– Не так-то все просто, – возразил человек, пытавшийся остановить дуэль. – Вы не задумывались, какое количество вычислений потребуется? Я видел ваши дифференциальные уравнения и не думаю, что для нашей задачи имеется аналитическое решение, – только численное. И все же вычислений понадобится столько, что если засадить за эту работу всех математиков мира и заставить их трудиться беспрерывно, то они ее до конца света не решат. Конечно, если мы не научимся рассчитывать траектории солнц в ближайшее же время, то конец света наступит гораздо скорее, чем мы ожидаем. – Он тоже поклонился Вану, но на более современный манер. – Фон Нейман[41].

– А разве вы не затем затащили нас так далеко на Восток, чтобы решить эти уравнения? – осведомился Ньютон и обратился к Вану: – С нами плыли Норберт Винер и этот дегенерат, который удрал. У Мадагаскара на нас напали пираты. Винер вступил с ними в бой, чтобы мы, остальные, могли спастись, а сам погиб смертью храбрых.

– Но зачем понадобилось ехать в такую даль, чтобы построить компьютер? – спросил Ван у фон Неймана.

Фон Нейман с Ньютоном в недоумении переглянулись.

– Компьютер? Машина для вычислений? А разве такое существует?!

– Вы не знаете о существовании компьютеров? А как же вы собирались справиться со всем этим огромным количеством вычислений?

Фон Нейман смотрел на Вана во все глаза, словно задавался вопросом, все ли у собеседника в порядке с головой.

– С помощью людей, конечно. Что в мире, кроме людей, способно производить вычисления?

– Но вы же только что сами сказали, что всех математиков мира будет недостаточно!

– Мы и не собираемся использовать математиков. Вместо них будут обычные люди. Но их нужно очень много – по меньшей мере, тридцать миллионов. Мы применим к математике грубую силу, бросимся на нее в массированную атаку!

– Обычные люди? Тридцать миллионов? – ошеломленно повторил Ван. – Но, насколько мне помнится, в эту эпоху девяносто процентов населения не знало грамоты! А вы хотите найти тридцать миллионов человек, разбирающихся в математическом анализе?!

– Вы не слышали анекдота про армию Сычуани? – Фон Нейман вытащил толстую сигару, откусил кончик, прикурил. – Солдаты, люди совершенно необразованные, во время муштры не могли справиться даже с самыми простыми командами типа «левой – правой». Командир нашел решение: велел каждому солдату обмотать левую ногу соломой, а правую – тряпкой. И когда они начали маршировать, он кричал им… – Тут фон Нейман заговорил с сычуаньским акцентом: – «Солома – тряпка, солома – тряпка!» Вот таких солдат нам и надо. Только нам надо тридцать миллионов.

Услышав этот современный анекдот[42], Ван понял, что его собеседник – не программа, а реальный человек, скорее всего, китаец.

– Такую огромную армию трудно даже себе вообразить, – сказал Ван, качая головой.

– Поэтому мы и приехали к Цинь Шихуанди, Первому Императору[43]. – Ньютон указал на пирамиду.

– Он все еще у власти?

Ван оглянулся вокруг. Стражники, охранявшие вход в пирамиду, и правда были одеты в простые кожаные латы и держали в руках алебарды в стиле «цзи», популярном в эпоху династии Цинь. Анахронизмы и мешанина исторических элементов в «Трех телах» его больше не удивляли.

– И он будет властвовать над всем миром, потому что его армия, насчитывающая больше тридцати миллионов человек, готовится к походу на Европу.

Ну что ж, пойдем, познакомимся с императором! – Фон Нейман повернулся к Ньютону: – Бросьте шпагу!

Тот повиновался.

Все трое вошли в пирамиду. Пройдя по туннелю, они собрались было ступить в Большой зал, но тут один из стражников потребовал, чтобы путники сняли с себя всю одежду. Ньютон взвился:

– Мы знаменитые ученые! Люди нашего ранга не носят тайного оружия!

Ситуация сложилась патовая. И в этот момент в глубине зала прозвучал глубокий мужской голос:

– Это тот чужестранец, что открыл три закона движения? Впустите его вместе со спутниками.

