А с другой стороны, наверное это лишнее. Во-первых, потому что в связи с изменениями меня всяко не смогут связать с прежним Михаилом Потаповым, а во-вторых, бабулю то, я убелил в том, что документы у меня в порядке, следовательно, она подтвердит, что видела их собственными глазами. А вот куда их дела милиция, сугубо их проблема. Сам же я вполне могу назваться своим настоящим именем, и выбрать себе место рождения и жительства где-нибудь очень далекою. Помню в вагоне говорили о каком-то городке Усть-Камчатске. расположеном где-то на краю света. Не думаю, что все это будут дотошно выяснять, тем более, что пока отправят запрос, пока он вернется обратно, пройдет как минимум месяц, следовательно все это время, меня придется кормить и обеспечивать жильем. Конечно, можно оставить и в изоляторе, но надеюсь невиновных все же отпускают на волю. Поэтому проще выдать мне хотя бы тот же паспорт, а вот те же аттестат об образовании, и приписное вполне могут и подождать ответа на запрос. Хотя не думаю, что это кому-то надо. В общем, решил остановиться именно на этом.

Размышляя о перипетиях своей судьбы, не заметил, как вновь заснул, и разбудил меня стук в дверь, и крики охраны о том, что пора вставать. Чуть позже появился шнырь, доставивший мне алюминиевую миску с водянистым картофельным пюре, в котором угадывались разварившиеся волокна чего-то мясного. Разумеется, ни о каком мясе речи и не шло, но хотя бы присутствовал его запах. В вагон-ресторане, не было и такого. Наверное, здесь пока не научились забивать отсутствие мяса специями и сельдереем. Ну да ничего, скоро какой-нибудь из тамошних поваров проворуется, и будет готовить здесь. Вот тогда и тут поймут, что до этого момента жили и ели гораздо лучше. Кроме картошки, была предложена кружка чаю, главным достоинством которой было то, что она оказалась горячей, и кусок серого хлеба, как ни удивительно свежего.

Не сказать, чтобы поел с удовольствием, но все же оказался достаточно сыт. Особенно после того, как покрошил в пюре остатки вчерашней колбасы, а к чаю употребил батон. После чего откинулся на скамейке, и с удовольствием закурил. Правда, только Беломор. Окурок сигары, вместе с гильотинкой и хьюмидором забрал мент, а «Opal» вертухаи изолятора, которые шмонали меня при вселении в камеру. Но тут уж ничего не поделаешь.

А через час меня вызвал на беседу следователь, до которого я так и не добрался, просто потому, что сменившийся охранник, просто не поверил в то, что Михаил Иванович Потапов вор-рецидивист сорока семи лет от роду и огромным стажем преступной деятельности и ваш покорный слуга, одно и то же лицо. Едва увидев мою физиономию, сразу же удивленно спросил.

- А где Потапов?

- Ну я Потапов. – Ответил ему.

- Не может быть? Тебе, что сорок семь?

- Восемнадцать недавно исполнилось.

- А звать как?

- Так Потапов же, Михаил Иванович.

- Ничего не понимаю. – Произнес охранник и захлопнул дверь перед моим носом.

Похоже, словам охранника никто не поверил, поэтому вскоре у меня в «номере» появились сразу трое. Какой-то капитан, майор и гражданский. Тот, что был одет в гражданский костюм оказался следователем прокуратуры, и представившись спросил.

- Ты кто, и как сюда попал?

Назвав свое имя, рассказал историю о том, как приехал в Омск из Усть-Камчатска, запомнилось почему-то это место из разговора с кем-то в поезде. Хотел устроиться на завод, но мест в общежитии не оказалось. Поэтому прошел по частному сектору и узнал, что бабуля улицы 47-Рабочая, дом 48 сдает комнату. Показал ей свои документы, по ее требованию, заплатил десять рублей за следующий месяц, и поселился в летнюю кухню, рассчитывая в ближайшее время найти работу и общежитие. Но тут приехали пьяные милиционеры. Надавали мне по почкам так, что до сих пор бока болят, и объявили, что я - Михаил Потапов вор-рецидивист, и по мне плачет тюрьма. Поэтому я срочно должен признаться во всех преступлениях, о которых мне расскажет следователь, и из-за этого мне скостят срок. А после, не слушая оправданий, отобрали все документы, деньги и отвезли сюда.

