– Как тебя зовут, – спросил Улль паренька рядом с ним, повернувшись к нему лицом. Он был ниже его ростом, но пошире в плечах, такой же светловолосый, тоже одетый похоже на него самого – в меховую куртку и штаны с мягкими сапогами и меховой шапкой, а под курткой была вязаная рубаха.

– Гун меня кличут, я из ганов, А ты из мансов?

– Не знаю, – пожал плечами мальчик, – Меня на остров в лодке вынесло на берег, а мать моя умерла.

– А, – протянул парнишка понимающе, – давай, начинаем, – и сделал выпад деревяшкой, а Улль легко отклонил, и так они пробовали достать друг друга учебными мечами, Уллю удавалось достать противника мечом, а Гуну – нет. Он уже здорово злился, и бросив меч, бросился на соперника с кулаками, и Улль показал свое умение, ловко уходя от каждого удара, так что вся дружина бросила упражнения и смотрела позабыв обо всем на этот танец, когда лишь небольшое движение делало незавершенным удар, мощный удар кулаком. Гун весь покраснел, стал задыхаться, Улль чуть раскраснелся, и решил немного поддаться Гуну, ведь так человек старался, устал, наверное. И при очередном выпаде дал зацепить себя подножкой, но повалить на землю не дал, ударив под колено Гуна, но поймал его падающего на землю, и поставил на ноги. Гун громко сопел, успокаиваясь от схватки.

– Научишь, Улль? – спросил он хмуро, протягивая руку.

– Конечно, – пожимая ладонь нового товарища, ответил тот.

С этого дня они стали неразлучны.

С утра, в один из дней, когда весеннее равноденствие было недалеко, Арпад повел дружину и отроков на ристалище, служители подготовили колесницу, и пара коней уже стояла внузданная и впряженная в легкую двухколесную повозку. Еще четверо отроков, Тал, Сирак и Прет и Кнут пошли за ним, переговариваясь о чем – то веселом, и смеясь на свои же шутки.

– Эй, Улль, и Гунн приготовьтесь, стоять в колеснице и не вылететь, будете учиться держаться при скачке, – сказал им предводитель. – Пал, – подозвал он юношу, уже воина постарше, – ты будешь возничим.

К ним подошел Пал, одевший кожаный шлем с защитными дугами, и еще пара таких же шлемов были у него в руке.

– Возьмите, и одевайте, – протянул им снаряжение возница, – сначала ты, Гун, а потом Улль. После Тал, Сирак, Кнут и Прет. Шлем им потом отдадите, как на колеснице проедетесь.

Оба отрока осмотрели шлемы, покрутили так и эдак и одели на головы, испытывая некоторые сомнения. Пал опять к ним обратился:

– В колеснице боевой, верхний пол из ремней, что бы не так трясло во время скачки, стоять надо с чуть согнутыми коленями, стараться поймать такт скачки. Без напитка богатырского сложно управляться оружием в колесничном бою. Но просто ездить в колеснице и управлять ей вполне можно. Гун, пошли.

Улль присел на камень и посмотрел, как Пал сначала ведет колесницу шагом, стук копыт по снегу не слишком слышен, потом разгоняется на ровной дороге, вот они уже несутся вскачь, и стук копыт и громыханье повозки становился слышнее, возница стал закладывать уже крутые повороты, повторяя боевые повороты, разворачивание и уходы от атак чужих колесниц. Вот возница остановил колесницу, уже набившую колею в неглубоком снегу. Раскрасневшийся Гун спрыгнул с колесницы, обдав снежинками и водяными брызгами Улля, который впрочем, успел отпрянуть от грязных брызг, чем разочаровал товарища, а Тал успел попасть снежком в Гуна, и тот бросился на задиру, но немного погодя их разняли товарищи, не дав помахать кулаками. Улль поправил куртку и штаны, и пошел к повозке, увидел, как она изукрашена резьбой, как олени скачут прочь от львов по борту, и воины собирают оружие рядом с колесами повозки. Кони уже были разгоряченные, били копытами о землю в нетерпении, и дергали упряжь, но умелый возница держал упряжку твердой рукой.

– Садись, парень, – сказал ему улыбаясь Пал, чуть натягивая вожжи.

