Все расселись на берегу Оби, накрыли угощение, что бы и представители Семи племен укрепили свой Союз. Гун сидел со своими друзьями, Арием и Талом. Тут подошли три девушки, лет пятнадцати, сестры Ария и Тала и сестра Гуна, Рада.

– Здравствуй братец, за шесть лет ты возмужал. А с вами ли Улль? – и она обратилась к Гуну, оглядела всех пирующих, – как рассказывают о нем, его не вижу.

– На Алатырь -остров поехал, с сестрой своей.

– О ней говорят больше, чем о брате, – добавила Малина, сестра Ария, – не знаешь, что о ней и сказать. Нам ровесница, а ведьма, говорят, почище Прях. Прискакала, говорят, на громадном олене брата излечивать, надела на него рубаху крапивную, и залечила его ледяное сердце, – так она говорила, и было видно, и раскраснелась от волнения.

– Ледяное?? – всплеснула руками Рада.

– Ну заледеневшее, заледеневшее. А ты что так встрепенулась, Рада? – с улыбкой посмотрела на нее, окинула лукавым взором и ударила локтем в бок сестра Тала, Зана.

Гун смотрел на Малину, а она на него, понравилась ему девушка, волосы светлые, коса длинная, красивая и лицом на Эллу непохожая- нос с горбинкой, лицо вытянутое, губы полные, как и у всех височные кольца на голове, и бусы из разноцветных камней на шее. Малина тоже посмотрела на Гуна, улыбнулась.

– Что же, витязь смелый, от девы глаза отводишь? Не мила что ли? Или тоже к Элисии женихаться собрался? Так говорят, есть у нее женишок-то? – и засмеялась Малина, и смех подхватила Зана.

– Волк мал, да удал, – заметил Гун, – и помог Уллю волшебный цветок найти.

– Да Улль сам небось цветок нашел, волком оборотился да нашел, – краснея сказала Рада, – вы то все, витязи отважные, побоялись к Элле подойти, а Волк не побоялся, Арпадов сын.

– Что не захотели, точно, – сказал Гун, – ты бы Рада видела, как к ней касатки приплыли, здоровались, как к деве морской, разговаривали с ней. Ведьма она и есть ведьма.

– Ведьма она может быть, так она скольких из вас подлечила? Неужто она злая? Вы еще скажите. Что она Ледяная Царевна. И отважная- через быка прыгала. И это вы ее из приюта Прях вызвали, Улля спасать, а не она к вам набивалась. Могли ведь к ней Улля отвезти, брата ее.

– Твоя правда, сестра. И мы виноваты. Семеро приказали привезти, и мы привезли, а Семеро ее без чести выгнали, – ответил Гун, поникнув головой.

– Не грусти, воин. И волосы уже растут на голове, а не только детские прядки. Пойдешь ли со мной венки в Обь-реку пускать? – спросила его Малина, смело глядя в глаза.

– Так потом к тебе сватов засылать? – усмехнулся Гун, вставая.

– Неужто меня испугался, – встала перед ним подбоченившись и засмеялась девушка, – я девушка хозяйственная, вот, – она показала на Ария, – у брата спроси, о врать не будет.

– Может Арий давно мечтает тебя замуж отдать, – сказал он усмехаясь и повернулся к другу.

– Мечтаешь, Арий?

– Давно притом, – зыркнул на сестру молодой воин, – может женишься? Отец приданое хорошее дает, – и он поднял большой палец правой руки, а потом раскинув руки в стороны показал размер богатства, – Во какое!

– Тогда дело решенное, – сказал Гун, внимательно посмотрев на девушку, та покраснела, – когда сватов посылать, Арий?

Сестра Тала, Зана смотрела на эти ухаживания прикрыв ладонью рот, что бы не засмеяться во весь голос.

– Надо еще теперь Ария женить, – сказала подумав Малина, – чего тянуть, а то все разойдутся по становищам, коров пасти. Арий, смотри, думай. Зана- девушка красивая, из хорошей семьи. Верно ведь, Тал?

– Конечно, – принимая правила игры согласился юноша, – ты Арий подумай. И помимо того что она красавица, еще и пироги печет хорошие.

– Сейчас отцам – матерям поклонимся, и дело слажено.

– А я думал на Буяне, что самое сложное через быка прыгать, – добавил Тал, – а я пойду к отцу и матери, и твоих, Гун, и твоих родителей, Арий позову. Надо все сегодня решить. Завтра тоже день непростой, медвежья свадьба.

Тал бегал очень хорошо, его только Улль обгонял, если конечно юноши бегали всерьез, так что заигравшиеся юноши и девушки, не поймав шустрого друга, сели рядком и задумались. О том, что родители скажут, одобрят или прогневаются.

– Малина, я и всерьез готов женится, – тихо сказал Гун.

– На ком, – не поняла девушка.

