— Мы играем в «я никогда не», — объясняет Сэми новоприбывшему. — Ади, твоя очередь.

— У меня никогда не было секса по пьяни, — говорит он и сверкает изумрудными радужками в сторону своего парня, как бы говоря ему, что хотел бы это исправить, отчего я смеюсь, а щёки самого Сэми заливаются румянцем.

Мими и Люцифер выпивают, не смотря друг на друга, — делают вид, что не находятся в одной комнате, беззаботно играя в игры спустя столько времени разлуки — и он наклоняется ко мне, опаляя моё ухо своим дыханием. Этого никто не замечает — все заняты тем, что наливают по бокалам новые порции алкоголя, коего осталось не то чтобы много, и тело отчего-то покрывается мурашками, когда Люци почти что невесомо касается моего запястья своей рукой.

— Ну ты и монашка, оказывается, Уокер, — шепчет он, на что я вопросительно выгибаю бровь, но не успеваю ответить даже слово.

Ади неуклюже ставит передо мной бокал, расплескав багровую жидкость по деревянной поверхности стола, и я, прежде чем Мими начинает ругаться, вытираю всё салфеткой.

«Посмотрим, кто тут монашка» — проносится в моей голове, и я заявляю:

— Я никогда не угоняла полицейскую тачку, — выпиваю вино до дна и смотрю в этот момент только на удивлённое выражение лица Люцифера. Впрочем, ошеломлённым оказывается не только он, но сейчас меня не интересует ничья реакция, кроме его.

Решаю оставить подробности в тайне, ведь, если их раскрыть, история получится не такой интересной. В голове невольно возникают воспоминания того дня, когда я, возвращаясь домой после ночной прогулки, услышала за углом странные звуки. Оказалось, у бедняжки начались преждевременные роды, и, к её несчастью, в то время в городе были многокилометровые пробки.

Оставить её одну в таком состоянии я не могла, а «скорая» могла бы просто-напросто не успеть. Конечно, опыта в принятии родов у меня никогда не было, зато были водительские права и полицейская машина, припаркованная совсем рядом.

Хотелось бы мне позвать кого-то на помощь — да некого. Помню, как подняла взгляд на полную луну и небо, заполонённое звёздами, пытаясь найти выход. Как в наваждении, разбила окно в чёрно-белом авто с мигалками сверху, не без приложенных усилий открыла дверь и усадила внутрь девушку. Мы доехали до ближайшей больницы так скоро, как только могли — сердце норовило вот-вот выпрыгнуть из груди, я всё думала о последствиях и представляла, какой срок могу получить за совершённое, и даже беспомощные крики роженицы не могли заглушить моих мыслей.

Она была так благодарна, что выступала на суде свидетельницей, отчаянно защищая меня. Рассказала, что врачи нарекли: если бы меня в тот день не оказалось рядом, она могла потерять не только ребёнка, но и свою жизнь.

Честно признать, сидя на скамье подсудимых в тот день, я кое-как сдерживала слёзы и уже было начинала жалеть о том, что сделала. Думала, что все мои мечты на счастливое будущее канут в лету, но спустя несколько минут услышала долгожданное и, казалось, нереальное «оправдана». А новоиспечённая мамочка после не раз звонила мне с благодарностями и всё пыталась узнать мой адрес, чтобы отправить подарок по почте.

— Охренеть, — слова Мими развеивают мои мысли, и я с усмешкой наблюдаю за тем, как она негодует от моего признания. — С кем я живу! — смеётся она, но веселье её прекращается, когда очередь доходит до Люцифера.

— Я никогда не состоял в серьёзных отношениях, — говорит он и лишь скучающе смотрит на алкоголь в своих руках.

Мы с Ади и Сэми выпиваем, Мими же с Люцифером не притрагиваются к напиткам. Насчёт него я не удивлена, а вот по поводу соседки — да. Как же так получилось, что она, такая яркая и экстравагантная, ни разу не состояла в серьёзных отношениях? Или просто ещё не нашла своего человека?

— Я никогда не бросала друзей ради кого-то нового, — настаёт очередь Мими, и она изучающим взглядом проходится по Люциферу. В этот раз никто не выпивает, и её это явно удивляет.