Улль поправил кожаный шлем, и вначале левой ногой, затем правой наступил на туго натянутые ремни колесницы, и чуть согнул колени, как учили его. Возница хлопнул ремнями, посылая коней вперед. Колесница пошла с места рывком, но Улль держался крепко, балансируя ногами, даже не опираясь о борта повозки, Пал повернул голову к нему, скалясь в довольной ухмылке всеми своими зубами, и тут же перевел взгляд вперед, не оставляя коней и путь без внимания. Мальчик видел, как сложна и ответственна работа возницы, подобная работе кормщика в бурном море- угадывает неровности земли, подобные волнам моря, соизмеряет величину лодьи, а здесь радиус поворота повозки и ее устойчивость, сила ветра же подобна силе и выносливости коней, которые не могут бесконечно скакать галопом. Улль привык, и уже спокойно менял равновесие, помогая выходить Палу повозку из сложных разворотов. Вот наконец и остановились, пена покрывала морды коней, Улль спрыгнул с колесницы и пошел к Гуну, посидеть рядом с другом. Следующий встал в колесницу Тал, одеты в защитный шлем, и повторяя урок Пала, а за ним ездили в повозке Сирак и Прет а затем и Кнут.

Возница, закончив со всеми отроками, поехал к конюшне, сдавая повозку служителям, и вскоре вернулся.

– Улль, ты точно в колесницу раньше не садился? – с недоверием размахивая руками на манер чайки, спросил Пал.

– Нет, наставник, и коней не видел, клянусь Илиосом, – снимая шлем и одевая шапку на свои кудри ответил мальчик, – они бы Элисии понравились, – мечтательно улыбнулся он, и почувствовал, что там, вдалеке, у нее тоже все хорошо.

– А кто это? – спросил Пал.

– Сестра-близнец, осталась на Алатыре.

– Среди Харит – ведуний учится, – улыбнулся возница, – лет через пять встретитесь.

– Она у Прях, Пал, – грустно сказал Улль, и посмотрел на возницу и друга, и сказать честно, не ожидал того, что увидел -Гун упал с валуна, а возница в волнении снял с себя шлем, подошел к мальчику, и сочуственно похлопал его по плечу.

– Вот поэтому тебя и услали с острова, парень. Знать она совсем непростая девочка, да и ты, видать, тоже, – и он внимательно его оглядел.

– Завтра будем тренироваться через быка прыгать, сначала через деревянного. А пока отдыхайте.

– Через быка я люблю, – усмехнулся Прет.

– Я тоже, – веско заметил Кнут.

– Ты? – рассмеялся Сирак, – раза три до конца туловища не долетел и ударился, сам знаешь чем, – усмехнулся Тал.

– Тебе понравится, Улль, – утвердил свое мнение Сирак, – реакция у тебя великолепная, я смотрел как ты держишься. Тебе в бою и напиток будет не нужен будет.

– А что ты говорил про Напиток? – спросил Улль Пала, их наставника.

– Это только после посвящения, Улль. Не торопись жить, – и он усмехнулся и пошел в дружинный дом, оставив мальчиков одних.

– Улль, – дергая за рукав смотрел на него Гун уже испуганно, – ты сестре не скажешь, что я на тебя с кулаками полез?

– Не понимаю, ты же меня и не ударил, – засмеялся Улль.

– Если она у прях, значит избранная, – утвердительно мотнув головой сказал его друг, – Вот, Ион, которого Кит проглотил, и через неделю его освободили из чрева, он теперь у Семерых учится и из Горы не выходит.

– Не знал, – несказанно удивился мальчик, – о Ионе. Расскажи, Гун.

Довольный вниманием отрок сел на валун, сделал таинственное лицо, нахмурил брови, как взрослый, ему только кифары не хватало, и начал рассказ:

– Вышли на охоту на китов на лодье семеро отчаянных воинов, и волны не пугали их, и синее море радовало их, и Иона был среди них. Плыли, они плыли и наконец, увидели громадного кита. Был это всем китам кит- тридцать локтей длины, – и он поднял лицо к серому, покрытому тучами северному небу.

Тут не выдержали Сирак и Прет, так засмеялись, что даже закашлялись, и Тал успокаивал их, стуча ладонью по их спинам.

– Кинул Иона острогу дубовую, да не попал, – продолжал после паузы Гун, – а ударил Кит хвостом безжалостным по лодье, и выпал воин сильный в море синее и проглотил его ужасный Рыба-Кит. Долго гонялись за Китом храбрые воины и настигли чудовище, и убили Кита громадной острогой, притащили тушу на берег, разрезали брюхо ножом в локоть длиной, и спасли воина отважного. Потом с него кожа сошла, но выросла новая, и жив он и здоров.