Булавка принадлежала Эдисону Монтальдо, основателю издательского дома, отцу Эмилиано. Он подарил ее сыну, когда тот получил диплом, – инициалы у них совпадали.

«Поскупился», – шутил Эмилиано. Но в действительности он очень дорожил этой вещью, которой приписывал почти магическую силу, и не расставался с ней. Теперь она лежала на ночном столике, словно ждала, когда хозяин снова возьмет ее в руки.

У меня голова шла кругом. Я приехала в Римини для скучной профессиональной работы, а оказалась здесь пленницей прошлого.

Я подняла трубку и вызвала коммутатор.

– Соедините меня с директором, – попросила я.

Через несколько секунд в трубке раздался спокойный и уверенный голос:

– С приездом, синьорина Аризи. Я Джанни Стаммер. Чем могу быть полезен?

Я помнила его. Это был высокий мужчина, сицилиец, с несколько грубым лицом, но исполнительный и любезный.

Я коротко обрисовала ему ситуацию.

– А теперь мне хотелось бы, чтобы вы объяснили, в чем тут дело, – попросила я.

– Все эти годы номер оставался в вашем распоряжении, – пояснил он. – Узнав, что вы приезжаете, мы постарались приготовить его, как делали это всегда. Тут нет никакой тайны, поверьте мне, – добавил он.

– Вы хотите сказать, что за эти пять лет никто не занимал его? – недоверчиво проговорила я.

– Конечно. Счета оплачивались каждый месяц, и номер оставался в вашем распоряжении. Разве вы этого не знали? – поколебавшись, спросил Стаммер.

– А кто, интересно, платил за эти королевские апартаменты? – машинально поинтересовалась я.

Мне казалось, что я схожу с ума.

– Честно говоря, не знаю, – ответил Стаммер, уже убежденный в моей искренности. – Оплата шла через банк. Как всегда. За последние десять лет никто не занимал этот номер, кроме вас и доктора Монтальдо.

– Как же получилось, что меня не проинформировали об этом?

– Увы, не думаю, что смогу ответить на этот вопрос, – извинился Стаммер. – Я думал, что вы в курсе. И только придерживался данных мне распоряжений.

– Чьих распоряжений? – Я сделала еще одну попытку разобраться в происходящем.

– Банка, разумеется. Одного из швейцарских банков в Женеве. Мне очень жаль. Больше я ничего не могу вам сообщить.

Я повесила трубку, не попрощавшись. Кто мог дать такое странное распоряжение? Конечно, не родственники Эмилиано Монтальдо.

Сидя на кровати, я плакала, как напуганная девочка. Я бы хотела, чтобы моя дочь была рядом со мной. Эми не было еще и пяти лет, но ее присутствие всегда действовало на меня успокаивающе. Она была жизнерадостной девчушкой и давала мне силы в минуты отчаяния.

Как у всех Монтальдо, у Эми была чуть заметная маленькая ямка посредине лба, тот же знак, что у ее отца и деда, старого Эдисона Монтальдо. Моя дочь носила на себе эту отметину, словно печать принадлежности роду Монтальдо, который сыграл такую важную роль в моей жизни и жизни моей семьи.