Леки молчал. История поворачивалась совсем другим боком.

– Вот и все. – Или показалось, или в голосе Дэйи снова тенью мелькнула усталость. – Не было предательства народа ниори и наших тайных знаний. Не было вреда Короне Кромая, не было убийства наследника, мора среди скота и прочих злодейств. Были слухи… и глупое тщеславие, стоившее всего. Это то, что я знаю из сведений, собранных в Эгросе, и с его собственных слов. Последующие семь лет Бритт был рядом со мной. Он очень медленно привык к тому, что можно жить без дара, – всю жизнь носил его в себе. Сначала все время молчал… – Голос Дэйи подернулся дымкой, он вспоминал, и это бередило что-то внутри, кем бы он ни был. – Потом ожил. Потом стал постоянным спутником. Как-то раз даже спас мне жизнь. Когда он ушел, мне было жаль терять его, я привык.

– Но ведь ушел же, – с непонятным облегчением вздохнул Леки.

– Дар начал возвращаться, – огорошил его Дэйи.

А он уже и забыл, что маг снова колдует, через двери ходит!

– И он решил Истарме отомстить? – сразу догадался Леки.

– Я отпустил его зря, только поздно это понял. Конечно же, ты не ошибся, его потянуло к Истарме. Через год мы встретились в Эгросе. Неслучайно, он назначил этот день. Я не думал, что приеду, но оказался там по прошествии одной зимы. Это было два года назад.

– Разговор на площади, – догадался Леки.

– Да. – Страж наконец сел, перестав метаться.

У Леки уже в глазах рябило: то шагнет, то остановится, то обратно то же самое. А у него самого ноги, как соломенные, ни встать, ни двинуться.

– Тогда и началась теперешняя история. Он подстерег Истарму и почувствовал неладное.

– Так это от него ты узнал? – Несмотря на слабость в ногах, Леки дернулся, как будто намеревался вскочить.

– Да. – Страж кивнул. – Он, как и ты, предлагал убить Истарму, пока возможно. Он говорил о его крайней опасности для ниори.

– А ты? – торопил Леки.

– Я отказался. Думал, что с возвращением дара вернулось то, что было прежде, думал, что Бритт хочет отомстить врагу моими руками. Кстати, Истарма после «поимки» колдуна стал личным тиганом. А через несколько лет – уже и Главным тиганом.

– Так ведь колдун-то исчез?

– Никто об этом не узнал. – Дэйи, казалось, вновь усмехнулся. – Колдуна торжественно казнили на площади при всем народе. Истарма не стал сообщать об исчезновении. Узника заменили похожим, опоили чем-то и казнили.

– Так вот о чем он тогда просил на площади… – Леки задумался, вспоминая встречу, точно намертво запечатавшуюся внутри.

– Я говорил, чтобы ты опасался Бритта, и сейчас повторю. Маги, да еще отчаявшиеся, опасны вдвойне.

– Да я его и так побаиваюсь. И не верю. И если это он тебе такое про Истарму поведал, про тварь эту злобную, про погоню за магами, то уж не знаю, как на слова твои и посмотреть…

– Вот и Совет посмотрел бы точно так же. Мне и так не поверили. Мне. Если скажу, что все это от Бритта узнал, потерянного мага, обещавшего передать людям тайные знания и чинившего козни против них же…

Он не закончил, да и не надо, все и так ясно.

– А ты веришь ему, целиком? – Откуда же этот яд в голосе, ну совсем не так хотел он спросить, значительно, с выражением, приличным случаю.

– Теперь – как себе, – мгновенно бросил страж.

«А ведь раньше сомневался, – подумал Леки, припомнив его запоздавшее „да“ в лесном домике в ответ на такой же вопрос Инхио. – И чего же он ему там наговорил?» Нет, Леки этому магу не доверял, никак не доверял, просто не мог. Откуда на Дэйи затмение такое нашло? Неужто у Леки и вправду назначенье – за магом следить, стеречь его? Ясно, почему маг про ловушку упредил. Ему доверие нужно было от Дэйи. А может, сам ее и подстроил?

– А как… – замялся Леки, – он про ловушку узнал, про эту? Ну, когда люди Истармы дом стерегли? Что-то он очень вовремя появился…

– Помнишь, я говорил о соглядатае, из-за которого облава оказалась тщетной? И в Айсине, и в Эгросе, и в окрестностях, и в Северном Кромае? Это он и есть. Добровольный соглядатай. Поэтому его лицо и меняется от раза к разу. Он укрыт магической личиной постоянно. Перед Истармой один, перед нами другой, у него еще много лиц. Для каждого найдется.

