Генеральный смотрит неодобрительно. Сначала на него, потом на меня. Его кофейные глаза грозно поблёскивают.

– Хорошо, – наконец говорит он. – Проведите собеседование с претенденткой и урегулируйте вопрос с Горбатовым. Так, идём дальше. Следующий вопрос, который необходимо срочно обсудить…

Но я уже не слушаю. Всё внутри ликует и поёт! Может ещё ничего и не выйдет, но шанс есть. Непонятно пока, что на уме у Клима и насколько эффективно Квазимодо будет вставлять палки в колёса…

.

После совещания я возвращаюсь в приёмную, на своё рабочее место. Квазимодо выглядывает из кабинета и, увидев, что я вернулась, подходит ко мне.

– Андреева, ты куда намылилась? – склоняется он над моим столом. – Думаешь, я тебя пущу в эту группу? Ты вон посуду помой, аналитик, бля. Будто специально меня подзадориваешь, не знаю уже, как вечера дождаться. Прям в подробностях вижу наш сегодняшний факультатив.

Он пристально смотрит на меня, но я выдерживаю этот взгляд.

– Вот гляжу я на тебя, – говорит он вдоволь мной налюбовавшись, – и думаю, а может, ты идиотка?

– Нет, Валерий Игнатьевич, я нет. А вы? – выпаливаю я.

Эх, что-то меня понесло, прям головокружение от успехов. Не к добру это. У него аж дыхание перехватывает от моей наглости. Но я вдруг ловлю кураж и иду ва-банк, вру напропалую.

– Я ведь записываю на диктофон все ваши оскорбления и нескромные предложения. Решить вот только не могу, хватит ли этого для обвинения в домогательствах. На год срока точно набралось, но я бы хотела вас на подольше законопатить. Может видос запилим, вы как, скажете что-нибудь на камеру?

Я беру мобильный лежащий на столе и машу им перед носом начальника.

– Ах ты, дрянь! – начинает шипеть Квазимодо. – Ты пишешь? Меня пишешь, сучка? А ну, дай сюда!

Он вцепляется в телефон и пытается вырвать у меня из руки, но я, к собственному удивлению, не сдаюсь и не ослабляю хватку. Наша схватка затягивается и я начинаю терять силы, мысленно смиряясь с поражением.

– Не помешаю? – вдруг раздаётся голос позади Горбатова.

Квазимодо, вздрогнув, выпускает телефон из руки и резко оборачивается.

– Почти нет, – говорит он не слишком дружелюбно, – Почти не помешали.

К нам подходит Клим. Он улыбается и смотрит на Горбатова немного снисходительно.

– Ну что же, простите. Потом доиграете. Я у вас Катерину умыкну ненадолго? Это распоряжение генерального, как вы помните.

Квазимодо в бешенстве. Он тщательно пытается скрыть это, но получается у него плохо.

– Да вы что, Клим Романович, – вежливо, но не скрывая злости, говорит он. – На что вам эта никчёмная сотрудница. Мы же её увольнять собираемся.

– Тем более, – улыбается Клим, – если вам она без надобности, тогда о чём говорить-то? Пойдёмте, Екатерина Сергеевна.

– Позвольте, – шипит Горбатов, – я своего согласия не давал.

– Ну так дайте.

Квазимодо поджимает губы и с ненавистью смотрит на меня в упор. Я, конечно, решила для себя, что он больше не имеет надо мной власти, но это не до конца правда. Сейчас вот от его слов многое зависит.

– Валерий Евгеньевич, вы меня слышите? – чуть насмешливо спрашивает Климов.

– Ну что, Екатерина Сергеевна, не ожидала снова меня увидеть? – весело спрашивает Стражников, пока мы идём в его кабинет.

Я мотаю головой, всё ещё думая о Горбатове. Я уже думала, что он бесповоротно упрётся, но он решил не обострять ситуацию и разрешил мне отлучиться на один час.

– Ты чай или кофе будешь? Извини, «Маргариту» предложить не могу, – говорит Клим улыбаясь, одновременно и дружелюбно, и ехидно.

– Тогда кофе, – подыгрываю я, – раз «Маргариты» нет.

Мы входим в его приёмную. Там, как ни странно, уже есть секретарь. Когда успели… Наверное, он её с собой прихватил со старого места работы. У нас я её раньше точно не видела.

– Анжелочка, принеси нам два кофе, пожалуйста. Тебе какой? – кивает он мне.

– Американо, если можно.