Они вошли в зал. Первый Император расхаживал взад-вперед, подол его мантии и знаменитый длинный меч волочились по полу. Когда Цинь Шихуанди повернулся к гостям, Ван увидел его глаза – они были точь-в-точь как у царя Чжоу из дома Шан и у папы Григория.

– Цель вашего визита мне известна. Вы из Европы. А почему вы не обратились к Цезарю? Его империя велика. Уж он-то смог бы найти для вас тридцать миллионов солдат!

– О почтеннейший император, разве вы не знаете, во что превратилась его армия? Не знаете, в каком упадке его империя? Даже река, текущая через величественный Вечный город Рим, загрязнена до крайности. И знаете чем?

– Отходами военного производства?

– Нет, великий император – блевотиной римлян после их чересчур изобильных пиршеств. Перед началом пира под столы заранее ставят носилки. Когда патриции объедятся до такой степени, что не могут пошевелиться, слуги относят их домой. Вся империя погрязла в трясине излишеств, и вырваться из нее она не в состоянии. Даже если бы Цезарь и смог собрать тридцать миллионов человек, у них отсутствовали бы силы и качества, требующиеся для нашей великой задачи.

– Мне об этом известно, – сказал Цинь Шихуанди. – Но Цезарь сейчас реорганизовывает и вдыхает новую жизнь в свою армию. Познания жителей Запада внушают трепет. Вы не умнее людей Востока, но вы умеете прозревать верный путь. Например, Коперник установил, что солнц три, а ты, Ньютон, вывел свои три закона. Очень впечатляющие достижения. Здесь, на Востоке, пока что нет ничего, равного им. У меня не хватит сил для завоевания Европы. Мои корабли недостаточно хороши, а линии снабжения по суше долго не продержатся.

Фон Нейман не упустил момент:

– Именно поэтому ваша империя должна продолжить свое развитие, великий император! Если вы выявите траектории движения солнц, то сможете полнее использовать Эры Порядка и сводить к минимуму вред, наносимый Эрами Хаоса. И тогда ваш прогресс пойдет намного быстрее, чем в Европе. Верьте нам, мы люди науки. До тех пор пока мы, опираясь на три закона механики и пользуясь математическим анализом, сможем вычислять орбиты солнц, нам безразлично, кто властвует над миром!

– Ты прав, мне необходимо иметь точные предсказания о перемещении светил. Но если вы хотите, чтобы я собрал для вас тридцать миллионов человек, вы обязаны по меньшей мере показать мне, как будут производиться ваши вычисления.

Фон Нейман воодушевился:

– Ваше императорское величество, дайте мне троих солдат, и я все вам продемонстрирую!

– Троих? Только троих? Я запросто могу дать тебе три тысячи! – Цинь Шихуанди бросил на фон Неймана недоверчивый взгляд.

– Ваше императорское величество, вы только что сами отметили изъян в восточном образе мышления по сравнению с западным. Вы пока еще не осознали, что даже самые сложные во Вселенной вещи составлены из простейших элементов. Мне нужны всего трое.

Цинь Шихуанди взмахнул рукой, и вперед выступили трое солдат – все очень молодые. Как и прочие воины Первого Императора, они двигались, словно автоматы, послушные приказанию.

– Я не знаю, как вас зовут, – сказал фон Нейман и похлопал двоих из них по плечу. – Вы будете отвечать за входной сигнал, поэтому я буду называть вас Вход 1 и Вход 2. А ты, – он ткнул пальцем в третьего солдата, – будешь отвечать за выходной сигнал, поэтому твое имя Выход. – Он показал, как им стать. – Образуйте треугольник. Вот так. Выход в вершине. Входы 1 и 2 – в основании.

– Сказал бы просто: станьте как при атаке клином! – проговорил Цинь Шихуанди, смерив фон Неймана презрительным взглядом.

Ньютон достал шесть флажков: три белых и три черных. Фон Нейман вручил их солдатам – каждому по два флажка разного цвета.

– Белый – это 0, черный – 1. Хорошо. А теперь слушайте меня внимательно. Выход, повернись кругом, лицом ко Входам. Если оба они поднимают черные флажки, ты тоже поднимаешь черный. При любых других сочетаниях ты поднимаешь белый.