– Да это напугало бы и наших собственных исследователей! И как же это можно осуществить?

– Очень просто. Мы уже написали программу, позволяющую софону самостоятельно разворачиваться в двух измерениях. После окончания этого процесса огромная мембрана закроет Землю со всех сторон. Эта же программа сделает мембрану до определенной степени прозрачной, после чего ее можно настроить в такт с частотами реликтового микроволнового излучения… Ах да, пока софоны сворачиваются и разворачиваются в разных измерениях, они могут провернуть еще более впечатляющие фокусы. Программы для них пока еще в процессе разработки. Эти «чудеса» будут способствовать созданию особого умонастроения, достаточного, чтобы направить земную научную мысль по неверному пути. Таким образом с помощью плана «Чудеса» мы сможем эффективно сдерживать развитие и других наук, не только физики.

– Последний вопрос: а почему бы не послать на Землю все четыре софона?

– Квантовая запутанность работает на любом расстоянии. Даже если все четыре софона находятся в разных концах Вселенной, они все равно ощущают все, что происходит с другими софонами, квантовая формация между ними сохраняется. Софоны III и IV, оставшиеся на Трисолярисе, будут получать информацию с Софонов I и II практически мгновенно. Это даст нам возможность наблюдать за делами на Земле в режиме реального времени, а также вести общение с отступниками.

Никто не заметил, как только что вставшее солнце вновь закатилось за горизонт. Трисолярис вступил в очередную Эру Хаоса.

Е Вэньцзе читала сообщения с Трисоляриса, а в это время в Боевом командном центре шло важное совещание, посвященное дальнейшему анализу захваченных данных. Перед совещанием генерал Чан сказал:

– Товарищи, вы должны отдавать себе отчет в том, что это наше собрание уже отслеживается софонами. Сохранить что-либо в тайне больше невозможно.

Пока он произносил эти слова, окружение оставалось тем же, каким было всегда, но в восприятии его слушателей мир кардинально переменился. Оконные шторы, по которым скользили тени летних деревьев, были плотно задернуты, и все же собравшиеся ощущали на себе взгляд вездесущих глаз. Во всем огромном мире не нашлось бы места, где можно было бы спрятаться от этого пристального взгляда. Это ощущение останется у участников собрания навсегда. От него не смогут избавиться и их потомки. Пройдет много-много лет, прежде чем человеческая психика приспособится к ситуации.

Через три секунды после того, как генерал произнес свою реплику, трисоляриане впервые обратились к людям, не входящим в Общество «Земля – Трисолярис». После этого инопланетяне полностью прекратили всякое общение с адвентистами[69]. До конца жизни всех участников собрания Трисолярис больше не прислал ни одного сообщения.

Все в Боевом командном центре увидели послание на сетчатке собственных глаз, как Ван Мяо свой последний отсчет. Текст держался лишь пару секунд, но каждый успел его прочитать. В нем было всего два слова:

«Вы клопы!»

К тому времени, когда Ши Цян переступил порог квартиры Дин И, Ван Мяо и хозяин дома уже напились вдрызг.

Оба очень обрадовались приходу Ши Цяна. Ван вскочил и кинулся к гостю обниматься:

– А-а, Старина Ши!..

Дин, который уже и на ногах не держался, нашел еще один стакан и водрузил на бильярдный стол. Плеснув в него какого-то пойла, он сказал:

– Не помог нам твой нестандартный план. Прочитали бы мы эти сообщения, не прочитали – через четыреста лет результат будет тот же.

Да Ши уселся перед столом и уставил на собеседников ехидный взгляд:

– Да что ты? Значит, говоришь, все кончено?

– Ага. Все кончено, – подтвердил Дин.

– Ну не можете вы использовать ускорители и не можете изучать структуру материи, – сказал Да Ши, – и что? Всему каюк?

– Ик… А ты сам как думаешь?

– Технология-то все-таки развивается! Академик Ван с коллегами создали наноматериал…

– Вообрази-ка себе какое-нибудь древнее царство. Технология у них – зашибись. Они могут усовершенствовать мечи, ножи, копья и прочее. Может, даже изобретут автоматические арбалеты, которые будут выплевывать болты со скоростью пулемета…

Да Ши кивнул. Он понял.