— Нет, малышка Мими, — он понимает, к чему она клонит и вполне серьёзно даёт ей прямой ответ.

— Тогда в чём дело? — алкоголь развязывает ей язык, теперь всё, что она так долго копила в себе, выходит бесконечным потоком слов. — Почему мы перестали общаться без какой-либо причины спустя столько лет? Мы дружили с детства, а с появлением Ости ты просто забыл обо мне, начал игнорировать даже тогда, когда я отчаянно, но безрезультатно пыталась узнать хоть что-то.

Люцифер вздыхает и взъерошивает волосы — ему больше не удаётся прятать эмоции за маской холода и безразличия.

— Мими, давай потом, — отрешённо бросает он, но все мы понимаем, что «потом» вряд ли наступит.

— Итак, — Сэми меняет тему, нарушая неловкую паузу. — Я никогда не плакал на похоронах.

Из нас всех выпивает только Люцифер и приглушённо смеётся, когда замечает, что никто, кроме него, даже не притрагивается к алкоголю.

— На маминых, — отвечает он на немой вопрос, вставший в наших глазах, и наливает себе очередную порцию виски, выпив её до того, как игра продолжается.

Мы быстро возвращаемся к игре, чтобы не затрагивать его больные темы, и спустя пару кругов в глазах начинает мутнеть от количества выпитого. Мими стеклянным взглядом обводит помещение, смотря словно в пустоту, она пребывает в своих мыслях и не собирается посвящать нас в них, в этот раз держа рот на замке. Сэми лежит на плече у чрезмерно активного для человека в его состоянии Ади, а я подпираю голову рукой в попытке не уснуть. Люцифер тоже пьян — об этом говорит его слишком развязное поведение, в отличие от обычного, он сидит на моей кровати практически полулёжа и, кажется, даже чувствует себя комфортно. Впрочем, для компании Мими, Ади и Сэми это не удивительно. Кажется, словно они способны расположить к себе кого угодно.

— Давайте, наверное, заканчивать, — сонно зевает Сэми и нехотя поднимает голову с плеча парня.

— Веселье только начинается! — протестует он, но мы соглашаемся с тем, что пора бы всем по своим комнатам. — Зану-у-уды, — пьяно протягивает Ади и встаёт с кровати, стараясь ровно держаться на ногах.

— Приятных снов, — улыбается Мими. — Сэми, следи, чтобы Ади не потерялся, — шутит она, на что друг кивает, смиренно приложив руку к голове.

— Доброй ночи, — желаю им я, и мы прощаемся с парнями тёплыми объятиями, а Люцифер — рукопожатиями.

— Я тоже пойду, — говорит он, когда мы остаёмся в комнате втроём, на что Мими лишь пожимает плечами. Я знаю, о чём она думает, и Люцифер, очевидно, тоже, так что решает не мучить её и отвечает на такой важный для неё вопрос. — Мы перестали общаться, малышка Мими, потому, что я не мог дать тебе того внимания, что ты заслуживала. Мне нужно было перестать финансово зависеть от отца, и поэтому я должен был всё свободное время уделять учёбе. Я знаю, как ты расстраивалась, когда мы отдалялись. Тогда вы с Ади стали сближаться, я видел, как с появлением Сэми ваша дружба стала ещё крепче, чем в детстве, и подумал, что, раз уж ты переключилась на них, потеря меня будет не такой тяжёлой, какой могла бы.

Он уходит, оставляя Мими в негодовании — она приоткрывает рот, желая что-то сказать, но не решается. Мы больше не разговариваем, ложимся спать, каждая в своих мыслях, и, даже если бы я очень хотела, не позволила бы себе расспрашивать её после столь неожиданного признания Люцифера.

Утро начинается с оглушающего будильника, трёх полных стаканов воды, выпитых практически залпом, и ужасной головной боли. Шипящая белая таблетка аспирина становится надеждой на улучшение состояния, но нисколько не помогает.

Мими, сладко спящая в своей тёплой кровати, накрыта мягким пледом и крепко обнимает подушку. Она тихо посапывает, и мне очень хочется оказаться на её месте, но сейчас это невозможно. Я завистливо смотрю на Мими, цокнув языком и вновь схватившись за голову.