– Так он снова с Истармой якшается? – не выдержал Леки.

– Да, – ответил страж. – Но это не должно тебя тревожить.

– Тревожит, однако.

– Хорошо, пусть тревожит, – покладисто согласился Дэйи.

– А когда ты сказал, что можно лучшие свидетельства для Совета отыскать, ты часом не решил мага с собой прихватить?

– Еще не решил, но было бы хорошо. Живой маг для Совета гораздо убедительнее, чем его слова. Только не знаю, удастся ли уговорить его сейчас вернуться в Идэлиниори. Хоть это его вторая мечта.

«А можно заставить мага? – Леки не представлял. – Может быть, это и есть главная ловушка?» Ну не верил он этому темноглазому, ни за что не верил. Хоть ты тресни. Он видел его тогда, среди солдат, пусть и с другими глазами и лицом, но все равно… Ни за что ему не забыть его ухмылку.

– …Меняются и люди, и ниори, – пробился сквозь его Мысли голос стража. Он снова «слышал», что думает Леки. Леки опять начал злиться.

– Конечно, меняются, – проворчал в ответ. – Как тут на месте устоять! Вон я, недавно только из Кобы сбежал, а уже другой, да и мир вокруг другой. В Большом мире да в дороге, каждый день за год. И дар этот! Все больше и больше становится! Я ведь чувствую, что совсем уже не тот парень, что с тобой в дорогу пустился.

– Ты стал другим не потому, что обрел, – необычайно мягко сказал Дэйи, совсем непривычно для него, – а потому что потерял.

– Что это потерял? – растерялся Леки.

– Что-то хорошее, – ответил Дэйи. Вздохнул или показалось? – Иди, рассвет скоро, и помни: я никому и никогда не уронил ни единого слова о Бритте. После его спасения я ни разу не возвращался в Идэлиниори, потому что обман у нас не в ходу. Его чувствуют и слышат. Я не могу вернуться, пока скрываю тайну его спасения. Эта тайна – не заклятье Идэлиниори, и никакие обещанья не удержат тебя от того, чтобы сболтнуть кому-нибудь слово-другое. Я доверился тебе, потому что опасался за твою жизнь и рассудок. У меня не было права молчать. Тебе решать. Я уже сделал две ошибки, и если ты скажешь хоть слово, это будет третья, самая большая. Я не знаю, каковы будут последствия. И… держись от него подальше, еще раз повторю, не пожалею слов.

– Я буду молчать, – сказал Леки торжественно. – Даю тебе слово. Я тебя не подведу. Только… ты все время поминаешь законы Великой Матери, но… разве… – Он смешался. – Ну, я-то их не знаю, но сдается мне, что не очень-то по ее законам такую тайну скрывать, особенно если опасность из Кромая движется. Ведь для всех ниори плохо выйти может… Ведь ты страж, ты же их перво-наперво хранить должен, а не мага этого… Разве не против…

– Против, – твердо сказал страж. – Потому и не возвращаюсь. Мне пора на стражу, Инхио сменить. А тебе спать. Переход будет нетяжелый, дойдем, наверное, только до кромки леса, а там Тинхэ ждать придется.

Леки уныло поплелся на подгибающихся ногах обратно к приветливому костерку, укрылся, устроился, но заснуть никак не мог, ворочался, вскидывался то и дело. Маг не шел у него из головы. Не шел, и все. В муках он пытался плотно сжать веки, считать, вспоминать незначительные случаи из своей прошлой жизни, но сон не шел.

Очнулся он от того, что кто-то крепко сжимал его кисти в своих. Кажется, он дергался… и что-то орал. Неужто в сон провалился? Или в виденье? Нет, если бы в виденье, то помнил бы. Это сон неспокойный. Триго держал его, а Има наклонилась над ним, поглаживая несколькими пальчиками лоб и волосы. Он даже не чувствовал ее прикосновений.

– А что я кричал? – простонал он и не узнал свой голос.

– Ничего. – Има продолжала заниматься его лбом, и не без успеха, тупая боль над глазами отпускала потихоньку.

– Но я же кричал! – срывающимся голосом просил Леки. – Что?

– Ты стонал, как будто звал, – раздался голос Лисса. – Повторял одно лишь слово на языке ниори. В кро такого нет, а другого ничего ты не знаешь.