– Это совсем хреново? – хриплю, едва узнаю свой голос.

Мама подрывается ко мне, по пути утирая свои слезы со щёк. Как и всегда она улыбается мне, вот только глаза совсем говорят об обратном.

– Милая, все будет хорошо, – присев с краю моей больничной койки, мама берет мою обессиленную руку и гладит, сжимая в своей. – Мы найдем выход, родная. Я обещаю.

– Мам, не надо обещать, пожалуйста, – шепчу, а потом замолкаю. Мама виновато тупит взгляд на меня. Да, надежда умирает последней, и хотя бы для моих родителей она должна еще существовать. Я едва растягиваю губы в полуулыбку. – Ничего, я справлюсь. Столько, сколько потребуется.

Теперь в наш особенный круг вторгается док.

– Алекса, мы можем провести операцию, – начинает он, но я мотаю головой.

– Нет, нет, – вслух отрицаю, и сердце стучит до шума в ушах, – мам, нет. Я слышала, о чем вы разговаривали. Нет. Не заставляйте меня снова проходить круги ада.

– Солнышко, но…

– Нет, – категорично заявляю я. – Хватит с меня всего этого. Я так устала, мам. Это абсолютно не работает. Любое вмешательство приводит к худшим последствиям.

Иногда я думаю, что в моем организме эта гадость разрастается с двойной скоростью и поражает другие органы. Стоит вмешаться, так потом начинается дикий ад, состоящий из боли.

– Я оставлю вас, – говорит док и незамедлительно покидает палату, оставив меня с мамой наедине.

Не знаю сколько я уже пробыла здесь, но по виду мамы, несколько дней точно. На ее прекрасном лице образовались темные круги под глазами. Усталость все же берет свое и мама зазевала.

– Прости, – тут же с улыбкой говорит она.

Вы знаете, что зевота заразительна? Ага, вот и я тоже следую за мамой, и мы обе смеемся. Правда я тут же притихаю, потому что грудную клетку пронзает острие. Жмурюсь, испытывая жгучесть, а потом все сходит, словно ничего и не было.

– Мам, как долго я тут?

– Четыре дня, – отвечает мама. Я вздыхаю, закрыв глаза. – Что такое, милая? – снова в тоне голоса мамы тревога.

– Ты звонила в университет?

– Да, я предупредила твоего куратора. Мисс Кросс передавала тебе привет. Она ждет твоего возвращения.

Мисс Дина Кросс моя преподавательница по искусству. Она мне очень нравится, и она единственная, кто знает о моем недуге в полном объеме. Когда я поступила на курс, мама осторожно дала понять, что я не буду заниматься по полной программе. Мисс Дина лишь кивнула, а чуть позже поделилась, что ее семье тоже пришлось пройти через все, что теперь происходит со мной. Она искренне сочувствует мне, но и не дает спуску. Говорит, что пока она требует с меня, я буду стремиться сделать всё, чтобы до последнего вдоха сделать свою работу. Говорит, что у меня должна быть цель. И я все чаще задумываюсь, что мисс Кросс чертовски права.

– Мам, когда я смогу уйти домой?

– Пока не знаю, Алекса, – мягким тоном отвечает она.

– Значит, пилюли в утиль? – шутливо спрашиваю.

– Похоже, что да, – кивает мама. – Но ты не переживай, мы найдем лекарство.

Да. Найдем. Но, к сожалению, от моей болезни лекарств нет. И мы с мамой это прекрасно понимаем.

Спустя еще три дня меня отпускают домой. Временно назначают обезболивающее, затем вновь продолжать пить пилюли, из-за которых у меня случился приступ. Это побочный эффект такой, но его нужно просто пережить, пока организм не привыкнет. По результатам анализов пилюли эффективны, но лекарство слишком токсично, потому мой организм посылает сигналы, словно говорит: «вы там сбрендили, я же отравляюсь!»

Я решаю пойти на учебу, хоть мне выписали постельный режим еще на неделю. Нет уж, полежать я еще успею вдоволь.

– Мам, где моя кофта? – задаю вопрос, когда вхожу на кухню.

Мам готовит завтрак, а папа сидит за столом и читает газету с утренними новостями. Они загадочно переглядываются, чем только заинтриговывают меня.

– В чем дело? – осторожно спрашиваю. Я облокачиваюсь о столешницу и скрещиваю руки на груди. Мама подмигивает папе. – Эй! Так нечестно! Ну же, не томите.

