Аудитория ответила легким шумом удовлетворения. Особенно были довольны корреспонденты. Популярность? Так это как раз то, что им нужно.
Дальше Антон Романович изложил законы высшей нервной деятельности. Он сказал, что именно здесь, в области головного мозга, таятся самые большие возможности для физиологов. Затем профессор перешел к вопросам экспериментальной медицины.
– Я разрешу себе напомнить вам интересный опыт нашего выдающегося ученого профессора Сперанского, – продолжал он после короткой паузы. – Животному вводят в мышцу определенную дозу столбнячного токсина. В результате, с неумолимой закономерностью, наступает столбняк. Но вот однажды роковую дозу столбнячного яда ввели после предварительного обезболивания новокаином, и заболевание не наступило.
Я разрешу себе также напомнить не менее интересный эксперимент профессора Галкина. Медикам и физиологам этот опыт хорошо известен, но присутствующие здесь корреспонденты могут и не знать о нем. Кроликам впрыскивают заведомо смертельную дозу культуры стрептококов. После этого у них всегда развивается заражение крови, так называемый стрептококовый сепсис, заканчивающийся спустя полторы-две недели смертью. Ни один кролик не мог безнаказанно для себя перенести эту дозу. Но вот, после заражения, животных погрузили в глубокий сон. И на этот раз все кролики остались живы и здоровы.
И еще один пример: как известно, сурки очень чувствительны к сибирской язве, туберкулезу, столбняку, чуме. Но привить им эти болезни в период зимней спячки совершенно невозможно.
Итак, обезболивание периферических нервов – и невосприимчивость к столбнячному яду; длительный сон – и невосприимчивость к смертельной дозе гнойной инфекции; зимняя спячка и невосприимчивость к сибирской язве, туберкулезу, чуме. Все дело в нервной системе. Заболеть или не заболеть, выздороветь или умереть – все от нее. Это касается не только животных, но и человека. Мало того, у человека роль нервной системы во всех жизненных процессах еще больше.
– Напомню, что нервная система человека – это вообще нечто грандиозное, – продолжал Антон Романович. – Она грандиозна не только в образном, но и в прямом понятии этого слова. Миллиарды клеток, удивительно сложных по своей многогранной деятельности, соединены между собой неисчислимым количеством отростков. Если распутать это поистине космическое сплетение белесоватых волокон, связать их между собой, то получилась бы нить, которой можно обмотать земной шар по экватору. Десятки тысяч километров!
Профессор осмотрел аудиторию, продолжал:
– Связи нервных клеток очень сложны. Их окончания проникают в самые сокровенные уголки нашего тела, контролируют работу всех без исключения органов, управляют процессами питания и роста, балансируют обмен веществ и организацию защиты от болезней.
Природа долго хранила от нас Великие Тайны Жизни, ревностно оберегая вершину своего творения – головной мозг. Но мы добрались до этого храма, проникли туда и постепенно начинаем хозяйничать в нем. И сейчас…
Буря аплодисментов не дала Антону Романовичу закончить фразу. Он вскинул руку, призывая к тишине. Потом отпил несколько глотков из стакана.
– Вы меня сбили немного своими аплодисментами, товарищи, – продолжал он, когда в зале опять воцарилась тишина. Впрочем, это не важно. Я только хотел сказать, что сейчас мы умеем не только правильно истолковывать сложнейшие нервные процессы, но и воздействовать на них, целесообразно меняя в нужном для нас направлении.
Если бы я занялся перечислением всех практических возможностей, вытекающих отсюда. Это отняло бы массу времени. Но и нескольких примеров будет достаточно, чтобы понять, как те блага несут человечеству новые открытия в этой области науки,
Гипертоническая болезнь стала за последнее десятилетие бичом человечества. Десятки миллионов людей умирают ежегодно прежде времени от этой коварной болезни, десятки миллионов становятся инвалидами, теряют работоспособность, старятся раньше срока, превращаясь в мучеников. Теперь мы можем распознавать это заболевание в самом начале, можем излечивать его окончательно в течение трех–четырех недель. Недалеко время, когда люди позабудут о гипертонии. Или склероз, к примеру. К пятидесяти пяти–шестидесяти годам человек накапливает огромный опыт. Творческие возможности его к этому времени достигают кульминации. И вдруг-голодные боли, быстрая утомляемость, прогрессирующее ослабление памяти, дряблость мускулатуры, одышка. “Склероз, ничего не поделаешь, – говорили врачи и беспомощно разводили руками: – Возраст, батенька мой. Пора на покой, на пенсию!”
