Второй момент состоял в том, что остальные работники кухни были сменными дежурными. Четыре повара, работавших день через три выходных, были людьми, а вот тройками подсобников работали Дети Жнеца, и среди них больше половины составляли ординары. Первую неделю райн Берт от них просто шарахался, но ординары, проинструктированные жрецами Храма, не обращали на него ровно никакого внимания, и постепенно он успокоился. Хотя доверять не начал, наблюдал за ними искоса, краем глаза. Это и привело к закономерному результату.

Овощерезка представляла собой здоровенный чугунный обод, в три точки которого были впаяны части заклятия, стремящегося к воссоединению. За счёт этого стремления обод непрерывно крутился, закреплённый горизонтально на подставке с подшипником. Его можно было затормозить, чтобы сменить фигурную насадку-тёрку, специальным тормозом, но остановить насовсем — невозможно. Как только тормоз убирали, обод возобновлял своё бесконечное кружение, а сока и крошек от перемалываемых овощей вполне хватало для подпитки заклинания. Сверху вся конструкция прикрывалась защитным кожухом. Вот с этим кухонным монстром и общался райн Берт, пихая в его ненасытную утробу куски кочанов капусты, такой простой и знакомой в этом незнакомом Мире, и продавливая их внутрь при помощи специальной толкушки. Сбоку с наклонного подноса в большой таз сползал аккуратно нарезанный капустный салат. Изредка надо было покручивать торчащую сбоку ручку, чтобы масса не забивала выходное отверстие. Ничего сложного. Райн Берт пихал, продавливал, покручивал и краем глаза наблюдал за единственным на тот момент в кухне существом — все остальные вышли принимать присланные порталом в кладовую продукты. Ординар с удивительной сноровкой разделывал мясо на соседнем столе. И Берт засмотрелся. И не мудрено: вампир будто танцевал под одному ему слышимую музыку, настолько плавными, точными и ритмичными были все движения. Ничего лишнего. Срезал плёнку, отмахнул жилку, отрезал кусок, бросил в таз. Срезал, отрезал, бросил, срезал, отрезал… Очнулся райн Берт от дикой боли. Засмотревшись и забыв про толкушку, он пропихнул капусту в овощерезку собственной рукой, и сейчас машина с равнодушием механизма кромсала его пальцы. Нет, нельзя сказать, что такой боли он никогда не испытывал — случалось ему и раны получать, но тогда он был к боли готов! Если тебя собирались убить, а ты остался жив — пара дырок в шкуре воспринимается, как вполне удачный исход! Но сейчас и здесь!.. Покалечиться, нарезая капустный салат? Заорав, он выдернул руку и воззрился на неё в ужасе, ожидая увидеть окровавленную культю — но нет! Пальцы были на месте, только плоть с тыльной стороны средних и крайних фаланг была снята до кости, ногти тоже остались в овощерезке. Хлестала кровь, от боли мутилось в голове. И вдруг рука его исчезла в двух других, прохладных, сухих и твёрдых.

— Всё, всё уже, — услышал он приятный успокаивающий голос. И действительно, боль прошла. И тогда райн Берт понял, чей это голос и чьи это руки. И потрясение было столь велико, что он застыл и даже не дёрнулся, пока этот неправильный носферату навешивал на него какое-то заклятие. — Знаете, райн, кровь я остановил, но лучше вам, всё же, обратиться в Госпиталь. Я же не медик. Вдруг задето сухожилие? А это нехорошо, может утратиться подвижность пальцев, я, хоть и не медик, но это знаю, — торопливо сыпал скороговоркой вампир, старательно глядя в сторону.

— Госпиталь? — тупо переспросил Берт. Вампир озабоченно прикусил нижнюю губу ослепительно белыми клыками:

— Вы же тот самый райн?.. Ну, который не умеет?.. Да? Но вы позволите мне вас проводить? Сам я не возьмусь…

Берт молчал, не зная, что сказать. Отказаться? Но рука… Согласиться? Принять помощь от нечисти? Так ведь уже принял… И он растерянно молчал. Вампир воспринял это за согласие, вынул из кармана что-то, негромко хрустнувшее в кулаке, бросил на пол. В светящемся голубом овале встала из-за столика девушка.

— Альмарата, Дочь Жнеца. Чем могу помочь, благословенные?

