Дон фыркнул и переглянулся с Ри, с усмешкой покачав головой. Зря они пошли на поводу у Йэльфа. Хам — он в любом облике хам, и в любом мире. А этот, похоже, ещё и глуп. Или просто ещё ничего не понял?

— Попробуй уменьшиться, — вздохнув, посоветовал вдруг Ри.

— Чё? — подозрительно зыркнул на него Саймон.

— Энергоёмкость. Чем больше проявленное тело, тем большей энергии оно требует. Попробуй, сам поймёшь. Ты можешь.

— Да? — но знакомый термин заставил Саймона прислушаться. Маловероятно, чтобы тупой варвар имел представление об энергоёмкости. Да и прозвучало предложение вполне разумно. Как инженер, Саймон это понял и попытался последовать совету. Только… А как это?

— Раскрой сознание, я покажу, — опустился Ри на песок. — Смотри, вот тут, — зазвучал его голос в голове у Саймона. — Представь себе что-то знакомое, какой-нибудь… а, вот у тебя есть подходящая ассоциация из… как ты это называешь? Электроника? Хорошо, из электроники. Вот этот ползун. Потенциометр? Дурацкое название. Но пусть так. Свяжи это со своим размером и уворачивай. Вот. Да. Понял? Всё лишнее уйдёт в пространственный карман. Нет, не отделится, останется частью тебя. Это же не посторонний предмет. Ну что значит — не понимаешь? Как же ты магией занимался, если элементарных вещей не понимаешь? — Последнюю фразу от удивления Ри сказал уже в голос.

— Ну… так и занимался… Как все, — всего-то полутораметровый, даже и симпатичный чем-то ящер смущённо копнул шестипалой ручкой песок. Дон потряс головой. Но почему? Ведь ничего, кроме размера, не изменилось! Но трёхметровому прямо руки чесались харю отполировать, а теперь его как-то… жалко? — Мы только барахло так таскаем, а чтобы часть себя… — пожал он плечами. — И в голову не приходило. У нас же маготехника, а не чистая магия. А что у вас тут получилось — я даже и не знаю. И сколько проспал, тоже не знаю, у меня таймер сдох. Как с этой цацкой грёбаной связался, так, блин, всё наперекосяк пошло! — после мысленного контакта до Саймона наконец дошло, что ничего плохого ему не желают, и теперь ему было стыдно. Интеллигентный варран, инженер — и так обхамил своих коллег. Что коллеги — тоже уже понятно, мало ли, как они выглядят. Этот черноволосый теперь на него, как на полное дерьмо смотрит, и остальные… Ой, как неудобно получилось! Но «терять лицо» тоже не хочется. Как бы так извиниться, чтобы не извиняться?

— Какая цацка? Артефакт в пещере? Ты его имеешь в виду? — сразу впился в него взглядом Дон и тоже присел на песок.

— Ну да, цацка эта, с драконами, — изобразил Саймон руками надо лбом. — Подстава, чистой воды! Я и сдох из-за неё, и даже знаю, почему. Успел и разглядеть, и понять. И почувствовать! — В саркастической ухмылке скривил он чешуйчатую физиономию. — Прозрел в последний момент жизни. Проклятье на ней висит, владельцу везти перестаёт. Пакости мелкие, но постоянные. А она со мной в стазисе была. Стазис кончился, внешнее время навалилось, она за всё время по мне и шарахнула. А я, дурак, ещё и в руки её взял. Вместо кучи мелких невезений получил одно, зато капитально крупное, уж не повезло, так не повезло, — с досадой отбросил он горсть песка.

— Да нет, — вышел из хижины Роган с миской жареного мяса. — Всё равно мелкие, просто много. Штук шесть микроинсультов, десяток микроинфарктов, в том числе в лёгких и почках, ну и так, по мелочам. Язвочки в желудке, в кишках, туда-сюда. Ну и черепом на камушек наделся, когда упал. А всё вместе тебя убило, ага-ага. Лопай, не парься. Всё уже прошло, — сунул он Саймону миску и отошёл к опечаленному Йэльфу. Саймон совсем засовестился, даже чешуя на голове опустилась и плотно прижалась к черепу, окончательно сделав его похожим на странную бескрылую птицу.

— Мужики… вы, это… Извините меня, пожалуйста, — тихо сказал он куда-то в миску с мясом, потом поднял голову и обвёл всех золотыми, так и не поменявшими цвет, глазами. — Я, того… Напугался я сильно. Страшные вы больно, я со страху и… охамел, — все переглянулись, Дон недоверчиво хмыкнул. — Не, реально, чуть не обделался! Вы двое как раз самые страшные были, даром, что мелкие! — повернулся Саймон к Йэльфу. — Вы бы на себя со стороны позырили! Чуваки, это вообще-е! Сначала чуть не сгорел, а тут вы! Когти — во, глаза — во! Я вообще решил, что сплю, что кошмар такой! Ночь, луна и монстры — реально страшно, гадом буду! Я сразу слинять хотел, но магаккум не зарядился, вот я и попал по полной программе, — опять сник он.

