Колкость остаётся неоцененной.

– Слушай, красотка, – бедром отпихнув сидящую впереди девчонку, Артемий склоняется ко мне, облокачиваясь локтями на столешницу. – Не знаю, что за игру ты затеяла, но с удовольствием в неё поиграю. Правила расскажешь?

Ну, естественно, поиграешь. Куда ты денешься, если уже клюнул на крючок. Мужское эго никогда не прощает динамо, а уж такое раздутое, как у него…

Я слишком давно собираю на Спиридонова информацию, так что изучила этого засранца вдоль и поперёк.

Вырос в приюте. Родителей нет. Еле закончил среднюю школу, неоднократно её меняя, так как его вытуривали оттуда за хулиганство и постоянные разборки. И с учениками, и с учителями.

После девятого закончил какую-то шарагу, после чего каким-то чудом поступил сюда на бюджетку. Правда в прошлом году и отсюда едва не вылетел за частые прогулы, но дал кому-то в деканате на лапу, поэтому теперь вообще не запаривается.

Что любопытно, Артемий Спиридонов – наглядный пример человека, у кого сроду ничего не было, однако который при этом умудрился выкарабкаться и вполне себе неплохо устроиться по жизни.

– Так в том и прелесть, – усмехаюсь, едва сдерживаясь от соблазна пригладить его небрежно встопорщенный тёмный вихр на башке, несколько коротких прядей которых упали на упрямый лоб. Расчёска? Не, не слышали. – Никаких правил нет.

– Это мне нравится. Такое я люблю, – склонив голову, с прищуром внимательно разглядывают меня. – А вот когда меня опрокидывают… не очень. За это обычно наказывают, знаешь?

– Умоляю, только не розги. Я очень нежная.

– Какая жалость. А я вот, наоборот, люблю пожёстче. И как нам быть?

– Ммм… Поискать себе партнёра по интересам? Могу дать визитку одного БДСМ-клуба. Уверена, тебе там найдут вакантное местечко среди доминантов.

– Даю угадаю: освободившееся после тебя? А чего ушла? Попёрли за садистские наклонности? – парируют. – Куколка, налицо проблемка. У моей тачки помят зад, так что я требую сатисфакции. И твой зад вполне сгодится в качестве компенсации.

В смысле, он имеет в виду, чтоб прям… туда?

Э, не! Так не пойдёт.

– Сорри, роднуль. Мой зад мне ещё дорог как память, так что я пас, – вылавливаю под его рукой жвачку, раскрываю фантик и кладу пластину на язык.

Всё проделывается нарочито медленно, без разрыва зрительного контакта и в строго выверенных пропорциях, где только слепой не распознает эротического подтекста.

Тяжёлая мужская челюсть с ямочкой на подбородке подрагивает, растягивая тонкие губы в усмешке.

Оценил.

– Будешь? – вскидываю зажатый между двух пальцев фантик, и тут же театрально спохватываюсь. – А, извиняюсь, последняя. Увы.

Молчит. Молчит, ухмыляется и смотрит.

Мне кажется, будь мы сейчас наедине, а не в переполненном кабинете, уже начала бы срываться одежда, потому что искрит в нашем радиусе нехило.

– Молодые люди, – подобно огнетушителю, остужает накалившуюся обстановку сухой строгий тон вошедшей преподши по отечественной истории двадцатого века. Которую та, судя по возрасту, самолично застала во всей красе. – Лекция уже началась. Займите места. Миловаться будете после.

– Слышал, милый. Миловаться будем после, – насмешливо подмигиваю Артемию. – Так что кыш отсюда.

Ммм…

Нет. Я, конечно, особого послушания от него не ждала, но и того, что Спиридонов, схватив меня за затылок, притянет к себе, залепляя мой рот грубым поцелуем тоже не ожидала.

Грубым и глубоким. Тем, что позволяет щедро обмениваться слюнями, заставляя губы пульсировать от излишней напористости, а зубную эмаль трескаться от страсти.

Воу, воу, воу! Полегче, ковбой. Разорвёшь же нафиг…

– Молодые люди!!!

А, да, точно. Мы тут не одни.

Правда Артемия это мало заботит. Он заканчивает лишь тогда, когда сам считает нужным, благосклонно разжимая хватку и выпуская меня не свободу.

– Не расслабляйся. Скоро продолжим, – отстраняясь, подмигивают, и, жуя мою подлейшим образом отжатую жвачку, с царским видом сваливают из аудитории, класть хотев на летящие в его спину возмущения сердитой старушки.

