Несмотря на их звероподобный вид, они были очень умными и неагрессивными, спокойно жили в человеческих городах, вступали в браки с людьми, и при специальном магическом ритуале, могли даже иметь общих детей. Занимались в основном строительством и архитектурой.

Несколько раз заходили и к нам в бордель. Девочки очень любили их за щедрость.

В королевстве Финакия, в котором я оказалась, была дуалистическая монархия. Был король и выбранные из каждых городов советники, но как они выбирались и насколько могли повлиять на решение короля, мне было не известно. И даже потом, когда я стала читать прессу, я этого так и не поняла.

За последнее столетие в королевстве было две войны. Первая — кочевой народ пытался занять без предварительного соглашения обширный кусок земли, вторая, несколько лет назад, — с соседями за спорные территории, и после череды наших побед удалось достаточно быстро договориться.

Ещё в королевстве была область с магической аномалией, она как раз была рядом со спорными территориями. Там в аномальной зоне, если люди находились несколько недель под воздействием магии, они сильно менялись. Безопасно в аномалии можно было там пребывать не более трёх-пяти дней. При этом изменения были не только генетическими, вместо волос, на шее и на спине появилась сплошная красная полоска меха, но и психическими. Нет, они оставались разумными, у них даже были свои поселения в аномальной зоне, но человеческую мораль полностью утрачивали, становились крайне жестокими и агрессивными к людям. Их называли красношкурые.

Но были и религиозные движения, я бы назвала их сектами, которые считали, что это святая земля и периодически уводили туда доверчивую паству. А после трансформации люди из секты теряли святость и жестоко расправлялись с близлежащими деревушками. Поэтому рядом с аномальной зоной всегда дежурили патрули.

Когда девочки рассказывали о новом мире, они порой перебивали друг друга, и тогда их голоса сливались для меня в один непонятный гул.

Я спрашивала о других мирах, но об этом куртизанки ничего не знали и о перемещениях между ними тоже, а межмировую портальную магию считали сказкой, которой если и могли обладать, то только ледяные орки.

Куртизанки любили бывать у меня. Но уделять много времени они мне не могли, поэтому свободных часов у меня было много, я попросила карандаш и блокноты и стала записывать всё, о чём я помнила о прежнем мире на русском, вплоть до химических формул и названий лекарств. Это намного позже я всё переписала на местном языке почерком Преоки.

Через месяц после того, как пришла в себя, по указанию Дрока я стала горничной в борделе.

А через два месяца меня захотел клиент, один из фавнов, которые любили бывать в нашем борделе. Он как-то разглядел под намотанной на голову чалме тёмные волосы и под мешковатой одеждой вполне привлекательную для него фигуру.

На следующий день Дрок появился у нас. Он зашёл в бордель днём, в дорогом пальто с меховым воротником, с неизменной тростью, спокойный и собранный.

Я уже знала, что девочки все были в борделе на добровольных началах и любая могла отказать клиенту, если её что-то не устроило. Но в каждом случае несогласия Дрок разбирался сам. Были случаи, когда он просил куртизанку, которая создала проблемы, уйти. И она опять попадала в домах удовольствия, но уже с гораздо менее честными и лояльными хозяевами.

И Коко об этом меня честно предупредила, расписывая все плюсы куртизанской жизни у Дрока, и даже попыталась уговорить меня согласиться провести ночь с клиентом, не понимая, что я скорее выберу жизнь на улице.

Я зашла в небольшое скупо обставленное помещение с низким столом и единственным окном, здесь была впервые, скорее всего, эти комнаты убирала вторая горничная.

В этом кабинете было всего три стула, и небольшое кресло в углу, шкаф для бумаг и малый магический светильник, она никак не могла сравниться с роскошью гостевых комнат и с кабинетом хозяйки борделя, который я иногда убирала.

О Дроке я была уже наслышана, его куртизанки любили и уважали, особенно за то, что ни разу не воспользовался ни одной девочкой. Но я откровенно боялась нашей встречи, ведь прекрасно понимала, что от этого мужчины зависит моя жизнь и моё будущее.