— Мага — что? — задрал бровь Донни, но тут же спохватился: — Нет, фиг с тобой, жуй сначала, все нервы своим воем вымотал. Но, как доешь, я тебе мозги выпотрошу. Ты теперь один из нас, так что всё выложишь. Должны же мы знать, с кем связались!

— А вы это…. - сквозь мясо прочавкал Саймон, — вы дневник мой возьмите. Там всё! Он там, в пещере лежит. Такая коробочка, — показал он размер с две ладони. — Если кто сбегает — я настрою.

Спустя час всем всё было ясно. Читали все одновременно, Саймон вывел текст с инфора на воздушный экран. Скрывать что-то о себе он счёл просто глупым. Ребята, по всему видать, конкретные, в голову к нему, как к себе домой залезли, если сказали, что выпотрошат — значит, выпотрошат. И смысл пытаться что-то там утаивать? И как?

— Мы тебя сильно расстроили, — коротко взглянул Йэльф на Саймона. — Всё ещё сердишься? — тот неопределённо передёрнул плечами. — Мы изменились, Саймон, правда…

— Дед, ну, ты… — поморщился Дон. — Кому что, а белочке орешки. Давай, ты это потом выяснишь? Есть масса более важных вопросов, тебе не кажется?

— Ой, да что ты? А мне именно это важно, понимаешь? — завёлся Йэльф. — Это мой отец, хоть и не совсем… всё равно отец! И мне важно, как он ко мне относится! Вот у тебя отец…

— Моего отца я видел два раза в жизни! — с улыбкой холодного бешенства сообщил Дон. — Издали. И это была отнюдь не его инициатива. Сомневаюсь, что его хоть как-то интересовал факт моего существования. Всё? — Йэльф, никогда не видавший Дона в таком немыслимом для вампира состоянии, растерянно кивнул. — Замечательно. А то мне начинает казаться, что жизнь не пошла тебе на пользу. Идеи, как у Перворождённого. И это не радует, знаешь ли.

— Так, уже полаялись? Вот нельзя вас одних оставлять! — На песок из портала вывалилась груда барахла, в портале стояли Лайм и Лиса. Только сейчас стало видно, что ночь подошла к концу, брезжил слабый предутренний свет. — Чего это вы? Ящерицу дрессируете? Или делите? Ух ты, красивая, прямо золотая! Где взяли? Чур, мне две чешуйки, я серьги сделаю! Роган, ты что, плакал? Нет? Песок попал? Так пойди промой, воспалится же, что ты сидишь-то? Ну, как хочешь, тогда помогите-ка мне быстренько, Лайм еле стоит. И коробки надо перетаскать, вот у меня тут два бочонка ещё, три корзинки, давайте-давайте, потом доругаетесь! А то мы у Ри всё, что есть, уже сожрали и выпили, совесть-то надо иметь! Давайте, шевелитесь быстрей, я ж еле держу. Площадка-то маленькая, сейчас повалится всё вниз, как потом доставать-то?!

— Я не ящерица! — возмущённо вякнул Саймон. — Я варран!

Лиса подскочила, выбив дробь ногами, и схватилась за сердце.

— Она… Она РАЗГОВАРИВАЕТ! — опасливо показала она пальцем на Саймона. — Вы что, не слышали? Нет? У меня глюки начались? — беспомощно обвела она взглядом остальных. Лайм, Ри и Роган засмеялись, даже Вэйт, испуганно следивший за разгорающейся ссорой, неуверенно улыбнулся

— Это Саймон. Он разумный, — хмуро сообщил подошедший Дон. Ему было неловко за себя. Хорошо ещё, что Лиса и Лайм не слышали его «выступления». Они бы не поняли. Удивительно, как сильно и насколько резко испакостило ему настроение напоминание об отце. Даже Лиса не развеселила. Но пришла вовремя. Ещё бы пара фраз… Ну, да, гормоны, мать их, эндокринная система оживает. Дон вполне понимал причину происходящих с ним изменений, но от этого было не легче. Вампиром быть проще, чесслово. Был бы он вампиром… Да обхихикал бы Йэльфа с его закидонами в сентиментальность, и все дела. А тут озлился, вспылил, чуть не наорал. Интересно, а Лья триста лет назад чувствовала себя так же? Потеря контроля над собой, вспышки гнева, страх. Но Лье это дарило иллюзию жизни и потому нравилось, а Дон был очень собой недоволен. В Руку Короны он пришёл уже вампиром и никогда не испытывал по отношению к бандитам, которых убивал, даже раздражения. Просто их надо было уничтожить — вот и всё, что ж тут раздражаться-то? А с эмоциями неизвестно до чего докатиться можно. До убийства на нервной почве — позорище!