– Но если они не знают, что материя состоит из молекул и атомов, они никогда не создадут ни ракет, ни спутников. Они ограничены уровнем своей науки.

Дин треснул Да Ши по плечу:

– Я всегда знал, что ты умница!

Ван добавил:

– Исследование глубинной структуры материи – это основа основ всех остальных наук. Если в ней нет прогресса, то все прочее, как ты выражаешься, – говно собачье.

Дин указал на Вана:

– Ну ладно, академик Ван будет трудиться как пчелка до конца своих дней, совершенствуя наши мечи, ножи и копья. А я, блин, чем буду заниматься?

Он поставил пустую бутылку на стол и схватил бильярдный шар, собираясь расстрелять ее.

– Да это ж просто здорово! – Ван поднял стакан. – Живи как хочешь! Предавайся любому пороку, твори любой разврат. А что – мы же клопы! Клопы, которых скоро раздавят! Ха-ха…

– Точно! – Дин тоже поднял свой стакан. – Они о нас такого низкого мнения, что даже не считают нужным скрывать свои планы. Рассказали адвентистам все… Ну да – ты же не прячешь от тараканов баллон с дихлофосом! Давайте выпьем за здоровье клопов и прочих козявок! Вот уж не думал, что конец света окажется таким веселым! Да здравствуют козявки! Да здравствуют софоны! Да здравствует конец света!

Да Ши покачал головой и осушил свой стакан. Потом опять покачал головой.

– Слюнтяи! Разнюнились как девчонки!

– Че те надо? – Дин уставил на Да Ши пьяные глаза. – Ты что, собираешься поднять наш дух?

Да Ши встал.

– Пошли.

– Куда?

– Дух поднимать.

– Расслабься, кореш. Сядь. Пей!

Да Ши сграбастал обоих под мышки и вздернул кверху.

– А ну пошли! Бухло берите с собой, если не можете обойтись!

Внизу Да Ши засунул обоих в автомобиль. Когда мотор заурчал, Ван, еле ворочая языком, осведомился, куда он их тащит.

– Недалеко, – отозвался Да Ши. – В мой родной поселок.

Автомобиль вырвался из города и помчался на запад по трассе Пекин – Шицзячжуан. Когда они пересекли границу провинции Хэбэй, Да Ши свернул с трассы, остановился и выволок пассажиров наружу.

Яркое послеполуденное солнце заставило пьянчужек зажмуриться. Перед ними расстилались пшеничные поля Северо-Китайской равнины.

– Зачем ты нас сюда притащил? – спросил Ван.

– Полюбоваться на козявок. – Да Ши, закурив одну из сигар, подаренных ему полковником Стентоном, указал ею на пшеничное поле.

Только сейчас Ван с Дином заметили, что поле кишит саранчой. По каждому стеблю ползали несколько тварей. За насекомыми не было видно почвы – казалось, ее покрывала густая вязкая жидкость.

– И давно их тут заедает саранча? – Ван смел в сторону нескольких насекомых и присел у края поля.

– Началось лет десять назад, как и пыльные бури. Но в этом году просто спасу нет.

– Ну и что? Теперь это не имеет значения, Да Ши, – проговорил Дин все еще пьяным голосом.

– Я хочу задать вам обоим один вопрос: пропасть между технологиями трисоляриан и людей больше, чем пропасть между технологиями людей и саранчи?

Обоих ученых словно холодной водой окатило. Они стояли, смотрели на мельтешащую повсюду саранчу, и лица их постепенно прояснялись. Они поняли, что хотел сказать Ши Цян.

Насекомые-вредители… Люди делали все, что было в их силах, чтобы извести это проклятье: травили всевозможными ядами, культивировали их естественных врагов, уничтожали их яйца, генетически модифицировали их с целью стерилизации, жгли огнем, топили в воде… В каждой семье есть баллончик от тараканов, под каждым столом – мухобойка… На протяжении всей своей истории человечество ведет с насекомыми войну, причем с весьма сомнительным успехом. Извести козявок не удается. Они по-прежнему гордо населяют небо, землю и все, что между ними, и количество их не уменьшилось с того времени, когда на Земле еще не было людей.