— Дарт Риннбар дэ Фрэнн, из Детей Жнеца. Один нуждающийся, райя, несчастный случай на производстве, — и подтолкнул вперёд Берта. — Вот этот райн, у него рука, взгляните. И, похоже, у него шок, но я не уверен, я только ученик, в Детях недавно, в Спасателях не состою пока…

— На производстве? Страховка есть? — она тоже была из них, из не-мёртвых, Берт сразу это понял. И обречённо молчал, сознавая себя полностью в их власти. Но его так никто и не съел. Носферату поняли, что от райна Берта ничего разумного не услышат, поговорили между собой и вызвали кого-то по странному шарообразному устройству. Спустя некоторое время, которое райн Берт провёл в молчании, а вампиры — в бодрой болтовне, в комнату вошёл не слишком опрятный, очень большой и очень недовольный райн лет тридцати, на этот раз — человек. Берт испытал по этому поводу огромное облегчение, как выяснилось — преждевременное.

— Ратушка, душечка! Ну что за ерунда! Я только компоту налил, а ты меня сдёргиваешь! Вот это, что ли? — пробасил он, бесцеремонно ухватил своей лапищей Берта за больную руку и стал разглядывать, близоруко прищурившись. — Так это фигня, простите за выражение! Кто кровь заговаривал? Вы? Ну и зализали бы заодно! Что? — кухонный вампир что-то негромко объяснил этому райну на ухо. — Ах, во-от оно что! — страшно обрадовался тот и принялся с нахальным и нескрываемым интересом разглядывать райна Берта, как какую-то невиданную зверюшку. Совсем, как та девчонка в саду! Даже хуже! Та хоть жалела, а этот так смотрит, будто Берт и не живое существо вовсе, а вещь, интересная диковинка! Объект для изучения! Берт попытался раздосадовано выдернуть свою руку, но хватка оказалась удивительно крепкой. — Ну-ну, — хмыкнул этот наглец, — не надо так нервничать, всё будет в порядке! Вот так: р-раз — и всё! — одной лапой он повернул руку Берта раной вверх, другой медленно провёл над ней, даже не прикасаясь. На мгновение опять стало больно, очень больно — и всё кончилось. Берт с изумлением таращился на свою кисть: на пальцах больше не было ран, только розовая, как у младенца, кожа, и тонюсенькие, как лепестки, прозрачные ноготки. Маг довольно хмыкнул, глядя на его реакцию, похлопал ободряюще по плечу и пошёл к выходу, бросив на прощанье: — Ратушка, душенька, хоть полчасика меня не дёргай, ладно? Очень кушать хочется! Райнэ! — небрежно поклонился он, хлопнув рукой себя по плечу, и ушёл уже совсем, не дав себе труда закрыть за собою дверь. Оба носферату проводили его почтительными поклонами и восхищёнными взглядами.

— Вам повезло, что он сегодня дежурит, райнэ! Ученик самого Мастера Рогана! — с глубоким уважением в голосе сказала вампирша. — Видите, как быстро! После того, как мастер Роган от нас ушёл, он самый лучший целитель!

Они откланялись и вернулись на кухню. Райн Берт всё ещё был вял и заторможен, и когда носферату заботливо предложил ему пройти к себе и отлежаться, а то что-то он плохо выглядит, так же заторможенно кивнул и ушёл в свою комнату, едва сообразив, куда идти и чудом не вломившись в соседнюю дверь. В голове царила звенящая пустота. «Взяли бы, да зализали!», отдавались у него в ушах слова «ученика самого Мастера Рогана». Зализали, зализали… Как само собой разумеющееся… Господь всемогущий, да что же это творится здесь?

Только через час он, наконец, пришёл в себя и смог думать более-менее связно. И первое, о чём он подумал — он так и не поблагодарил этого носферату, как же его имя, как он себя назвал? Он нежить, да, безусловно, но руку он Берту спас. Хоть и не… зализал. А почему, кстати? Чем этой нежити не пришлась по вкусу его рука? Райн Берт нервно хмыкнул нелепости своей обиды, решительно встал и пошёл искать своего спасителя. У него было много, очень много вопросов! И, кажется, здесь есть шанс получить на них ответы из первых рук! Да, вера в Господа живёт в душе его, но здесь, кажется, можно не верить, а просто знать, и не дурак же райн Берт, чтобы упустить возможность узнать побольше! О врагах надо знать как можно больше, всё когда-нибудь пригодится. Не в этом Мире, так в другом…