– На тебе, Свет Малина Силовна, и готов просить твоей руки у отца твоего Сила и матери твоей Оры.

– Я буду хорошей женой, Гун, – на этот раз серьезно сказала девушка.

Подходили взрослые, не просто взрослые, но вожди племен, шли чинно, не спеша, веточками отмахивались от комаров. За ними, скромно улыбаясь во все лицо, шел Тал, проказник, который был ужасно доволен своей шуткой. Вожди с женами, это были их родители, родители воинов, прошедших испытания Буян- острова, и их сестер, уже ставших взрослыми.

– Вот и они, молодые воины, надежда наша и защитники племени, – ехидно пробормотал Сила, отец Ария, – слышь, мать, нашь- то уже говорят, невесту присмотрел.

– И кого же, – сложив руки на высокой груди спросила Ора, – Арий, ты где спрятался? Через быка на Буяне прыгать каждый горазд, а ответ держать?

– Да здесь я, батюшка и матушка, – сказал Арий.

И вышли вперед юноша, и девушка, зардевшаяся как Заря, но крепко державшая избранника за руку.

– А это девушка, что мила моему сердцу, Зана, дочерь Могучего и Клии, сестра Тала, который вас всех сюда зазвал на смотрины, – добавил Арий.

– Выходит, породнимся скоро, – засмеялся и заключил друга в богатырские объятия Могучий Сила, и надо сказать, имя его вполне соответствовало стати, он был не только очень высок, но и необъятен в плечах.

– Хорош, медведь, ручищи прямо как клещи, – высвобождаясь из объятий, – это завтра будет медвежья свадьба, – рассмеялся Сила.

– А где же мой сынок, где моя радость? – посмотрела на Гуна его мать, Тея.

– Гун, и ты выходи на люди, – сказал Реза своему сыну, – и где твоя невеста?

– Вот и мы, батюшка и матушка, – отвечал им Гун, держа в правой руке левую руку Малины и кланяясь с ней вместе, – Благословите нас.

Реза и Тея, улыбаясь, посмотрели на пару одобрительно, потом окинули взглядами друг друга, вспоминая, как сами встретились, уже так давно, и им самим сердце подсказало, что им будет хорошо вместе.

– Обрадовал ты нас с матерью, вышло все по – писанному, два племени породнились, – сказал довольный Реза, поцеловав свою жену в щеку.

Родители подошли к обрученным, и мать и отец поочередно расцеловали жениха и невесту.

– Все прямо как в сказке- две стрелы, две невесты. А третий?

– А ты Тал, чего? Когда себе жену найдешь?

– Я обожду, отец. А третий, это верно юный Волк, Арпадов сын, просватал и кольцо получил от Элисии – ведьмы.

– Кольцо Царевны-лягушки? – сказала Малина приглушенно, прикрыв губы ладонью.

– Зачем ты так, – тихо сказал Гун, так что никто и не услышал, – она же добрая.

– Хорошо, коли так, – сказала и повернулась к нему его невеста, сжав его локоть.

– Значит, – потемнев лицом, сказал Могучий, – вышло как в предсказании: " Три стрелы, три свадьбы, три племени объединятся, и царевич на лягушке женится».

– Рада, а тебе кто по сердцу пришелся? – спросила Тея свою дочь.

– Улль мне по сердцу, матушка и батюшка, – опустив глаза пробормотала Рада.

– Ох, дочка… -пробормотал отец.

– Где же она его видела? – спросил Могучий свою жену, потом посмотрел и на сына выжидательно, – что ты скажешь?

– Забыли, как три года назад приезжали, меня навещали? – заметил Гун, – Улля сложно было не заметить, – и он усмехнулся.

– Точно, – нахмурился отец, – не досмотрел…

– Ладно, надо теперь Комоедицы готовить, медведя Карп убил, шкуру снял, ночью праздник начнем, – добавил вождь, – Рада, пошли домой, твой суженый на Алатыре, когда вернется теперь никто не ведает.

Праздник начался вечером, хотя и светило еще солнце, ведь ночи не было как таковой. Это был небольшой праздник, день летнего солнцестояния прошел, а самый большой Медвежий праздник, Комоедицы был длиной в неделю на дни Весеннего Равноденствия. Весной был праздник очень большой, с шуточными переодеваниями, ритуальными песнями, и сразу после него справляли Новый Год. Карп в берестяной маске нес голову медвея, вернее очищенный череп, при всех положил его в берестяной короб, оглядел всех соплеменников, обряженные в берестяные маски, так что было и не узнать никого, лишь гудели гудки и рожки, наигрывая веселые мелодии, и волхвы, тоже обряженные в маски, пели песни, радуясь что их родич медведь -комо, или гомо, уходит опять в лес и не обижается на родичей. Ведь встретили его песнями и плясками и проводили легко и весело, и будут праздновать еще четыре дня. И волхв провозгласил: