — сказал Горелый таким тоном, будто сделал окружающим одолжение. — Так вот. Вы знаете, что город у нас сейчас неспокойный. Больно много в нем развилось всякой погони. Если вы примете мое предложение, я с радостью сделаю так, что ни одна поганая собака не коснется ни склада, ни вашего предприятия.

«Одна поганая старая псина уже хочет наложить лапу не только на склад, но и на весь комбинат», — подумал Агарков.

— В противном случае бог знает что может случиться, — пожал плечами Горелый.

С этими словами он показал в улыбке желтые зубы, слегка обернулся, посмотрев на одного из своих бугаев. Братки сдержанно засмеялись.

— Что же вас рассмешило? — Спросил Кондратенко.

Горелый тут же переменился в лице, помрачнел.

— Насколько я знаю, вы были бы рады оказаться среди учредителей комбината, — продолжал директор. — Верно?

— Кажется, у вас тоже есть болтливые общие со мной знакомые, — угрюмо и даже зловеще проговорил Горелый.

Кондратенко пожал плечами.

— Извините, но мы вынуждены вам отказать, — вздохнул он. — Холдинг у нас большой, серьезный. Работаем с иностранцами. И все только официально. Насколько я знаю, вы не являетесь владельцем официального, надлежащим образом зарегистрированного охранного предприятия. Так ведь?

Горелый молчал.

— Потому вашими услугами мы воспользоваться не сможем, если даже очень захотим. Тем более, ваша цена намного выше рыночной.

Горелый встал так, что большой и круглый стол вздрогнул. Зазвенела посуда. Немногочисленные посетители зала для особенных гостей обернулись, посмотреть, что же там зашумело.

Кондратенко же, опустил взгляд в тарелку, выбрал и отправил в рот самый большой кусок говядины.

— Жри, пока можешь, — прошипел Горелый. Потом посмотрел на своих озадаченных происходящим людей, добавил: — борщ тут — говно.

Не попрощавшись, бандиты быстро удалились.

— У нас будут проблемы, — вполголоса проговорил испуганный Агарков.

— У нас уже проблемы, Сережа, — выдохнул Кондратенко. Потом он снял дорогие очки, протер салфеткой. Тяжело вздохнул. — Охрану из Москвы могут прислать только через месяц. Мы можем столько не протянуть.

— Компании же нужен этот комбинат, — удивился Агарков. — Чего они так тянут с охраной?

— По стране полно подобных предприятий. И все нужны Холдингу. И самое обидное — все эти предприятия примерно в равных условиях. Братва разгулялась, делает что хочет. Короче, нужно нам как-то выйти из ситуации, Сергей. Правда, я пока не знаю как.

Кондратенко положил тяжелую голову в ладони, запустил пальцы в волосы.

— В Армавире нет, насколько мне известно, охранных контор, — задумался Агарков. — Но можем выяснить. Вдруг кто-то появился. Не думали мы, что Москва так затянет со всем этим.

— Сможешь выяснить? — Кондратенко поднял взгляд. — У меня щас дел выше крыши.

— Конечно, Валентин Сергеевич, — покивал он. — Я даже знаю, кому можно позвонить. А вот прямо сейчас и позвоню.

Агарков достал из кожаного портфеля пухлый сотовый телефон, выдвинул антенну, стал набирать номер, найденный в ежедневнике.

— Алло, — сказал он, когда на том конце взяли трубку. — Денис Евгеньевич? Вы это? Да-да! Это Агарков. Как у вас там, в разрешительной системе дела? Работаете?

Кондратенко с интересом посмотрел на своего зама. Тронул гладко выбритый подбородок.

— Очень хорошо, — продолжал Агарков. — Что звоню? Вопрос у меня к вам один есть, может, поможете?

— Витя, ну пожалуйста, — ныла Марина, сидя на пассажирском. — Ну можно я что-нибудь другое поставлю?

— А чем тебе Летов не нравится? — Спросил я, переходя на пониженную передачу.

Мы ехали в Новокубанск. Небольшой городок, протянувшийся в полутора десятках километров от Армавира, был, тем не менее, центром всего района. Именно в нем и располагался нужный мне завод керамических изделий.

Узкая двухполосная трасса тянулась от Армавира к Новокубанску, за окном мелькали стройные тополя. Было тепло. Небо сегодня разъяснилось, и солнце поднялось уже достаточно высоко.

— Он поет ужасно! Воет, как умалишенный, да еще и хрипит, — обиженно проговорила Марина.

— А ты слушай слова, — пожал я плечами, оглядывая низкорослые домишки Красной поляны — поселка, выросшего вдоль дороги.

— Да я пробовала, но ничего понять не могу. О чем он вообще хрипит?

Я хмыкнул.

— Вырастишь — поймешь.

— Ха-ха, — надулась она. — Ну давай включим радио, ну пожалуйста. Ну что тебе, сложно, что ли?

— Ладно, включай.

Девушка подалась к магнитоле, стала высматривать, какую кнопку нажать.

— А как тут? Как переключается?

Я молча щелкнул, включив радио. Попал на Европу Плюс и из колонок полился приятный голос Мегги Релли с ее Everytime We Touch.

— Ну вот, другое дело, — сказала довольная Марина.

— Чем бы дитя ни тешилось, — улыбнулся я.

Впрочем, улыбка быстро сошла с моих губ, когда я увидел гаишников. Экипаж дежурил у небольшого магазина — бывшего местного сельпо. Расположив свою девятку на нешироком гравийном пятачке перед сельпо, гаишники беззаботно стояли у машины. Потом один из них взял с капота и направил на нас радар. Похожий на большой побледневший фен для волос, это был Барьер М-2.

По этому поводу я не беспокоился, ведь скорость я не превышал. Однако я все равно напрягся. Мало ли что придет в голову гайцу. Возьмет да тормознет просто так. А тут уже могут быть проблемы с пассатом.

В этот же самый момент запищал сотовый, лежащий в ванночке торпеды, под пепельницей.

— Некстати, — буркнул я, но телефон взял. Осмотрел незнакомый номер.

— Алло, Летов? Это Сидоренко беспокоит, — отозвались в трубке, когда я ответил на звонок.

— Вы, Денис Евгеньевич, не вовремя, — сказал я, видя, как один из гайцов направился к обочине, протягивая свою полосатую палку. — Очень не вовремя.

— Да? А че такое?

— За рулем еду.

— Да я быстро, пять секунд. Хочу кое-что тебе сообщить.

— Ну вообще не вовремя, — покачал я головой, сворачивая на пятачок у дороги.

— О, — обрадовался почему-то Марина, видя, как молодой гаец, почти пацан, направляется к нам и обходит пассат сзади.