– Приходил Алекс, – шевеля игриво бровями, отвечает мама. Я обалдеваю, вытаращив глаза. А мама довольная улыбается во все тридцать два зуба. Папа по-прежнему делает вид серьезного папы. Блин, прямо сейчас мы кажемся самой обычной среднестатистической семьей без всяких проблем.

– Ничего не понимаю, – качаю головой. – Что ему нужно? И вообще, как она нашел, где я живу? Да мы едва знакомы! – тараторю я в знак оправдания. А щеки предательски заливаются румянцем.

– Милый парень между прочим, – говорит мама, – да, Джош?

– Когда ты успела с ним познакомиться? – игнорируя мой вопросительный взгляд и недоумение, папа подыгрывает маме.

Я наспех решила ретироваться, но любопытство все же гложет. Мы с Алексом едва знакомы, а тут он вдруг заявляется на порог моего дома.

– Он старше на два курса, – за меня отвечает мама. – Перешел учиться в университет Алексы. Оказывается, его отца повысили, потому пришлось сменить место жительства.

– Мам! – восклицаю я. Она делает выражение лица, кричащее «а что тут такого?! Всего лишь любопытство». Папа не выдерживает и смеется.

– Каролина, я всегда знал, что ты тот еще детектив, – шутит он.

– А что не так-то?! – обиженно возмущается мама. – Я должна знать, кто он такой. Вдруг, – она задумывается, – маньяк! О!

О боже… даже я не выдерживаю всей серьёзности и смеюсь.

– Судя по тому, что он зазывает меня на покатушки, ты, мам, чертовски права, – подмечаю я. Тут глаза папы, словно по щелчку пальцев, загораются.

– Он гоняет на мотоциклах?

– Я не знаю. По крайней мере, в первую нашу встречу с ним, он стоял возле байка.

– Какая модель? – деловито спрашивает папа.

– Да откуда ж я знаю, пап! – отмахиваюсь от них обоих. – Да ну вас. Мне уже пора. Опаздываю.

Разворачиваюсь на пятках и скорее покидаю кухню. Отдаленно слышу веселые нотки в голосах своих родителей. Честно, на душе стало теплее. А в мыслях снова Алекс. Его серые глаза, пронизывающие каждый мой оголённый нерв. Я его едва знаю, и мне бы держаться от него подальше. Не хочу, чтобы еще кто-то знал, что со мной происходит. Поэтому я даю себе слово, что ни при каких обстоятельствах не подпущу к себе Алекса. Я должна донести до него, что со мной ему ловить нечего.

На первой паре мисс Дина Кросс встречает меня с улыбкой. В глазах горит огонёк надежды, что самое плохое миновало. Я с улыбкой ей киваю и сажусь за самую последнюю парту. В моей группе постепенно привыкают ко мне и потому уже никто не обращает внимания.

– Итак, я очень рада, что все сегодня в сборе, – воодушевлённо говорит мисс Кросс, затем берет холст и закрепляет на доске. – Сегодня будем отрабатывать технику рисовки штрихом простым карандашом. Конечно, я знаю, что многие из вас это уже умеют делать, но лишним повторить не будет.

С первого ряда Николас начал вздыхать. Мисс Дина повернулась к нему и, изогнув бровь углом, недовольно смотрит на него.

– Николас, тебе стало скучно?

Парень мотает головой. Так-то ему.

Как вдруг к нам в аудиторию без стука входит… Алекс. Алекс!!!

Ох, чёрт бы его пробрал. Что он здесь делает? Я натягиваю капюшон, но исподлобья наблюдаю немую сцену: мисс Дина, скрестив руки на груди, ждет пояснений, а Алекс высматривает аудиторию. Судя по всему, он ищет меня. Но на кой чёрт я ему сдалась?!

– Молодой человек, вам не кажется, что у нас идет пара? Вы хотите присоединиться, или…? – с недовольством говорит мисс Кросс.

Алекс улыбается ослепляющей улыбкой, что аж девчонки с первых парт вслух вздыхают. Смешно, слов нет. И я действительно хихикаю. Как вдруг Алекс пронзает своим взглядом меня. До мурашек. Я мигом замолкаю.

– Мистер Стоун, – настойчиво требует мисс Кросс. Ох, она его знает. Должно быть ведет у него другой какой-либо предмет, помимо искусства. – Так, дорогой, или ты покидаешь пару, или уже займи свое место.