Дрок сидел в кресле, не за столом, на коленях примостилась трёхцветная кошка Цура.

Он указал рукой на стул и произнёс:

— Ну, здравствуй, Лида!

В дверь уборной постучались. Я вынырнула из воспоминаний.

— У вас всё в порядке? — спросил женский голос, он звучал глухо и низко.

Я посмотрелась в круглое слегка затёртое зеркало в ажурной раме, налила в ладонь воды из кувшина, умылась, промокнула лицо сухим чистым полотенцем и бросила в корзину для использованных.

Несмотря на бессонную ночь, на щеках цвёл нежный румянец, глаза сияли, руки от волнения дрожали. И как к нему идти? Только по шалому, расфокусированному взгляду он всё поймёт. И грош цена будет всем моим нет.

Просто дура влюблённая.

Тяжело вздохнула, отодвинула засов и вышла.

В небольшом проходе стояла официантка, которая обслуживала наш столик, а за дверью генерал. Он с тревогой и как мне теперь показалось, неуместной заботой осмотрел меня.

— Да, спасибо! — вежливо улыбнулась я.

Но вопреки моим словам ноги сами собой подкосились и спутник подхватил меня под локоть.

— Прости, — вымученно произнесла я, — не рассчитала силы. Видимо, стоило остаться дома.

Мужчина подвёл меня к нашему столику, помог опуститься на кресло, обхватил ладони, опять присел рядом, наклонился близко-близко и посмотрел в глаза.

— Сколько ты уже нормально не спишь? — с тревогой спросил.

— Несколько дней, не переживай, я привыкла, просто немного перенервничала, — мягко ответила.

Не удержалась ласково, почти невесомо провела по его волосам.

Господи, ну почему он ощущается таким родным? Словно мы знаем друг друга годами.

— Я вернусь и отведу тебя домой.

Он встал, легко сжал мои руки и пошёл к барной стойке, о чём-то поговорил с официантом, мне не было слышно. Я наблюдала за ним, не сводя взгляда. Солнце отчётливо стало пригревать. Но ещё не было той невыносимой духоты, которой обычно наполняется город, но уже ощутимо нагревало затылок. Из кухни повеяло ароматным жареным мясом со специями. Генерал вернулся с бумажным свёртком, от которого пахло свежей выпечкой.

— Идём? — полуутвердительно спросил он.

— Идём, — согласилась я и с трудом поднялась.

Адриан учтиво предложил опереться на руку, я с признательностью приняла помощь.

Мы шли медленно, генерал держал пакет с пирожками и рассказывал историю, как его развед-отряд после неудачной вылазки наткнулся на скалистом берегу моря на прайд горных львов.

— В нашей службе недоумков нет, — продолжил он. — И если можно избежать сражения, мы стараемся не искушать судьбу. Львы нас приметили, повскакивали. Мы рванули в лес, бодренько так, почти трусцой. Львы не выглядели голодными, но мало ли что. Тем более, у всех наших был резерв на нуле, потратили его подчистую, когда уходили от красношкурых. И в ружьях дай всеблагой по одному-два патрона. Пробежали полкилометра и нос к носу, сталкиваемся с тем же прайдом. Мы опять в лес и снова полкилометра трусцой. В итоге так пробежали километра четыре. В очередной раз, когда мы вышли на берег, нас ожидал тот же прайд. Кулак психанул, сбросил рюкзак с плеч и сел на камни. «Если хоть одна тварь подойдёт, разорву собственными руками», — рыкнул он не слабее горного льва. Кошки прижали уши и зарычали на нас, но даже с места не двинулись. Рехольд тоже сбросил рюкзак.

— Вы служили вместе? — удивилась я упоминанию о графе.

— Да, Рехольда сослал к нам его отец после… неважно… и поставил под моё командование, — мне послышалось, что в голосе капитана промелькнули смущённые нотки.

Неужели в ссылке графа была виновата женщина?

Но спросила я не об этом:

— Мне казалось он старше?