Но причина склероза, оказывается, не в возрасте, а в нервно-сосудистых нарушениях. Это заболевание, которое можно не только предупреждать, но и лечить.
Воздействуя на мозг с помощью нашего генератора и пользуясь дополнительно некоторыми новыми лекарствами, можно вернуть кровеносным сосудам прежнюю эластичность, добиться омоложения сердечной мышцы и этим самым вернуть человеку бодрость, удлинить его жизнь примерно в два раза. Сколько чудесных книг создал бы Горький, проживи он еще пятьдесят–шестьдесят лет! Сколько картин написали бы Репин, Левитан, Крамской. Сколько опер создали бы Чайковский, Мусоргский, Глинка и десятки других! Сколько потеряно оттого, что жизнь человеческая, как говорил Мечников, свихнулась где-то на половине. Теперь мы можем придти на помощь природе и восстановить справедливость в отношении долголетия!
Браилов резким движением руки оборвал вспыхнувшие было аплодисменты и продолжал по-прежнему горячо и взволнованно:
– Нам удалось окончательно решить проблему абсолютно безвредного наркоза, проблему боли. В заключение хочу сказать, что в результате работ нашего института возникли весьма радужные перспективы как в области борьбы с инфекционными болезнями, так и со Злокачественными опухолями, включая рак.
Я считаю своим долгом сообщить присутствующим здесь, на пресс-конференции, что у нас организовываются сейчас двадцать шесть новых научно-исследовательских институтов, которые будут вести изыскания в области высшей нервной деятельности; что в борьбе за долголетие большую помощь оказывает нам Румынская Народная Республика и Китай; что в изысканиях новой аппаратуры и медикаментов большую работу проводят сейчас Чехословакия и Венгрия; что в мероприятия по борьбе со злокачественными опухолями включились тысячи ученых разных стран. Наша цель – долгая и здоровая жизнь, наполненная до краев интересным творческим трудом. И нет сомнения, мы этого добьемся в самое ближайшее время.
Антон Романович закончил. Долго гремели аплодисменты в конференц-зале. Долго шумела широкая площадь. Потом профессор Браилов ответил на вопросы корреспондентов.
Гердер Хэнд (Англия). Выступая вчера по телевидению, профессор Эмерсон заявил, что американские ученые искренне стремятся поддерживать добрые отношения с русскими коллегами и работать с ними рука об руку. Что вы можете сказать по поводу этого заявления?
Браилов. Мистера Эмерсона я к ученым не отношу. Специализироваться в какой-нибудь области науки еще не значит быть ученым. Для ученого важно высоко развитое чувство ответственности перед человечеством. Мистер Эмерсон этим чувством не обладает. Что касается вопроса добрых отношений, то никто больше нас, советских ученых, не стремится к общению и совместной работе. Конечно, добрые отношения требуют соблюдения элементарных правил… приличия, что ли. Нельзя же говорить о дружбе и в то же время размахивать перед носом соседа кулаками, заглядывать в замочную скважину, подслушивать за дверями и сквернословить. К счастью, большинство американских ученых прекрасно понимает это и возмущается вместе с нами неприличными манерами кое-кого из своих соотечественников.
Жан Ливорден (Франция). В своей последней статье, опубликованной и во французской печати, вы писали, что ваш новый генератор позволяет практически начать борьбу за продление жизни в социалистических странах. Значит ли это, что вы собираетесь сделать рецепт долголетия человека монополией стран только социалистического блока?