***

Где пропуск?

Где пропуск, мать твою?!

Нет. Найти хоть что-то даже в рюкзаке размером с косметичку – это за гранью реального! Особенно после шмона, который устроил Спиридонов.

Ааа.... Ну нету и всё тут! Чтоб тебя!

Отчаявшись, забиваю на это дело. Чёрт с ним. Попробую договориться с комендой, правда я в нашем студгородке живу-то всего ничего, но вдруг обычный студенческий и виноватые бровки домиком прокатят.

Выныриваю из Панамера, ставя её на сигналку, и чешу в обход типовой хрущёвской многоэтажки к закрытой на забор территории.

Поставить тачку внутри, заручившись согласием – отдельное приключение. Для этого надо сперва выгнуться в такой асане, что позвонки и хребет скажут "гудбай", так что проще просто приткнуться у жилых подъездов.

– Эй, куколка, ничего не потеряла? – окликают меня насмешливо.

Торможу на тротуаре, "тыканьем" ставя музыку в беспроводном наушнике на паузу и вопросительно оборачиваясь на голос. Показалось – не показалось?

Не показалось.

Да это же наш красавчик собственной персоной! Сидит на капоте своего джипа, модными дранными коленками на джинсах светит.

Весь в чёрном, тачка чёрная – если бы не тлеющий уголёк сигареты, ещё и не заметишь диво чудное в это время суток, потому что освещение в данном районе оставляет желать лучшего. Один фонарь на полкилометра.

Не тороплюсь подходить, быстренько слепляя в голове внеплановый план-капкан.

Удивлена ли я подобному нежданному визиту?

Да. Но, в целом, довольна.

Мне нравится его азартность. Так будет проще.

Приблизительно прикинув в уме дальнейшие действия, наконец, неспеша подхожу к Спиридонову: манерно виляя бёдрами и цокая каблучками.

Ха! При приближении замечаю у него знакомую пластиковую карточку.

А вот и мой пропуск. Нашёлся.

– Клептоманим потихоньку?

– Не представляю, как это у меня оказалось, – театрально изгибается мужская бровь, пробитая старым шрамом. – Твоё, да?

– Моё. Но если тебе нужнее, то, конечно, оставь.

– Да, не. Мне чужого не надо. Забирай, – небрежно протягивают мне карточку, кивая на убогонькое пятиэтажное здание. – Гоняешь на такой тачке и живёшь в общаге? Вот уж не думал.

– Люблю острые ощущения.

– Острые ощущения – это когда с утра обнаруживаешь тараканов в постели?

– Знаешь не понаслышке?

– Естественно. Тоже там жил пару лет.

Знаю.

– Жил, но уже… нет?

– Не а.

– Что так?

– Неполадили с местным начальством.

Да. И это я тоже знаю.

– И где же ты теперь обитаешь?

– О, это чумовое местечко, где не существует правил. Могу показать.

Это его трейлер-то, где за рекордные сроки была уложена на лопатки добрая половина женской части универа, чумовое место? Скорее уж чумное. И очень надеюсь, что не сифилисное.

– Обещаю, что непременно подумаю, но мы отклонились от курса, – напоминаю. – Ты ведь меня дожидаешься с определённой целью? Только не говори, что соскучился. Пощади! Моя психика не готова к такой сопливой романтике.

Губы Артемия искривляются в токсичной усмешке.

– Обойдёмся без романтики. Я ведь тебя предупредил, что мы не закончили.

Да уж, предупредил. И отжал мою жвачку, ирод! Ничего святого у человека нет.

В любом случае, пора преступать к следующей фазе плана. Привлечь внимание я привлекла. Теперь пора направить его, в общем-то, весьма тривиальные мысли в нужное мне русло.

– Слушай, давай уже расставим все точки? Я помяла тебе машину, да? Претензия в этом? Так я заплачу, хоть это и ты олень, который не смотрит в заднее зеркало.

– Как интересно ты всё вывернула. Но мы ведь оба с тобой знаем, что ты въехала в меня нарочно.

Какая самоуверенность!

Приближаюсь ближе, сокращая расстояние до минимума, однако этого недостаточно. Ещё и кокетливо приманиваю его пальчиком, заставляя склониться так близко, чтобы в полной мере почувствовать исходящее от его кожи терпкое тепло, щекочущее рецепторы.