– А мне капучино.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть. Дровосек, оказывается, пьёт капучино. Смешно.

– Хорошо, Клим Романович, одну минуту, – подобострастно отвечает Анжелочка.

– Давай, проходи, что стоишь, как не родная, – усмехается он, указывая на открытую дверь кабинета. – Мы ведь не чужие люди, одно ложе делили, как-никак. Присаживайся. Буду у тебя интервью брать.

Я оставляю без ответа его «невероятно смешную» шутку. Клим садится за массивный стол, а я устраиваюсь напротив. Входит Анжелочка с подносом с двумя чашками кофе и вазочкой с печеньем.

Я замечаю обручальное кольцо, появившееся на пальце Клима и отмечаю его быстрые наглые глаза расстёгивающие пуговицы на моей белоснежной блузке.

Анжела смотрит на шефа с томной лаской, намекающей на постоянную готовность к всесторонним рабочим отношениям. Она крепкая и фигуристая, с пухлыми губами и, должно быть, невероятно упругой грудью, искусно подчёркнутой облегающим платьем. Ей бы с Квазимодо поработать…

Мне достаётся полный презрения и скрытой ревности взгляд и чашка жидкого кофе.

– Ну что, Андреева, хочешь значит должность получить, – как-то излишне игриво говорит Клим, когда каблучки Анжелочки стихают за закрытой дверью.

– Очень хочу, Клим Романович.

«Скалкой ты по хребту получишь, а не должность», – просыпается в моей голове бабуля. Ну вот…

– Да ладно, после того, что между нами было, можешь называть меня просто Клим, когда никто не слышит. Ты чего испугалась-то утром, почему убежала?

– Да странная ситуация, двусмысленная даже, можно сказать. Привезли беспомощную девушку к себе домой, уложили в постель, что у вас в голове непонятно. Может вы маньяк. Тогда-то вы ещё таинственным незнакомцем были. Это сейчас как на ладони.

Он всхохатывает:

– То есть сейчас не сбежала бы? Мы, кстати, вчера уже на «ты» перешли.

– Вчера был флирт и равноправие, а сегодня наши отношения неожиданно стали служебными, поэтому говорить «ты» как-то неуместно. И сбежала бы я, конечно, снова, поскольку я девушка пугливая и с пуританскими взглядами, к тому же.

– Послушай, вчера ты отрубилась, и что было с тобой делать? Адреса я твоего не знаю. Ну, тогда не знал, – говорит он показывая мне папку со всеми, надо полагать, данными обо мне. – Было бы лучше, бросить тебя где-нибудь на обочине?

Нет, пожалуй не лучше…

– Ладно, Катя, давай к нашим баранам.

– Давай… те…

– Резюме у тебя хорошее. Опыта, правда, мало, но образование отличное, курсы тайм-менеджмента, языки опять же. И презентация сегодня отличная была. Правда сама делала?

– От и до. Но Квазимодо даже готовое прочитать не сумел, переврал там кое-что.

– Кто? Квазимодо? За что ты его так?

– Это не я а глубинный народ. За то, видимо, что Горбатова только могила исправит.

Клим хохочет.

– Понятно, – говорит он просмеявшись. В общем, кандидатура твоя мне нравится.

Он замолкает и выжидательно смотрит, чуть поигрывая бровью.

– Что же, – говорю я, – хочу сказать, что буду бесконечно счастлива послужить родному предприятию в полную силу.

Его губы расплываются в улыбке, и он становится похожим на коварного Мефистофеля, заманившего Фауста в свои сети. Надеюсь, кровью расписываться не придётся.

– Молодец, похвально. Но просто так я тебя взять не могу. Мне нужно понять, что у тебя в голове, познакомиться с тобой поближе. Углубить знакомство. Позадавать вопросы разные.

Понятно. Чего я и опасалась. Бабуля, ты где там? Подкинь какую-нибудь фразочку.

«Где сладко, там мухе падко», – вмиг оживает бабушка. Хм… Ладно-ладно, спасибо, больше не надо.

– Спрашивайте, я с удовольствием и абсолютно чистосердечно отвечу на всё.

– Пойдёшь на ужин со мной сегодня?

– Ну нет, это никак нельзя.

– Почему?

– Мне бабушка не простит отсутствия два вечера подряд. У меня на попечении двоюродная сестра с малолетним сыном, отец инвалид и его престарелая мать. И, соответственно, у меня куча вечерних обязанностей дома.