- Сколько было денег?

- Сто пятьдесят рублей. Я ж с Камчатки, там заработки неплохие, но и перспектив никаких. Потому и приехал сюда пока молодой.

- А документы, какие были.

- Паспорт, открепительный лист, приписное свидетельство в военкомат и аттестат о восьмилетнем образовании. Справка еще была медицинская.

Все же очень полезно прислушиваться к чужим разговором. Теперь я даже знал, какие здесь нужны документы, чтобы нормально устроиться и не бояться преследования.

- А когда меня отпустят? У меня даже папиросы заканчиваются, и вообще я не понимаю в чем моя вина.

- Не беспокойся, разберемся и отпустим тебя, если за тобой нет никакого преступления. - Произнес майор и все вышли из моей камеры.

Примерно часа через три, ко мне вновь заглянули, на этот раз среди пришедших был тот лейтенант милиционер, обещавший мне все блага за чистосердечное признание. Похоже, он еще не отошел от вчерашних возлияний, и был слегка навеселе. Но тем не менее сразу сказал, что я совсем не тот человек, которого он вчера задерживал и привозил в изолятор. Кстати и меня спросили, узнаю ли я этого мента. Я сказал, что узнаю. Именно он и притащил меня вчера сюда. И он же отбирал у меня деньги, документы, пенал для карандашей и окурок сигары, которую я купил, чтобы попробовать вкус. Оказалось, что окурок действительно был, и лейтенант подтвердил, что изъял у меня эту сигару и тридцать рублей денег, которые сдал в изолятор.

Моему возмущению не было предела.

- Но как же так, ведь вы забрали у меня сто пятьдесят рублей! Все что у меня было с собой! На что я теперь буду жить?

Мент попытался было, что-то вякнуть, но его быстро заткнули, и на этом очная ставка была завершена.

Весь день, я разыгрывал из себя нервничающего подростка, задержанного ни за что и ходил по камере из угла в угол, куря папиросы, одну за другой. Время от времени, то кормушка, то глазок открывались, ко мне заглядывал местный надсмотрщик, я чувствовал, как он покачивал головой, и уходил. На обед, выдали пустые щи из кислой капусты, осклизлые макароны с куском вареного минтая, и стакан компота из сухофруктов, который оказался даже чуть вкуснее того, что давали в вагоне-ресторане. Вечером были те же макароны с каким-то жиром и кипяток. Благо, что заварка у меня пока имелась, потому попил относительно нормального чая. Ночью, сразу же улегся на стол, не дожидаясь пока меня начнут поедать хозяева этой камеры.

А на утро, меня вновь отвели к следователю.

7

Довольно пожилой мужчина, представился старшим следователем Самаровым Ильей Михайловичем, и произнес.

- В связи с отсутствием доказательств, противоправных действий с вашей стороны, Михаил Иванович, с вас сняты все обвинения в незаконной деятельности. Но, в связи с тем, что вы утратили свои документы, до момента подтверждения вашей личности, вы лишаетесь, права свободного передвижения, по городу, так как в городе имеется несколько производств оборонного значения. Исходя из вышесказанного, принято следующее решение. В виду того, что вам уже исполнилось восемнадцать лет, вы с этого момента, призываетесь на службу в Вооруженные Силы Советского Союза, согласно закона, о воинской повинности. По вашему прошлому месту жительства будет отправлен запрос для подтверждения вашей личности, и в случае положительного ответа, по окончанию вами службы в армии, вы сможете восстановить утраченные документы, в рабочем порядке. Вам все ясно?

- Да, но…

- Никаких но. В противном случае, на вас будет заведено дело о бродяжничестве согласно статьи ст. 209 УК РСФСР "за систематическое занятие бродяжничеством или попрошайничеством" предполагающей лишение свободы до двух лет или исправительные работы от 6 до 12 месяцев. Выбор за вами.

- Но ведь это сотрудники милиции, утратили мои документы и деньги.

- Вы можете это доказать?